Начало читайте здесь: Глава 1.
Путеводитель по каналу здесь.
Поезд прибыл на вокзал в областной центр около шести часов утра. Василь вышел из вагона, прошел в Зал ожидания, сел на широкую деревянную лавку. Что делать теперь? Идти искать отца или осмотреться в городе. Что только мама натолкала в чемодан? Как с ним таскаться, все руки оттянет.
Достал из нагрудного кармана пиджака, застегнутого на булавку, бумажку с адресом отца. Нужно у кого-нибудь спросить, далеко ли это? Мама сказала, чтобы он спрашивал дорогу только у пожилых женщин, чтобы к мужчинам не подходил.
Сиди, не сиди, нужно идти. Вышел из здания вокзала на широкую площадь. Несмотря на раннее утро, на остановке автобуса уже толпился народ, по тротуару туда-сюда сновали люди. Оглянулся, не зная к кому подойти. Никому дела до него нет.
Наконец, он увидел женщину с метлой, вышедшую из какой-то боковой двери вокзала. Подошел к ней
- Тетенька, скажи мне, пожалуйста, далеко ли вот эта улица?
Показал бумажку с адресом. Женщина посмотрела на бумажку, на него
- Первый раз что ли в городе? Кого ищешь на этой улице?
- К отцу приехал, а что?
- Понятно! Смотри, пройдешь квартал, свернешь налево и иди прямо по этой улице. Двадцать девятый дом, который ты ищешь будет третий с того конца улицы. Ты легко найдешь его. Там, на первом этаже окно выбито, и возле этого дома тротуар заканчивается. Давно что ли отца-то не видел?
Василь пожал плечами. Не хотелось говорить, что никогда не видал.
- Давненько. Спасибо, тетенька, пойду, может найду дом.
- Ступай, милый, найдешь, только надо ли оно тебе?
Идти пришлось довольно долго. Не таким представлял себе Василь город. Обшарпанные двухэтажные дома, за ними какие-то сараюшки из старых досок, вросшие в землю хлевушки. Там и сям кучи мусора. Народу не видать. Вымерли что ли все?
В его родном селе такой нищеты не увидишь, дома высокие, из сосновых бревен, наличники резные, крашеные. Наверно, сейчас в деревне стадо выгоняют, женщины стоят у ворот, переговариваются. Апа придет к маме чай пить, учить ее жить.
Вот и этот дом с разбитым окном. Если приглядеться можно и номер увидеть, двадцать девять. Василь открыл в подъезд облупленную дверь, когда выкрашенную в коричневый цвет. В нос шибануло запахом мочи. Василь поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и уперся в дверь, на которой мелом написана цифра «пять». Постучал и услышал в ответ недовольный грубый голос
- Кого там принесла нелегкая, открыто, заходите.
Василь зашел в прихожую. На полу валялись резиновые сапоги с засохшей грязью, дырявые тапки со стоптанными задниками. На полке стояло несколько бутылок из-под пива, пара грязных банок, лежала обувная щетка.
- Ну, кто там? Чего там торчишь, проходи, если уж пришел.
Прошел, держа в одной руке чемодан, в другой сумку с продуктами, к которой так и не притронулся. Оказался в маленькой кухоньке, убогость которой описать трудно. Стол, покрытый старой, замызганной клеенкой, порванной по углам. Четыре табурета, когда бывшие белыми, несколько навесных шкафов, старинный деревянный резной буфет, лавка у окна.
Полноватый мужчина в трико и в цветастом фартуке, колдует над керосинкой, стоя к дверям спиной. Судя по запаху, он жарит картошку. Василь кашлянул, мужчина обернулся и посмотрел на него синими-синими глазами. Василь узнал его, это папа.
- Здравствуй, папа! Я приехал, меня тетя Лариса послала.
Максим, это был на самом деле он, положил ложку на стол, вытер руки об фартук, нахмурил без того морщинистый лоб
- Здравствуй! Лариса, значит, послала. Мы с ней говорили, что ты когда-нибудь приедешь ко мне. Ты ставь чемодан-то, не стой, садись вот тут, на табурет. Я очень рад тебе, но, понимаешь, как-то не вовремя ты приехал.
Меня тут с работы уволили, супруга моя, Шурка, одна работает. Да работа-то у нее, х.еновая, копейки получает. Сами перебиваемся кое как. Конечно, если бы ты приехал позже, когда я на работу устроюсь! А теперь, не знай, что Шурка скажет?
Василь был сбит с толку, ошарашен, раздавлен. Отец ему даже руки не подал. Он совсем, нисколько не рад родному сыну. Зачем тогда звал? Зачем только мама не удержала его, что теперь делать?
- Отец, ты не беспокойся, я устроюсь на работу, общежитие получу. Один парень из нашего села уехал три года назад, на заводе работает, говорят, что хорошо зарабатывает.
- Сказанул, надо еще устроиться, заработать, сразу тебе денег никто не даст. На что ты собираешься жить это время?
Василь растерялся. Он никогда не задумывался на какие деньги они с родителями живут. Это как бы само собой разумеется, отец работает, мать скотину и огород обихаживает, они с Гузелькой помогают матери. Так и живут.
- На первое время у меня деньги есть, родители дали.
Лицо отца оживилось, губы расплылись в улыбке, морщины разгладились.
- Так это другое дело! Сынок приехал, поддержит отца в трудную минуту. Поддержишь ведь? А то нам совсем жрать нечего, вот картошка осталась, да постное масло. Шурка дворничихой работает, соберет бутылки, сдаст, хлеба купит. Так и мучаемся.
Ты ведь нам денег одолжишь? Не думай, я отдам, пойду работать и с первой получки отдам. Я что, сво.очь какая, чтобы родного сыра обирать. Ой, чего-то я растерялся, иди, сынок, обнимемся что ли.
Василь поднялся навстречу отцу, подошел и, почувствовав запах перегара, смешанного с запахом давно немытого тела, просто подал руку. Максим все понял, усмехнулся, но не показал виду, что обиделся.
- Ну, вместе пойдем в магазин, или дома меня подождешь? Надо ведь отметить приезд сына, не каждый день такое счастье выпадает.
- Какое это тебе счастье выпало, дармоед окаянный!
В дверях стояла худенькая маленькая женщина с усталым помятым лицом, тусклыми глазами и огромными мешками под глазницами. В руках она держала авоську с двумя бутылками пива и буханкой хлеба.
- Я говорю, что за счастье привалило? А?
- Шура, помнишь я тебе рассказывал когда-то, что в родном селе у меня сын растет.
- Не помню, может и говорил. И что с этого?
- Вот, он мой сынок, приехал в город, на работу устраиваться.
- Ну, приехал, а мы тут при чем?
- Шура, он не на долго у нас остановится. Ну, переночует ночку, вторую, потом общежитие найдет. Денег мне в долг обещал, да сынок?
Василь достал из потайного кармашка пятидесятирублевую купюру и протянул отцу. Но Шура ловко перехватила деньги
- Сама схожу в магазин. А ты, как тебя, сынок, зовут?
- Василь, назвали родители.
- А,а,а! Родители назвали Василь? Вася, значит, будешь. Максим, покажи ему комнату, ту, где моя мать жила. Пусть там расположится.
Василь достал из сумки продукты: десяток вареных яиц, несколько огурцов, половину курицы, кусок вяленой конины, банку меда, пироги, булочки.
- Мама банку меда в гостинец вам передала. Остальное мне в дорогу положила, да я не ел. Надо сегодня съесть, а то испортится.
Максим весь расцвел, довольно улыбнулся
- Вот, что значит, сын приехал! С гостинцами, не то что некоторые. Пойдем, Вася, комнату тебе покажу.
Это называлось комнатой. Пенал без окон. Узкая железная кровать, застеленная ветхим одеялом, в изголовье койки, лепешка подушки. Рядом с кроватью деревянная табуретка. И все, больше ничего и не вместится.
- Вот, сын, пока тут поживешь. Не шикарно, зато отдельная комната, не проходная. Свет вот тут включается. Зайдешь, двери закроешь, свет зажжешь и отдыхай, как кум королю. Чемодан под кровать засунешь, одежду можно на спинку кровати вешать, или на табурет сложить.
Да не хмурься ты! Не бойся, Шурка не выгонит, она добрая. Живи сколько хочешь. Ну, пойдем, приготовим чашки, ложки, хлеб порежем, а то как бы Шура не рассердилась.
Отец порезал хлеб прямо на клеенке, положил на тарелку подозрительной чистоты, швырнул на стол несколько ложек, достал три стопки и три мутных стакана.
- Ты, Вась, сам мясо, да курицу порежь, я выйду в коридор, покурю.
Василь достал из буфета пыльные тарелки, помыл их над раковиной, вытер маминым полотенцем. Вымыл нож и ложки, тоже хорошенько протер. Порезал копченое мясо, курицу. Съел кусок мяса, пирожок, очень уж сильно проголодался. Помыл стаканы и стопки, опять же своим полотенцем вытер. Сел дожидаться «родителей».
Вскоре появился отец с двумя полными авоськами, за ним Шура с тремя мужчинами. Женщина выставила на стол две бутылки светленькой, десяток бутылок пива, достала еще стаканы и стопки
- Давайте, давайте, рассаживайтесь. Отметим это дело. Не каждый день к нам сыновья приезжают. Максим, чего ждешь, разливай!
Василь видел себя как бы со стороны, как в страшном сне. Пропитые рожи, мутные бессмысленные глаза, грязные руки, жадные рты! И он среди этого кошмара.
Максим налил всем и Васильке тоже
- Ну, сынок! С приездом! Вот, недаром говорят, что кровь людская не водица! Нашел сын родного отца, довелось нам встретиться. Никто не знает, сколько бедный мальчик выстрадал без папы, сколько детских слез пролито! А как я мучился, тосковал по нему! Теперь мы вместе. Давайте, выпьем за это.
Продолжение читайте здесь: Глава 26.