Наргиз отложила тряпку на закиданную косметикой корзину для белья и осторожно взяла в руки золотистый, в прожилках пчелиных сот флакончик. Каждый раз, очутившись в новой ванной, она ощущала внутри приятное щекотание любопытства и предвкушения, так примерно чувствовал себя Алладин в пещере чудес — глаза разбегались, руки в нерешительности замирали, не зная куда устремиться и что исследовать первым.
Но Наргиз за много лет выработала для себя священный ритуал — она начинала с духов. Прежде чем всю квартиру зальет едким лимонным запахом моющих средств, Наргиз хотела узнать душу этого места, а та хранилась по ее опыту в стеклянных флаконах на полочках рядом с замусоленными тюбиками и давно просроченными средствами сомнительного назначения.
Она подержала немного этот налитый неведомыми ароматами медовый эликсир в руках, гадая, что хранит в себе пчелиный пузырёк — робкий флёр покачивающихся луговых цветов или терпкую сладость далеких знойных садов. Она зажмурила глаза, задержала дыхание и откупорила духи. Как ученый-химик не торопясь подносит колбу с экспериментальным составом к своему опытному носу, Наргиз приблизила флакон к лицу и медленно втянула ноздрями аромат. И в тот же миг потревоженная память легкой рукой набросала эскиз: усыпанные белыми звездами мандариновые деревья возле её родительского дома, руки мамы режут пряную зелень для дымящегося лагмана, они с Нурдином тайком сдирают брызжущую кислым соком шкурку с запретного на время урожая плода.
За дверью раздались недовольные шаги хозяйки. Наргиз распахнув глаза, уставилась на своё испуганное помятое лицо в зеркале, и, молниеносно закупорив пузырёк, с размаху поставила его на место. В ванной снова разлилась разъедающая нос вонь дегтярного мыла и застоявшейся воды. Она взяла тряпку и начала избавлять раковину от застывших капель крема для бритья и вытравленных химией бесцветных волос.
