Можно бесконечно долго и пристально разбирать исполнительские приемы изумительного певца и исполнителя Муслима Магомаева и посвятить этому отдельное исследование. Но не в рамках данного очерка. Детализацией конкретного фрагмента я хотела подчеркнуть и проиллюстрировать вокальное мастерство исполнителя – интерпретатора воли композитора. Это всегда трудная и ответственная задача. Тем более, она вдвойне сложнее, когда за исполнением стоит цель не только нарисовать конкретный образ и сценическую ситуацию, но и сделать эту работу незаметной для слушателя. Ведь мы не видим самого певца в этот момент, ни выражения его лица, ни жестов. Более того, мы смотрим на образ мультипликационного героя, чья мимика и состояние в силу особенностей и законов рисованной анимации как жанра выражена условно и порой гротескно. Но благодаря фантастической работе и богатству красок голоса певца мы домысливаем мельчайшие нюансы состояния и переживаний персонажа. И, на мой взгляд, это беспрецедентный случай в мировой художественной практике.
Говоря о серенаде, как о жанре, хочется сказать несколько слов о таком интересном музыкальном явлении в советском кино. Безусловно, авторы мультфильма (В. Ливанов, Ю. Энтин) и композитор Г. Гладков создали прецедент, который затем стал успешно и ярко использоваться в других кинокартинах. Эффект для зрителя от включения подобного музыкального эпизода в фильм был настолько запоминающимся, что даже стал использоваться в смежных жанрах, прежде всего, в комедии.
В чем же секрет успеха и популярности советской серенады? Почему эта песня крепко берет за душу и завоевывает сердца?
Давайте обратимся к примерам.
«Собака на сене» (режиссер Ян Фрид, 1977). Пылкий маркиз Рикардо (герой Николая Караченцова) исполняет серенаду под балконом неприступной Дианы. Его незадачливые ухаживания, а главное, их тщетность, выражены в приглашении целого ансамбля уличных музыкантов, которые самоотверженно громко «наяривают» серенаду (им же хорошо заплатили, вот они и стараются). Действие происходит в… полдень! Сам же воздыхатель в момент кульминации своего выступления пропускает вперед себя певца из ансамбля для ответственной задачи: взять высокую и – следовательно – самую громкую и – следовательно – самую красивую ноту во всей серенаде. Эти незаметные детали дополняют картину абсурда ситуации «серенады». Но именно это и привлекает внимание.
Все цели достигнуты: рассерженная Диана и ее прислуга встревоженно выбежали на грохот и крик, и, разобравшись, в чем дело, рассерженно захлопнули окна. Так незадачливый трубадур с целой армией помощников в итоге остается ни с чем. Подобные контрасты и обостренный гротеск являются признаками драматургии «старых» времен, как, например, в традициях комедий Шекспира и Лопе де Веги, по мотивам которой снят фильм[1].
Остается добавить, что автор музыки этой «серенады» - Геннадий Гладков, признанный мастер воплощения музыки трубадуров в отечественном кино. Что, конечно, добавляет шутки к самой шутке. Такой своеобразный композиторский ответ самому себе…
Другой пример. Если говорить о высоких образцах, то, пожалуй, в отечественном кино одним из самых ярких воплощений является серенада Лемисона, трубадура при дворе Мелиота, короля Перадора из фильма-мюзикла «31 июня» (режиссер Леонид Квинихидзе, 1978). Но и здесь есть такая же, как и в других примерах, любопытная «подмена» певца. Лемисона как образ прекрасно воплотил на сцене солист балета Большого Театра Александр Годунов. И мы представляем себе трубадуром именно его. А вот за его пение отвечает один из популярнейших певцов-современников фильма Яак Йоала. «Порой любовь как ночь темна, и адской мукою она стать может вместо Рая…». Поразительная по взлету страсти и освобождению души от обжигающей пытки неразделенной любви песня-молитва. Песня-надежда. Песня-прощание и благословение возлюбленной, которая отвергла дар Любви певца. За эти несколько минут проходит целая жизнь возможных, но не созданных отношений. «Счастье было так возможно, так близко…».
Конечно, серенада, очень необычный жанр. Особенно в киномузыке. Несомненны ее романтические истоки, хотя потребность изливать любовные чувства в песне возникла в более ранние эпохи, предшествующие романтизму как направлению в искусстве.
Стоит задуматься, как же много способов высказывания впитала в себя серенада на своем многовековом пути. Так же, как и потребность необычного ее выражения посреди ночи, когда сам певец-сочинитель прячется в тени, и остается таинственная недосказанность и тайна.
Многое о Муслиме Магомаеве можно понять, изучая его биографию. Загадочность прячется также и в самом его голосе. Может, еще и поэтому его голос так органично подошел персонажу Трубадура[2]. Сочетание различных певческих школ (классической, эстрадной, фольклорной) создает уникальный по силе, убедительности и многообразию красок тембр. Стоит лишь немного прислушаться, чтобы заметить, как плавно перетекает оперный звук в более открытый эстрадный с последующий характерным «восточным» окончанием. Это напоминает манеру из шлягеров Полада Бюльбюля оглы, с которым Муслим Магомаев рос в одном дворе в квартирах по соседству. Голос певца органично впитал в себя все впечатления из школы жизни: учебу в миланском оперном театре Ла Скала, вокальной Мекке мирового уровня, исполнение шлягеров под собственный аккомпанемент на фортепиано в своей неповторимой манере, тесное общение с семьей Бюль-Бюля, певца и фольклориста, основоположника азербайджанского национального музыкального театра, с сыном которого он играл в одном дворе и жил в соседней квартире.
Мы можем попробовать смоделировать хотя бы в первом приближении, как повлияли некоторые певческие тенденции на возникновение уникального тембра голоса Муслима Магомаева. Безумно красиво в актуальном звучании современной оркестровой интерпретации сделано посвящение баритоном Эльчином Азизовым на концерте «Магомаев 80», ведущим солистом Большого Театра. Благородный бархат оперного классического звучания создает ситуацию приношения, которая необычайно уместна в контексте памятного концерта. И, хоть и возникает между слушателем и исполнителем эта временнáя и ситуационная дистанция, все равно есть прекрасная возможность почувствовать классически крепкую основу вокальной итальянской школы, в которой был воспитаны оба певца. Об отголосках национальных истоков в исполнительской манере Муслима Магомаева мы уже вспомнили выше.
И все-таки, при всех возможностях найти параллели и первоосновы, мы имеем дело с феноменом возникновения уникального голоса и манеры исполнения Муслима Магомаева. Возможно, поэтому, серенада Трубадура вошла в такой резонанс с голосом своего первого исполнителя. Это невозможно повторить. Как и невозможно создавать серенады в каждом фильме. Мы просто перестанем слышать этот зов, который взывает к нам из глубины непознанного (подобно строке названия известного псалма: «Aus tiefer Not schrei ich zu dir» - «Из глубины отчаяния взываю к тебе, Господи»). Ведь для того, чтобы иметь возможность слышать, всегда нужно немного тишины.
--------------
[1] В финале «Сна в летнюю ночь» есть удивительно яркая характерная сцена с подобным подтекстом. В ней ремесленники решили сыграть пьесу по случаю праздника во дворце Тезея. И получилось, как получилось. «Где преданность бессильна, она усердьем искупает все».
[2] Помимо Трубадура, Муслим Магомаев озвучивал также партии Атаманши и Гениального Сыщика в мультфильме.