(Рассказ)
Она спускалась по безлюдной бездушной бесконечной лестнице московского метрополитена. К полуночи городское подземелье кажется пустым и обессиленным, как и последние пассажиры, лениво с неловкой и непривычной медлительностью гуляющие по нему. Она шла не спеша, подчиняясь общему неторопливому темпу. Мысли её были заняты.
Она размышляла о художниках 20 века — фотографах, чьи снимки пересматривала пару часов назад, снова и снова восхищаясь игрою линий и света, небрежной утончённостью и неизбежным отпечатком ничем неприкрытого отчаяния потерянного поколения, которым был пропитан каждый чёрно-белый снимок Берта Стерна, Ричарда Аведона, Пола Ньюмана, великих Брассая и Брессона. Здесь и сейчас: «Войны лишают эмоций творцов, но щедро наполняют ими их творения. Хемингуэй, Ремарк кричали об этом в каждой своём произведении. Потерянное поколение нашло себя в искусстве и будет жить вечно…», — думала она, едва не проехав свою станцию.
Прохладный ночной летний воздух казался спасительным после затхлого запаха метро. Она сделала глубокий вдох, наслаждаясь вновь обретенной свободой. Мысли о 20 веке, бросившим на алтарь целое поколение во имя свободы, не отпускали её. Искалеченные жизни невинных могли быть оправданы лишь красотой, наполненной смыслом, чем и были для неё книги Ремарка, и Хемингуэйя, фотографии Брассая и полотна Пабло Пикассо.
Мысль, промелькнувшая в голове в данную минуту, показалось ей чудовищной, но одновременно она была такой четкой и ясной, что нельзя было не поверить ей: «Смерть не кажется трагедией в сравнении с рождением гения — всё имеет свою цену, в конце концов».
Она остановилась, подняла голову и посмотрела на ночное московское небо. Очередная истина, лежавшая на поверхности, обрушилась всей тяжестью своего существования. Именно в данную секунду она осознала, что нет более свободного поколения, чем "потерянное", талант и гений которого раскрылся лишь тогда, когда смерть и обыденность стали нераздельны и перестали внушать страх. Мы же — потомки тех, кто выжил, кто создавал красоту и наполнял её смыслом — забыли об этом. И наше поколение вновь боится и смерти, и жизни.
Она улыбнулась, и на этот раз улыбка долго не сходила с её уст. Свобода — это то, за что стоит бороться, не зря целое поколение не побоялось отдать жизнь за неё.
Она почти подошла к своему дому. Старый, сталинский дом с высокими потолками и большими окнами, который она так любила. Она любила скрежет старого лифта, нетронутую временем тишину широких подъездов — красоту не очевидную, но незыблемую для тех, кто хоть раз к ней прикоснулся.
Нет более свободного поколения, чем "потерянное", талант и гений которого раскрылся лишь тогда, когда смерть и обыденность стали нераздельны и перестали внушать страх.
Конец
© ЕЩЁНЕЧЕХОВ