Ходил во времена моего детства анекдот про путника, который заплутал в пустыне. Вокруг, сообразно сюжету, песок, жара и ни капли воды. И вот, когда человеку уже совсем нехорошо, он вдруг находит медную лампу, полузанесённую песком. Хватает, протирает — и тут появляется джинн.
Как водится, сильно благодарит за то, что его освободили из плена этой шайтан-посудины, а в благодарность обещается выполнить любое желание.
— В оазис хочу! — тут же выпаливает путник.
— Ну пошли, дорогой, — берёт его за руку джинн и тащит за собой.
— Я быстро хочу, э! — возмущается путник.
— Ну тогда побежали! — невозмутимо откликается джинн.
Вот такая же история и с антидепрессантами. Всё бы хорошо: нашли в середине прошлого века способ выправить депрессивное (не просто плохое, подчеркну, а именно депрессивное) настроение и с тех пор оттачивают игру на нервных окончаниях с помощью нейромедиаторов. Научились справляться с рядом побочных эффектов, стали более прицельно менять концентрацию серотонина, дофамина, норадреналина в синапсах, получили новые побочные эффекты и продолжили извечную диалектическую борьбу противоположностей (ну вы в курсе про броню и снаряд, про лекарственные и побочные эффекты и всё такое прочее). Одно лишь оставалось более или менее постоянным за 70 лет с момента открытия антидепрессантов — длинный терапевтический зазор между началом лечения и наступлением собственно антидепрессивного эффекта.
Так уж вышло, что в среднем для подавляющего большинства антидепрессантов этот зазор составляет около двух недель. Иногда меньше, а чаще даже больше. То ли дело те же транквилизаторы: дал — и через полчаса человека отпускает. Это если таблетку дали, а если кольнули — то буквально эффект на игле. А с антидепрессантами — ну хоть ты тресни, немедленной реакции ждать не стоит. Доктора уже рукой махнули — дескать, кисмет. Но учёные — народ любопытный и дотошный.
А почему, собственно, нельзя? — задались вопросом коллеги из Нанкинского университета, что в Китае. А если поискать? И, кажется, нашли (Тыц). И обозвали найденный препарат ZZL-7. В рабочем, естественно, порядке, пока не закончились испытания.
Что делает этот препарат? В принципе, то же самое, что и те антидепрессанты, механизм работы которых завязан на игру с серотонином — он делает так, чтобы серотонина в районе префронтальной коры оказалось побольше, побольше. Хитрость в том, как он это делает.
Вот, к примеру, всем известные СИОЗС (те самые, что больше солнца, мягче ваты, слаще пончика с малиной) не дают нервным окончаниям слишком быстро забирать серотонин из синапсов — тех мест, где они стыкуются. Вот концентрация понемногу и нарастает. Или хотя бы не сильно резво падает. Через некоторое время глядь — поверх текучих вод лебедь белая плывёт а настроение-то получше стало.
А вот ZZL-7 действует иначе: он помогает расшевелить и попинать те нейроны в дорсальном ядре ствола головного мозга, которые производят серотонин. То есть, увеличить его выработку. Он разобщает действие двух веществ — транспортера серотонина SERT и нейрональной синтазы оксида азота (nNOS). Дело в том, что как раз комплекс этих двух веществ повинен в дефиците серотонина при депрессии. А если нарушить их взаимодействие, то клетки дорсального ядра перестают лениться и производят серотонина в плепорцию. Причём быстро: в экспериментах клинический эффект достигался всего за два часа.
А теперь сравните — две недели и два часа. В общем, если у китайских коллег не заржавеет за клиническими испытаниями (а у них вряд ли заржавеет), и эти испытания окажутся удачными, то через несколько лет волшебный чемоданчик пополнится быстродействующим китайским антидепрессантом. Ждём, очень ждём. Ах да, если даже вам удастся утащить препарат до начала продажи в аптеках, всё же не советую заниматься самолечением. Ибо череповато.
***
P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.
P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.