А значил он многое, потому что каждый из советских людей вкладывал в этот плач только своё, одному ему известное и понятное, своё личное. И эту связь народа со Сталиным можно назвать феноменом. Это был обратный отклик на его незримое присутствие в жизни каждого.
Сталин смотрел с многочисленных портретов в кабинетах и со стен госучреждений. Жизнь обычного гражданина СССР проходила под его неустанным оком.
Перед лицом Сталина он учился, работал, женился, радовался и горевал сознавая, что вот тут совсем рядом находится тот самый главный человек в стране. А ещё везде были лозунги, фото, речи и, конечно же, голос, который заставлял думать по-сталински, вести себя по-советски.
Со Сталиным соизмеряли не только свои поступки, но и мысли, задаваясь вопросом: «А что сказал бы на это товарищ Сталин? А как бы он это воспринял и оценил?». И это было не только повсеместно, но и само собой разумеющимся. Поэтому плакали все и скорбели молча. И у каждого на это была своя причина.
Для кого-то со смертью Сталина закончилась целая эпоха. С ним трудились те, кто строил новую страну и новую жизнь. Кто прошёл через все ужасы войны и разделил лавры победы. Те, кто верил, что жизнь будет становится только лучше и так будет всегда. И вдруг всё кончилось – стресс и шок.
Это сейчас рассуждают про культ личности. Называют Сталина тираном и деспотом. Безусловно это так. По крайней мере в первую очередь это отразилось на его жене и детях. Но была и другая сторона у этой личности, которая не оставила равнодушных к её незаурядным лидерским качествам. Сталин сумел сделать то, что не удалось ни одному российскому правителю.
Из отсталой аграрной страшно разрушенной страны Сталин сделал индустриальную державу с образованным населением, сильной армией и атомным оружием. Страна сделала скачок небывалых масштабов и темпов, который давал ощущение того, что движение вперёд будет всегда. Потому что и путь выбрали тоже правильный. И вдруг остановка – растерянность и подавленность.
Сталина не стало 5 марта 1953 года. Умер он на Ближней даче, похороны состоялись через четыре дня 9 марта на Красной площади Москвы. Три дня подряд, извиваясь по улицам, многокилометровая людская река устремлялась к Колонному залу Дома Союзов. Из семи миллионов жителей столицы пришли проститься с отцом народов не менее двух миллионов. При этом никто не считал, сколько было приезжих, в том числе и иностранных делегаций.
Кого-то тянуло увидеть «вождя» чувство уважения и страха одновременно. Кого-то любопытство. Были те, кто откровенно ненавидел Сталина, но были и те, кто его боготворил. Цельная, но крайне противоречивая фигура предводителя партии вызывала точно такие же противоречивые чувства у его народа. И похороны словно война сплотили его.
Ничем хорошим прощание со Сталиным закончится не могло. То ли от немыслимого наплыва людей, то ли из-за плохой организации, но образовалась давка, в которой погибло по разным подсчетам от сотен до нескольких тысяч человек. Только за первый день прощания было раздавлено 400 человек.
По свидетельствам очевидцев это были ужасные дни и несносное настроение. Все кругом плакали, и плакали искренне. И это были не только безупречные коммунисты и труженики, но и те, у которых имелись к вождю свои счеты и был повод действительно его не любить.
Да хотя бы тот же Константин Рокоссовский, который прошёл через репрессии страшного 1937 года. Из воначальников он был единственным, кто плакал у гроба Сталина. Человек повидавший ад лагерей и прошедший через ад войны.
С позиции сегодняшнего дня многое видится по-другому. Но наверняка причина всеобщего плача по Сталину кроется еще и в страхе грядущих перемен, которых избежать никак не удастся. Страх от того, что жизнь вдруг замерла и остановилась. А что дальше? Какой она будет дальше не знал никто.
Закончилась вера, которая до сих пор вселяла оптимизм, уверенность в настоящем и будущем. Потому и плакали по своему прошлому, по своему будущему. А может это было тяжелое предчувствие тех разрушительных процессов, которые постепенно накрыли страну? Может корни сегодняшних событий кроятся как раз там в 1953-м и смерть Сталина стала своеобразной точкой отсчета?
Говорят, что народный гнев ужасен, но, оказалось, что не менее ужасна народная скорбь, которая читается в данном случае как скорбное предчувствие.
Автор: Автор: Ольга Трущалова, музыковед, журналист, независимый автор медиагруппы Хакнем