Высокий, крепкий, небритый мужчина размашисто шагал по длинному больничному коридору. У сестринского поста он остановился и потребовал срочно пропустить его к сыну, Смирнову Егору. Миниатюрная медсестричка, в сравнении с мужчиной казавшаяся крошечной феечкой, выскочив из-за стола, попыталась преградить ему дорогу:
- Тише, папаша, не шумите, с Егором сейчас мама, врач с ней уже беседовал, она Вам всё расскажет.
- Ка-ка-какая мама? – заикаясь уставился на собеседницу Степан Ефимович.
- Ну, чего раскакался тут, - вступила в беседу пожилая санитарка, намывавшая полы, - Тебе лучше знать, какая! А по мне так, самая лучшая, всю ночь от мальца не отходила, глаз не сомкнула, доктор от неё уже бегает, пятый угол ищет.
- В какой палате мой сын? – процедил Степан сквозь зубы, глядя на женщин, как на сумасшедших.
- Папа! – Коля, услышав знакомый голос, выскочил в коридор, - Мы здесь, папа!
Степан заспешил навстречу старшему сыну.
- Папка, родненький, прости меня, это я во всём виноват! – Коля обнимал отца, пряча зарёванное лицо в складках его одежды, - Это я винил Егорку в маминой смерти, говорил, чтобы лучше он умер, а не мама.
- Коля, сынок, я тоже хорош, всё бежал от своей беды, забыв обо всём на свете, добегался, - Степан Ефимович смахнул непрошенные слёзы, - Скажи, о какой маме мне все талдычат, кто с Егором?
Коля улыбнулся отцу, сквозь слёзы, и потащил его за руку в палату. Валентина держала в своих руках маленькую Егоркину ладошку и тихонько пела ему весёлую песенку. Мальчик был в сознании, он восхищённо смотрел на добрую тётю, которую все называли его мамой. Для Егорки слово «мама» было новым, ласковым и, каким-то вкусным, что ли, может потому, что от этой тёти так вкусно пахло. Степан, увидев эту сцену, замер у дверей. Валентина, почувствовав его взгляд, обернулась и медленно поднялась, невольно выпустив Егоркину ладошку из своей руки, малыш тут же захныкал.
- Тише, тише, мой хороший, мне надо поговорить с твоим папой, - Валентина улыбнулась мальчику и повернулась к Степану.
- Папа, это Валентина Дмитриевна, моя учительница, - Коля подошёл к женщине и обнял её.
- Степан, - представился мужчина, - Да, долго, оказывается, меня не было, раз мальчишки уже нашли себе маму.
- Так сложились обстоятельства, - пожала плечами Валентина и, улыбнувшись, добавила – Пришлось временно усыновить.
Уже потом, в коридоре, Валентина рассказывала Степану о врождённом пороке сердца Егорки, которого никому не приходило в голову обследовать. О предстоящей операции, платной, потому что квоты закончились. О том, что у неё есть деньги, полученные по программе, и она их уже заказала, потому что с операцией медлить нельзя. Она деликатно, но строго одновременно отчитала Степана за фактическую беспризорность мальчишек, при живом отце. А он стоял молча, смотрел на эту удивительную женщину, которой есть дело до его семьи, готовую отдать последнее, чтобы его сын жил, полюбившую его мальчишек (любовь то не подделаешь!) и сам возвращался к жизни в этот момент.
Деньги не понадобились. Степан поднял все свои связи и, уже через две недели, Егорке сделали операцию. Валентина всё свободное время проводила в больнице, ещё больше сроднившись с мальчиками. Через два месяца малыша выписали из больницы. Заботливый отец не отходил от него ни на шаг. Только никто не мог объяснить мальчику, почему «мамочка» живёт отдельно от них.
Однажды вечером, поговорив, как всегда, с подругами и поведав им последние новости, Валентина устроилась в кресле с книжкой. Стук в дверь был неожиданным, Шарик не лаял, значит кто-то свой. Степан вошёл, впустив в дом морозные клубы. В руках он держал большой свёрток, но пройти не решался, будто стеснялся.
- Степан, что-то случилось? – Валентина подошла к нежданному гостю и потянула его за руку, в комнату.
Он, наконец, решился и, развернув свёрток, протянул ей шикарную, длинную шубу.
- Это что? Зачем? – Валентина вдруг залепетала и замахала на него руками.
- Это, Валя, шуба, - словно неразумной, констатировал факт Степан, - Считай, моя благодарность тебе, за сыновей.
- Благодарность? – Валентина прищурилась и начала закипать, - Так вот, значит, какой ты меня считаешь? Благодарность? За то, что твои мальчишки меня искренне полюбили? За то, что я жить без них не могу? – она замахала на него руками, словно пытаясь ударить, а потом враз сникла и заплакала.
- Валечка, ну что ты? Ну зачем ты? – забегал вокруг женщины незадачливый даритель, - Я, вообще, не то хотел сказать! – он вдруг резко остановился и повысил голос, - Зимы у нас суровые, а ты, вон, в пальтишке на рыбьем меху бегаешь, так и заболеть не долго, вот! – и он накинул шубу женщине на плечи. А потом стремглав бросился к двери, пока она не опомнилась.
А Валентина вытерла слёзы, всхлипнув, погладила красивый мех и умилилась заботе этого, совсем недавно бывшего чужим, а теперь такого родного человека. Когда-то давно, так же, о ней заботился её муж. А потом она сама дарила заботу и совсем позабыла, как это, когда тебя любят и балуют. Валентина часто заходила к Егорке, мальчик очень скучал по ней. Коля тоже радовался приходу «мамы» Вали, как он втайне её называл. А вот их отец стал вести себя странно, он сторонился Валентины, будто пытался спрятаться от неё. Эти два взрослых человека, натерпевшихся в жизни, одиноких, по сути, давно полюбили друг друга, но так боялись собственных чувств.
30 декабря, проведя классный час и поздравив своих ребятишек с окончанием четверти, и наступающим Новым годом, Валентина шла домой, думая о том, что самый весёлый праздник в году ей придётся встречать в одиночестве. Завидев её издалека, Арина Савельевна выскочила ей навстречу:
- Валечка, милая, ты только не волнуйся, - скороговоркой выпалила соседка, - Аллочка твоя…
- Что, Савельевна, что с моей дочерью? – Валентина выронила сумку и, оседая, схватилась за штакетину соседского забора.
- Так, приехала она, - пролепетала соседка, удивлённая произведённым эффектом.
Из соседского дома уже показалась Алла, с сумками и в слезах.
- Аллочка, доченька моя, - женщина обняла дочь, казавшуюся маленькой и несчастной.
- Ты, Валентина, не обижайся, - заговорила Савельевна, - Но я твоей дочке взбучку устроила, вот всё высказала, что накипело! Что такую мать поискать надо, с такой-то душой огромной, от которой всем вокруг тепло. А она, а они, эх, - соседка махнула рукой.
- Тётя Арина, всё я поняла, давно поняла, только стыдно было очень, - Алла ревела не переставая, прижимаясь к матери, боясь отпустить её, словно та могла исчезнуть.
- Ну что же мы тут, пойдём, пойдём в дом скорее, - пришла в себя от неожиданной встречи Валентина.
Весь оставшийся день мать и дочь разговаривали, плакали, и снова разговаривали, навёрстывая упущенное за многие годы общение. Вспоминали отца, бабушку с дедушкой, Аллочкино детство. Алла рассказала маме о том, каким подлецом оказался Роман, как, при разводе, он попытался отсудить их квартиру. Дочь просила прощения, изливая душу и обещая больше никогда, ни словом, ни делом не обижать любимую мамочку. А с самого утра мама с дочкой встречали гостей, желавших поздравить полюбившуюся учительницу и просто душевную женщину, с наступающим праздником. Алла была поражена таким вниманием со стороны односельчан мамы и очень горда ею. Шарик и Васька, нёсшие вахту по защите родных рубежей, к обеду устали и, получив вкусное вознаграждение, вырубились в коридоре. Часам к 4-м прибыло семейство Смирновых, в полном составе. Степан водрузил на стол целую кучу пакетов со съестными припасами, словно готовился к голоду, а не к Новому году, и захлопотал по хозяйству, прогнав с кухни Валентину. Алла с Колей «распаковали» Егорку, выудив его из кучи шалей и тулупчика. Коля ревностно поглядывал на Аллу, пока девушка, рассмеявшись и приобняв парнишку не сказала:
- Я всю жизнь мечтала о брате, будешь моим братиком, Коль?
Коля, улыбнувшись, кивнул, а Егорка, сидевший на руках у Валентины, громко крикнул:
- Буду! – вызвав дружный смех всего семейства.
За столом царило веселье, в доме пахло хвоей, от нарядной ёлочки, установленной Степаном и украшенной детьми. А ещё в этом доме вдруг запахло счастьем, когда Степан, наконец преодолев стеснение, попросил Валентину стать его женой. Дети дружно закричали «Ура!!!» и устроили хоровод, только не вокруг ёлки, а вокруг обнимавшихся родителей. Старый год уносил с собой все невзгоды, уступая место Новому году, и новому семейному счастью.
Основано на реальных событиях.