Иногда хочется написать рецензию, а ее уже написали. Поэтому я пойду по пути пересказа написанного другим. Тем более, что книга дает для этого отличный повод. А оригинальная идея рецензии принадлежит известному английскому критику детективного жанра Биджею Силкоксу.
У Бенджамина Стивенсона есть приятель-киноман, который ищет спойлеры. Если концовка фильма будет хорошей, он будет смотреть фильм. Роман Стивенсона был вдохновлен этой тактикой «задом наперед». «Я подумал: а что, если я рассказал всю книгу на первой странице, — объяснил автор в недавнем интервью, — можно ли построить из этого криминальный роман?». Результатом является «Каждый в нашей семье кого-нибудь да убил», непомерно разрекламированный детектив, где главной загадкой является количество убитых.
Подлый клан, о котором идет речь в книге, - это семья Каннингемов - грандиозное столкновение тропов. Есть взволнованная тетка; тихий наркоман; юрист с часами Rolex; властный матриарх. Наш рассказчик — приветливо-глупый Эрнест (имя не случайно). Семья яростно лояльна — объединена дурной славой — поэтому, когда Эрнест дает показания, обвиняющие его брата Майкла в убийстве, он подвергается остракизму. Даже жена Эрнеста уходит от него к брату-убийце. Накануне освобождения Майкла из тюрьмы Эрнеста вызывают на встречу в Снежные горы. Это шанс зарыть топор войны, но, зная смертоносные наклонности его семьи, топор может быть настоящим.
Когда на лыжной трассе находят тело, Майкла тут же начинают подозревать, и Эрнест назначает себя детективом. «Я бы либо проложил себе путь обратно в семью отпущением грехов Майкла, — объясняет он, — либо вбил бы последний, подтверждающий гвоздь в его гроб». Когда все накрывает метель, а количество тел растет, наш псевдо-сыщик обнаруживает, что живет в той сказке, о которой он пишет в своей книге: в австралийской версии «Мышеловки» преступного мира. Но будет ли реальная жизнь соответствовать «правилам» детектива?
О книге говорили, что она «совершенно оригинальна», приводя при этом список всего, на что она так намеренно похожа: «Агата Кристи и Артур Конан Дойл встречают «Достать ножи» и «Клуб убийств по четвергам».
Как жалко перебивать доморощенную историю успеха. И все же, как же бесит этот роман. «Я проснулся от стука в дверь, — вспоминает Эрнест. «Конечно. Вы уже читали такие книги раньше». Через пять страниц звонит телефон: «Телефон зазвонил, напугав нас. Конечно, получилось. Вы уже читали такие книги раньше».
И мы читали такие книги раньше — такие упрямо бойкие, такие надоедливо причудливые (на ум сразу же приходит «Часть целого» Стива Тольца с его ларракиновой фишкой).
Пока Эрнест не начинает играть в Пуаро, он совершенно нелюбознателен. Его брат был осужден за убийство умирающего, его жертва была ранена в живот. Кажется, Эрнесту никогда не приходило в голову опознать эту жертву, объяснить, как он вообще получила смертельное ранение, или проследить ее весьма вопиющую связь с человеком, который в конечном итоге задушил ее. Уму непостижимо, как проходило какое-либо судебное разбирательство без этой информации. Так же, как и откровение о том, что Эрнест терпеливо держал спортивную сумку, содержащую 267 000 долларов, не особенно заботясь о том, где его брат-убийца ее взял, и захочет ли кто-нибудь вернуть ее. Вопросы, которые серьезный Эрнест задает на лыжной базе, кажутся слишком запоздалыми на годы.
Роман Стивенсона пытается сбить нас с толку, несмотря на полное раскрытие информации. Никакая подсказка не остается без указателей. Ни один ход ума не остался незамеченным. Ни одна изюминка не осталась незамеченной. «Есть только одна дыра в сюжете, через которую можно проехать на грузовике», — заявляет Эрнест на первых страницах, а позже, когда настоящий грузовик съезжает с холма, он старается напомнить нам, что мы были должным образом предупреждены. Он дразнит, что имена некоторых персонажей могут быть анаграммами, а затем, на последних страницах, услужливо расшифровывает их для нас.
На третьем этапе романа Эрнест останавливает рассказ, чтобы подвести итоги. Он перечисляет каждое доказательство и каждый оставшийся без ответа вопрос; вновь представляет актерский состав. Это короткий отрывок, полный острот (Стивенсон же стендап-комик), но он сводит на нет одно из глубочайших удовольствий детективов об убийствах: сопоставлять и сортировать эту информацию самим читателем. При всем знании Стивенсоном механики детективов — при всей его хитрости исполнителя — он упускает из виду радости жанра. Он портит удовольствие.