— Танюша, может, все-таки простишь свою мать?
— Не могу, Женечка, правда, не могу...
Несколько лет назад в квартире Паншиных раздался звонок.
— Танечка, можно к вам приехать?
— Екатерина Семеновна, мы не готовы к приему гостей.
— Танечка, дочка, ну зачем ты так? Я ведь все-таки твоя мать...
— Да неужели?! А кто мне сказал, что у вас нет больше дочери и велел забыть к вам дорогу? Не Вы ли, Екатерина Семеновна? Что? Про каких внуков Вы спрашиваете? Не Ваш ли супруг говорил, что Вам не нужно хулиганское отродье?
Татьяна закрыла глаза.
Вот она, восьмиклассница, стоит в кабинете директора.
Шесть пар глаз, кажется, просветили ее насквозь, как рентгеном.
В углу на стуле сидит ее мать, нервно комкая в руках платок.
— Педсовет нашей школы должен сообщить о случившемся в гороно. Это неслыханно! В нашей школе ЧП!
Вот Нина Петровна, ее классная руководительница, кается перед педсоветом:
— Это я виновата. Я попросила Карпову позаниматься с Паншиным, подтянуть его, так сказать... Но я ведь не предполагала, во что это может вылиться! Я знала, что он хулиган, но не думала, что он способен на такое!
А Таня вспоминает, как первый раз перешагнула порог дома этого хулигана и двоечника.
— Боже, Женька, как ты здесь живешь?!
Женька жил вдвоем с матерью с старом, покосившемся доме, больше похожем на сарай. На кухне выстроилась шеренга пустых бутылок. Чтобы разложить учебники, Женька смахнул со стола рыбью чешую — похоже, накануне здесь закусывали таранью.
Мать у Женьки оказалась пьянчужкой, но характер у нее был незлобивый.
А на следующий день Таня помогала Женьке отмывать окна и наводить порядок в доме. Насколько это было возможно.
А вечером Женька провожал Танюшку до дома. Он оказался интересным парнем, и с ним о многом можно было поговорить.
Вот мать ведет ее за руку, как несмышленыша.
— Что́ тебе страшно? А ноги перед кем попало раздвигать не страшно было?! Ничего, завтра тебя почистят, и больше я об этом ублюдке слышать не желаю!
Вечером в палате Таня сидела и плакала. Но вдруг в окно постучали. Таня выглянула. За окном махал рукой Женька. Откуда он узнал?
Таня вылезла через окно — благо, это был первый этаж, — и вот уже Женька ее обнимает и жарко что-то шепчет на ухо.
— Танюшка, что ты удумала, глупенькая? Не бойся, мы справимся! Ты ведь знаешь, я люблю тебя, и малыша нашего тоже люблю. Мы сможем! Правда! Ты мне только верь! Я всё для тебя сделаю!
И Таня ему поверила. Он привел ее в свой перекособоченный домишко и сказал своей матери:
— Вот, мама, это Таня, моя жена. У нас скоро будет ребенок.
Мать, икнув, махнула рукой:
— Как хотите. Хотите — живите...
Помнит Таня, как в этот домишко влетела ее мать.
Брезгливо оглядевшись по сторонам, Екатерина Семеновна спросила:
— И вот для этого мы тебя растили, ночей не спали?!
Услышав о браке, мать затопала ногами: не бывать этому!
— Без нашего письменного согласия вас не распишут! А я этого согласия не дам! Ни за что!
— А тебя, бандюган, я посажу!
Мать попыталась взять Татьяну за руку, чтобы отвести домой.
Но Таня, сама себе удивляясь, потребовала от матери письменное согласие на брак.
— Если не напишешь по-хорошему, я все равно не брошу Женю. Мы с ним уедем, и вы нас не найдете. А если посадите его, я на себя руки наложу!
Через несколько дней мать с отцом пришли снова. Разговор был тяжелым. Именно тогда и были брошены те слова, разделившие навсегда дочь с родителями.
— Что ж, хочешь жить в помойке — это твой выбор. Но к нам тогда забудь дорогу. И на помощь не рассчитывай.
Бросив на стол бумаги, они вышли, хлопнув дверью:
— Ты нам больше не дочь...
Женя правда делал всё возможное и невозможное. Он перевелся в вечернюю школу рабочей молодежи и устроился на работу.
Когда маленькой Ксюшке исполнился годик, Татьяна тоже продолжила учебу. Жизнь потихоньку стала налаживаться.
Вот только иногда, гуляя с малышкой, Таня с горечью наблюдала, как идущая навстречу ей мать, заметив их, отворачивалась и торопливо переходила на другую сторону улицы.
Татьяна закончила педагогический институт. Но на работу в родном городе устроиться не удалось.
— Как можно ей доверить наших детей? Ведь она сама родила в восьмом классе...
Уехали Паншины из родного города. На новом месте быстро обжились, обзавелись друзьями, и потекла у них новая жизнь.
Евгений иногда ездил в родной город, навещал свою мать.
Та, оставшись одна, вдруг бросила пить и зачастила в церковь. Там познакомилась с Александром, Сан Санычем, и обвенчалась с ним. Домик подлатали, и теперь Женя был спокоен за мать. Вот только Татьяна упорно не хотела сопровождать мужа в этих поездках.
— Знаешь, Танюша, я иногда встречаю твоих родителей. Они с такой тоской смотрят на детей...
— Женя, они сами не захотели внуков. Это они назвали Ксюшку хулиганским отродьем. Или ты забыл, как они тебе тюрьмой угрожали?
— Но, Танюша, они ведь просто пытались тебя защитить.
— А ты знаешь, Женя, наверное, давай поедем! Вряд ли у меня получится так сразу простить родителей, но хотя бы детей познакомим с бабушкой и дедушкой. Может, и правда они подружатся? И знаешь, я еще хочу зайти в школу.
Через несколько дней по школьным коридорам проталкивалась семейная пара с тремя детьми. Вдруг они столкнулись с сухопарой учительницей.
— Нина Петровна! А мы Вас ищем! — пара вручила оторопевшей учительнице шикарный букет. — Мы пришли сказать Вам спасибо! Ведь если бы не Вы, Женька Паншин спился бы и пропал. Так что мы Вам очень благодарны за наше семейное счастье!