Я плыву с новорожденным ребёнком, завёрнутым в одеяльце в лодке, зимой по реке. У берега лёд. На берегу снег. Просыпаюсь внутри сна в этой лодке, ребёнка нигде нет. Где мой ребёнок? Нигде нет ребёнка. Я ищу ребёнка сама. Натыкаюсь на людей, но не прошу у них помощи, не спрашиваю ни о чём, избегаю людей. Я боюсь, что они как-то узнают, что я потеряла ребёнка и накажут меня за это, привлекут к ответственности. Будут обвинять, что я за мать. И я хочу скрыть от них, что вообще у меня был ребёнок.
Только один есть способ не отвечать за то, что я родила детей в это безумие - это умереть.
Я иду по снегу, в ночи редкий свет фонарей, я должна подняться на самый высокий этаж и прыгнуть.
Но я снова возвращаюсь на то же самое место, берег, на берегу снег, у берега лёд, быстрое течение, тёмная вода. Нет никакого ребёнка. Нет никаких детей. Мокрый снег в лицо.
Я поднимаюсь по лестнице. В подъезде идёт снег. Лестница белая.
Я всегда поднимаюсь по лестнице, никогда не спускаюсь, но всегда оказываюсь на том же месте. Всегда иду только вверх, но никогда не попадаю на последний этаж, чтобы спрыгнуть. За белым столом из Икеи сижу у компьютера, обставившись банками. Ночь.
Я понимаю, что это не я там сижу.
Я же давно не пью. И зачем мне прыгать с верхнего этажа, если у меня нет детей?
Я просыпаюсь из сна, просыпаюсь из сна, просыпаюсь из сна, сон во сне, просыпаюсь из сна ещё несколько раз и остаюсь жить. Пока совсем, окончательно не проснусь без ребёнка, есть ещё несколько жизней.