В раннем детстве мазохисту пришлось жестоко поплатиться за то что у него есть желания. С тех пор он научился никому и никогда не говорить о них напрямую. Ему важно, чтобы окружающие сами поняли чего он хочет и практически насильно для него это сделали.
Для того чтобы окружающие "согласились" играть по его правилам у мазохиста есть свои методы. Он старается стать для них очень полезным, удобным, практически незаменимым. Полная самоотдача дает ему надежду на любовь и заботу, а вместе с этим ощущение собственной "хорошести".
Эти фантазии появились в его раннем детстве, когда будучи фрустрированным родителями, он мечтал о том, что станет большим, сильным и хорошим. То есть совершенно непохожим на своих мучителей. Так же он утешал себя иллюзией, что если будет служить родителям безупречно, не досаждая и предугадывая все желания, то они хоть немного его полюбят. Таким образом он поместил родительский садизм внутрь себя и начал сам себя заставлять терпеть страдания и не роптать.
В своем самопожертвовании мазохист руководствуется не исключительной любовью к человечеству, а надеждой на то, что кто-то полюбит его, позаботится и разрешит радоваться. Однако эта мечта неисполнима - даже если жизнь даст ему шанс, то он просто им не воспользуется. Просто потому что не знает как жить не страдая. Его контакт с собственными желаниями давно утрачен, потому он не знает чего на самом деле хочет. В служении другим он обретает свой хрупкий смысл, в других формах взаимодействия его не находит.
Для того чтобы начать жить собственной жизнью, мазохисту потребуется непростая работа над собой. Это сложнее, чем привычное самопожертвование. Кроме того она приведет его к крушению иллюзии о собственной "святости", которая по сути является не подвигом, а свидетельством глубокой травмы детства. Ему придется принять, что награды за мучения не будет, отказаться от идеи "великой справедливости" и смириться с тем что уже потеряно.
Мазохисту необходимо восстановить связи с собственными желаниями и разрешить себе жить собственной жизнью, требовать и злиться. Принять то, что его подавленная агрессия тоже вызывала дискомфорт у окружающих, которые ничем ему не обязаны. Без этого он обречен на постоянное крушение надежд, от того что его страдания остаются недооцененными. А его радости будут ограничены умением вынести еще больше лишений, иллюзией собственной "хорошести" и надеждой на то, что кто-то большой и сильный когда-нибудь пристыдит агрессора.
Спасибо за интерес, проявленный к моим публикациям!!!
Получить дополнительную консультацию или записаться на прием Вы можете по телефону 8-905-798-73-13 или в форме обратной связи на моем сайте niknyuteva.ru
С искренним уважением и заботой,
Психолог, Ирина Никнютьева