Новороссия и Слобожанщина должны быть в России, Галичина — под её контролем
Писатель, член писательских союзов СССР, современной России и Черногории, основатель Русского общества им. А. Пушкина Сергей Сокуров рассказал ИА REGNUM об истории и ликвидации русского движения в Галичине, о развитии русофобии среди жителей б. УССР и граждан России.
ИА REGNUM: Вы являлись основателем Русского общество им. А. Пушкина и активным защитником русской культуры на западе б. УССР. Как возникло, через что прошло и в каком состоянии сегодня русское движение в Галичине?
Сокуров: Тот факт, что первое на территории СНГ культурное общество русских, точнее, русскоязычных граждан в союзных республиках возникло в Прикарпатье, имеет простое объяснение. Названный регион, чьим центром является Львов, был местом такого явления, как бандеровщина — известное политическое и милитаристское движение, основанное на учении, так сказать, интегрального национализма.
Этим учением для политического «незалежного» сообщества главным врагом определялось всё русское в языковой, культурной, исторической и других сферах. Привитая поколениям местных жителей изысканная русофобия с разгромом вооружённой бандеровщины была не искоренена, а лишь загнана глубоко в души приверженцев идей национализма. И там зрела в ожидании благоприятного момента.
Перестройка позволила этим настроениям вырваться наружу. За три года до развала СССР на исторической территории Галиции русскоязычная общественность, которую коренные галичане принялись называть мигрантами, всё чаще стала испытывать тревогу за своё существование в новых условиях.
Уже в 1988 году активные приверженцы родного языка и всего, что им озвучено, создали сначала во Львове, потом в других областях Галиции, Закарпатье, на Волыни организации культурного толка с защитными функциями. А защищать вскоре пришлось не только право на родную речь в общественных местах, но и школу, культурные учреждения.
Львовское культурное общество, в качестве добросердечного шага объявившее себя друзьями культуры б. УССР, приняло имя Пушкина, что подчёркивало его гуманистическую направленность. Однако такой шаг новые хозяева жизни восприняли как слабость и с удвоенной энергией принялись ликвидировать всё то, на чём стояла печать русскости.
За последние десятилетия в регионе были ликвидированы все школы с русским языком обучения, все культурные учреждения. Сама русская речь, продолжавшая звучать в общественных местах, воспринималась как трубные звуки извечного врага «свiтового» сообщества сторонников бандеровщины. Русский культурный центр во Львове десятки раз подвергался безнаказанным нападениям национал-радикалов, всегда «неузнаваемых».
Наружные стены красивого здания Центра покрывались оскорбительными надписями, уничтожался бюст Пушкина на фасаде; горела крыша и библиотека. В конце концов, через несколько лет после Майдана, городские власти по требованию непримиримых русофобов отобрали у русского общества имени Пушкина его Культурный центр. Имущество было разграблено. «Непуганые» члены организации ушли в подполье, где продолжили деятельность по сохранению русской культуры среди стойких её приверженцев. Таков финал дружбы народов на отдельно взятой территории.
ИА REGNUM: Как изменялось настроение общества в западных областях б. УССР по отношению к русским со времен перестройки до сегодняшнего дня? Как и кем культивировались бандеровский национализм и русофобия?
Сокуров: Деятельность русского общества с его Культурным центром была направлена в целом на сохранение всего дорогого, что вмещает русское сердце и наша историческая память. На сценах Центра и школ, пока они существовали, проводились мероприятия, связанные с яркими именами деятелей литературы, искусств и науки, главных исторических фигур, с событиями нашего славного прошлого. Таких мероприятий проводилось, в среднем, до сотни в год при взаимодействии с культурными центрами России, в первую очередь — с Государственным заповедником «Михайловское» на Псковщине.
Русскоязычная общественность отзывалась на эти мероприятия посещением тех мест, где они проводились, на страницах нашей старейшей газеты «Совесть», в другой периодической печати. Такая деятельность смягчала хмурые лица коренных жителей, но раскаляла неистовство непримиримых русоненавистников, чьи ряды крепли, а безнаказанность младобандеровцев приводила к усилению воинствующего национализма и трагических для нас последствий, о чём сказано выше.
ИА REGNUM: Почему Вы покинули территорию б. УССР и оказались в Российской Федерации?
Сокуров: В 1993 году заканчивался, по Уставу, второй срок моего руководства организацией. Я имел полное моральное право возвратиться на родину. Там был намного более полезен для Общества, чем рядовой его член. Ибо с первого года существования организации во Львове наладил личные контакты с Министерством культуры в Москве, МИДом, Администрацией президента РФ, отдельными влиятельными в государственной и общественной жизни лицами.
Ими я был принят как полномочный представитель сначала русского общества им. Пушкина, затем всего русского движения в б. УССР. Работа на этом посту позволила Обществу получать поддержку Москвы в гуманных и правозащитных делах. Но эта помощь была настолько мизерной, что больше походила на милостыню.
Исключением стало выделение фондом «Русский мир» одного миллиона рублей на культурные мероприятия. Единоразовую помощь оказали Минкульт РФ и правительство Москвы для сохранения памяти первопечатника Ивана Фёдорова на месте его упокоения во Львове.
Были и другие пожертвования от отдельных лиц и организаций. Но всего этого оказалось недостаточно, чтобы даже санитарной уборкой скрывать следы набегов недружественных сил на наш одинокий бастион.
ИА REGNUM: Расскажите о вашей общественной деятельности в РФ.
Сокуров: Как я уже сказал Вам, главным направлением моей деятельности на Родине оставалась работа на русское движение в б. УССР в целом. И, разумеется, с особым акцентом в пользу организации соотечественников Прикарпатья.
Кроме того, поселившись в наукограде — городе Реутове, за восточной окраиной Москвы, я совместно с творческими представителями округи затеял несколько мероприятий. Назову главные, для которых нам предоставлялись площадки в наукограде и столице.
Это чествование, совместно с Институтом славяноведения РАН, двухсотлетия верного друга России, теократического правителя Черногории Петра II Негоша, потом российских героев взятия Парижа в 1814 году. И, наконец, с участием музыкальной школы «Радуга» открылся в Реутове ежегодный конкурс «Пушкинский камертон» для музыкально и литературно одарённых детей. Композитор Елена Палант написала музыку на мои слова «Бессмертный полк». Произведение было отмечено как одно из лучших на Международном Сочинском фестивале в 2017 году. Кроме того, за годы пребывания в Подмосковье было издано более двух десятков моих книг художественной литературы и публицистики.
ИА REGNUM: Что за конфликт у вас был в нулевых годах с руководством одной из московских библиотек в Москве? Он произошел за несколько лет до националистического переворота в б. УСРР, был ли он связан с пропагандой национализма в б. УССР?
Сокуров: Кажется, в 2008 году я узнал из прессы о протестном выступлении московской молодежи перед одной из московских библиотек. Протест был вызван чествованием в библиотеке покойного уже поэта Евгэна Маланюка, ярого русофоба, который, к примеру, называл Россию «издохшим бронтозавром».
Я предложил руководству библиотеки свои услуги как знатока языка и литературы б. УССР. Новоназначенная в тот момент директором Наталья Шарина приняла меня на должность главного библиотекаря.
Начав работу, я обнаружил в книжном фонде, легко доступном посетителям, несколько сотен новоизданных в б. УССР книг, в которых разжигалась ненависть ко всему русскому.
Получалось, что в центре Москвы развивалось, образно говоря, липкое «оранжевое» пятно (имеется в виду «оранжевая революция» 2004 года, отметившаяся вспышкой националистических настроений — прим. ИА REGNUM).
Я предложил Наталье Шариной план по исправлению ситуации, чтобы молодые души читателей не увязли в пропаганде русоненавистников. Но названная директриса, будучи подлинной невеждой в вопросах истории и культуры б. УССР (или по каким то иным соображениям), отвергла все мои предложения.
Тогда я обратился к общественности столицы и Москвы серией статей («Охота на бронтозавра»). Эта и другие статьи вызвали новую волну читательского протеста — в первую очередь молодежного движения «Местные». Затем откликнулись депутаты совета ЦАО Москвы. От них и последовало обращение в правоохранительные органы. Так затеялось судебное дело против Натальи Шариной. Чем оно закончилось, известно.
Этот случай подтверждает опасения, что русофобия — явление заразное. Умелое ее использование в пропаганде через СМИ и школу приводит к перерождению даже, казалось бы, патриотов России, что доказывают нынешние события на территории б. УССР.
Решить этот вопрос решительно и надолго можно лишь изъяв из-под власти Киева всю Новороссию и Слобожанщину в пользу России. Что касается Галиции и других западных областей б. УССР, бывших когда-то под властью Австро-Венгрии, то здесь отдельные государства, может, и будут существовать, но лишь находясь под жестким контролем Москвы — в страхе вечного возмездия с востока.
