Польский художник Ян Стыка воспринимался современниками именно как популярный, общедоступный. Картины простые, понятные - и в то же время очень красивые! Невозможно было найти книжный магазин, где не продавались бы недорогие бумажные репродукции с его полотен. И уже следующее поколение отлично знало картины - а имя художника подзабыло. Не в мире, но в России - точно.
Понятно - сплошная мифология и никакой классовой борьбы, а значит, чужд и буржуазен...
Но Ян Стыка просто сумел прожить жизнь, занимаясь своим делом. Очень рано обнаружив призвание он, сын офицера, рождённый во Львове (тогда Лемберге), связал свою жизнь с Польшей и польской художественной школой. Когда почти все польские художники учились в Петербурге, Стыка, по окончании Венской Академии, сумел попасть на стажировку к самому Яну Матейко - гению польской живописи. Жил и работал во Львове, в Париже, в Италии... окончательно поселился на Капри. Любимая жена, пятеро детей, двое из которых тоже станут художниками. Редкостно благополучная судьба.
Но хороших живописцев не так уж мало, а что надо было предпринять, чтобы на несколько лет стать буквально лицом Польши? Создать грандиозную панораму "Польша" - картину, которую соотечественники считают лучшей в его наследии.
И воспеть польскую армию
А в 1905 году польский писатель Генрих Сенкевич получил Нобелевскую премию по литературе за роман "Камо грядеши". Проиллюстрировать - и место в истории обеспечено, тем более, что роман действительно "зрелищный"!
(Рассказ о романе здесь)
И пятнадцать живописных полотен, не считая рисунков, войдут в золотой фонд иллюстрации.
Это не первое обращение художника к теме христианства - христианская мифология владела его воображением всю жизнь. И именно ему принадлежит самое большое в мире полотно на религиозную тематику - Голгофа. Высота полотна 14 метров, с пятиэтажный дом! Это панорама Иерусалима, воссозданная тщательно, с натуры:
Здесь что ни лицо-то типаж, но как разглядеть в таком масштабе...
Однако всё более погружаясь в тему, художник всё чаще ловил себя на мысли, как много вопросов хотелось бы задать Христу. Его учение, такое простое и ясное, взывает к сердцу - но не к разуму. К разуму взывала философия античности. Не совершило ли человечество роковую ошибку, не выплеснуло ли вместе с водой и младенца, забыв на долгие века, а затем воскресив в качестве музейных экспонатов Пифагора и Платона?
Вот ведь и Лев Толстой мыслит сходно: тоже считает, что в какой-то момент человеческая мысль избрала не тот путь, и лучше вернуться назад, к истокам. Только исток для Толстого не в античности, а в буддизме.
Стыка пишет несколько портретов Толстого. Одну из своих работ отсылает писателю - ту, что называется "Не могу молчать".
Пишет ему о своём отходе от христианства, спрашивает его мнение - не стоит ли вернуться от фантазий - к "натурфилософии", к познанию?
Ответ Толстого краток и по существу:
"Я любуюсь исполнением и благодарю вас за содержание. Благодарю вас за добрые чувства ко мне.
Я думаю, что упрек, который вы мне делаете, будто я основываю свои религиозные убеждения на одной книге — на Евангелии, происходит от недоразумения. Вы меня спрашиваете, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ Я ДУМАЮ, ЧТО ПРОСВЕЩЁННЫЙ ЧЕЛОВЕК НЕ ИМЕЕТ ДРУГОГО ПУТИ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ СЕБЯ СОВЕРШЕНСТВОВАТЬ, КРОМЕ ЕВАНГЕЛИЯ. — Я никогда этого не думал. Учение Иисуса для меня только одно из прекрасных и великих учений, переданных нам от древности египетской, еврейской, индусской, китайской и греческой. Два великих принципа Иисуса: любовь к Богу, т. е. к абсолютному совершенству, и любовь к ближнему, т. е. ко всем людям без всякого различия, исповедовались (да и не могло быть иначе, так как эти два принципа составляют сущность истинной религии и истинной морали) с различных точек зрения всеми мудрецами мира: древними — Кришна, Будда, Лаотзе, Конфуций, Сократ, Платон, Марк Аврелий, Эпиктет и др.., так и современными (чтобы назвать нескольких): Руссо, Паскаль, Кант, Эмерсон, Чаннинг и много, много других.
Религиозная и нравственная истина всегда и везде одна, и я стараюсь постигать её везде, где нахожу, без всякого пристрастия к христианству. Если я особенно интересовался учением Христа, то это, во-первых, потому, что я родился и жил среди христиан, и во-вторых, потому, что я находил большую духовную радость в том, чтобы отделять, насколько мог, подлинное учение от изумительных фальсификаций, которые производились церквами над этим несчастным учением.
Я очень жалею, что одна из моих книг, которой я имею самоуверенность придавать большое значение, не переведена на французский язык, и я могу её послать вам лишь на русском или немецком языке. По этой книге, озаглавленной КРУГ ЧТЕНИЯ и состоящей из взятых у нескольких сот древних и современных авторов мыслей и изречений о религии и морали, между которыми имеется из Евангелия, по этой книге вы сможете судить, как я далёк от того, чтобы придавать исключительное значение Евангелию.
Ещё раз благодаря вас за вашу картину и особенно за ваши добрые чувства ко мне, дружески жму вашу руку.
Лев Толстой