Пожалуй, эта история военной поры началась после того, как 1 октября 1941 года жительницы небольшого населенного пункта Малая Оленья – Казакова и Белоусова, собирая ягоды, увидели с вершины одной из сопок лежащий на песке у самого морского побережья двухмоторный самолет. Черные кресты на крыльях и фашистская свастика на киле не оставляли сомнений в том, что это был вражеский самолет. Четкие следы на песке наводили на мысль, что экипаж совсем недавно его покинул.
Это был бомбардировщик «Юнкерс» Ju-88 А-5 из состава 5-й эскадрильи 30-й бомбардировочной эскадры «Адлер». 29 сентября, в этот довольно ненастный день, экипаж «юнкерса» выполняя воздушную вооруженную разведку вдоль северного побережья Кольского полуострова, из-за отказа моторов совершил аварийную посадку в нашем тылу.
Нашедшие самолет, поспешили на ближайшую погранзаставу рассказать о своей неожиданной находке. Уже на следующий день на берег бухты высадилась пограничники.
Очень интересны и довольно детальны воспоминания Александра Никольского, инженера военно-морской службы, в то время занимавшего должность помощника начальника части инженерной подготовки при штабе Мурманского укрепрайона:
«Командир отряда со взводом пограничников на двух катерах вышли к указанному месту. Вместе с командиром был и я. Погода стояла хорошая, море тихое. <…> Еще издали увидели на пляже «юнкерс», стоявший носом к морю с убранными шасси. Около него никого не было видно. <…>По-видимому, летчики после вынужденной посадки поспешили укрыться в тундре и успели только снять пулемет, взять аварийный паек и разбить некоторые приборы в кабине.Бомбардировщик «Ю-88» садился, не выпуская шасси. Как летчику удалось посадить его на небольшом пляже окруженном довольно высокими сопками, причем носом к морю, в пятнадцати метрах от воды, объяснить могли только специалисты. Следов посадки на песке видно не было. Вероятно, их размыло волнами прибоя, создавалось впечатление, что бомбардировщик опустился на землю, словно вертолет.Впервые видевшие немецкий бомбардировщик на земле пограничники стали с большим интересом осматривать его и все, что было доступно, с него сняли. Желающие получили возможность посидеть на месте пилота, поработать рычагами и осмотреть приборы. Нашелся смельчак, который начал нажимать кнопки управления. И, когда на крыльях самолета от этого вспыхнули ярко-оранжевые фары, от самолета все разбежались. А дальше произошло совсем смешное. Когда любознательный пограничник нажал очередную кнопку, внутри самолета заработал какой-то мотор или умформер. На этот раз не на шутку испугались те, кто находился с ним в кабине. К люку, рассчитанного на одного, бросились сразу трое, пытаясь выбраться наружу. Дальнейшие пробы кнопок пришлось благоразумно прекратить, хотя горючее в баках отсутствовало, бомбовые люки были пустые и заминирован самолет не был».
Некоторые детали из политдонесения военкома Управления ПВО Северного флота Марка Козлова несколько дополнят воспоминания военинженера Александра Никольского:
«Около самолета были еще следы экипажа – вынута, но не надута резиновая шлюпка, выброшенный парашют, а в метрах 20-ти под скалой – радиостанция. В самолете с целью повреждения были побиты все приборы и снят верхний передний пулемет, который, видимо, был взят экипажем».
Через несколько дней самолет был разобран, погружен на баржу и отправлен в Ваенгу – в ремонтные мастерские ВВС Северного флота.
А что же стало с экипажем бомбардировщика?