оглавление канала
Но он быстро отогнал от себя эти мысли. Не может этого быть. Елезаров простой исполнитель, бывший работник спецслужб, и это он, Пауков Виктор Анатольевич, здесь заказывает музыку, и по его велению решаются судьбы многих, в том числе и Елезарова. А Сергей, заложив руки за спину, медленно продолжал идти, глядя себе под ноги. Он будто собирался с силами, уходя в своих болезненных воспоминаниях куда-то, куда Паукову дороги не было. Он уже собрался поторопить Сергея с рассказом, но тот заговорил сам, по-прежнему, глядя на заснеженную дорожку.
- У нас тогда все по плану шло. И зэки эти, как нельзя вовремя нарисовались. Панкратов решил, что они станут нашими «подопытными кроликами». Это если во врата потребуется заходить, мы бы их первыми пустили. Мало ли что, какие ловушки могли нас там ждать. Мы дежурили у врат по двое, круглые сутки, боясь упустить момент. Там старик знахарь жил, так вот мы решили, что это он Страж врат. Но он к вратам и не приближался. А потом, откуда-то взялся этот, второй. Я сразу понял, что он тот, кто нам нужен. – Он невесело усмехнулся, вспоминая того, о ком говорил. – Одна его внешность чего только стоила. Представьте себе, здоровенный мужик, не старый лет тридцать пять, не больше, через всю рожу шрам, да еще длинные до плеч волосы все седые, впереди заплетенные в две косицы.
Пауков прервал его.
- Откуда он взялся? Он пришел из врат?
Елезаров замялся, а потом медленно проговорил:
- Не думаю. Мы его засекли, когда он входил ТУДА, а не оттуда. Сначала решили, что он живет где-то поблизости. Но там только старик в избушке жил отшельником, местный знахарь, да лесозаготовители стояли. Он точно не из них. В деревне о нем тоже никто ничего не знал. Мы так этого не выяснили, а следить за ним не решились, боялись спугнуть. Тугай нас покинул, а из нас таежные следопыты плохо получались. – Он едва усмехнулся и тут же продолжил. - Потом, когда во второй раз его засекли, решили брать на выходе. Застали его врасплох, это чувствовалось. А потом началось черте чего, то, чего мы предвидеть никак не могли. Один из зэков его узнал. Назвал его Одином, и стал с него какое-то золото трясти. Было такое ощущение, что они были раньше знакомы.
Пауков опять встрял.
- Так может он и был одним из этих зэков, только отбился, так сказать от их компании?
Елезаров поднял на него насмешливый взгляд, от которого Паукову опять стало не по себе.
- Виктор Анатольевич, если бы вы его только видели… Вы когда-нибудь могли предположить, чтобы беглый зэк входил и выходил во врата и обратно, как к себе домой? – И не дожидаясь реакции Паукова, продолжил с некоторым сарказмом. - Он такой же зэк, как я балерина. Нет… Но ситуация была нестандартная, и стала выходить из-под контроля. Между ними началась свара. Зэк выстрелил ему под ноги, видимо, чтобы напугать. – Он опять усмехнулся, и продолжил. – Но не напугал. А потом появился лесничий. Видимо, услышал выстрел. И тут началась стрельба. Лесничего убили, но тот тоже одного из наших «подопытных кроликов» успел пристрелить. А потом, еще веселее… Явилась эта баба, которая из лесозаготовителей, Екатерина Юрьевна. Ей бы батальоном командовать, а она в лесу сидит. – В его голосе слышалась насмешка, больше похожая на уважение. – Ваш сын ее в заложники взял. Молодец, сообразил вовремя. А она ему, сучка, ногу ножом проткнула. Я ее по голове отоварил первой попавшейся палкой. Ну, в общем, кое-как, взяли ситуацию под контроль. И заставили этого Одина нам врата открыть. Видимо, у него к этой бабе что-то было, потому что согласился. – Тут Елезаров заговорил возбужденно и азартно, совсем потеряв свое размеренное равнодушие. Глаза его лихорадочно заблестели, и он принялся эмоционально размахивать руками. Пауков даже слегка от него отодвинулся в сторону, насколько позволяла узкая дорожка, и подумал, что, может, он напрасно остался с ним наедине? Может, он еще и не настолько выздоровел. А его собеседник, не замечая его настороженности, продолжил говорить, горячо, с каким-то надрывом. – Виктор Анатольевич, вы себе даже представить не можете, ЧТО это такое, открытые врата!! Ты словно попадаешь в сказку, в другой мир!! Не скрою, у меня все захолодело внутри, и стало страшно! Когда под пулями по всем горячим точкам бегал, не боялся!! А тут стало страшно!! Вы понимаете?! – В пылу разговора он даже ухватил своего собеседника за рукав. Пауков шарахнулся от него, чем привел Сергея в чувство. На лице Елезарова появилась горькая, какая-то болезненная улыбка, мгновенно состарившая его. Он тяжело вздохнул, отступил от своего собеседника на шаг, и тихо проговорил. – Простите… Я, кажется, опять увлекся.
Пауков опасливо на него покосился, и, чтобы как-то скрыть свой испуг, заговорил нарочито строгим голосом:
- Ну, а дальше-то, что было? Вот, вы прошли врата, и…?
Елезаров грустно посмотрел на него.
- А ничего… Все, что я могу вспомнить, это какой-то туман, а потом… - Он заговорил прерывистым шепотом, неподвижно уставившись в какую-то точку в пространстве напротив него. Зрачки его расширились, дыханье сделалось тяжелым и частым, как после долгого бега. – Потом я попал в ад… Вы знаете, что такое ад, Виктор Анатольевич? Я теперь знаю… - Он вздрогнул, словно очнувшись, лицо его вновь приобрело осмысленное выражение, и он продолжил совсем другим, нормальным голосом. – Я больше ничего не помню. Просто какая-то неясная тень ужаса, к которой я не хочу приближаться. Доктор говорит, что мой мозг включил защитную реакцию, и отрубил все, что происходило дальше. Только благодаря этому, я окончательно не сошел с ума, как ваш сын. Самуил Яковлевич считает, что меня спасла моя выучка и натренированная психика. – Он как-то виновато посмотрел на Паукова. – Вот и все. Боюсь, что больше ничем не могу вам помочь.