Через несколько дней Алексей уехал в рейс. Наташа совершенно не знала, чем себя занять.
На дворе уже был сентябрь, в огороде делать было нечего. Небольшой урожай собран, банки закатаны, варенье сварено. Она переделала все дела, навела сверкающую чистоту в каждой из пяти комнат их огромного дома и села на диван, чтобы передохнуть.
В голову полезли разные мысли — каким образом связаны разные религии, как между собой сочетаются христианство, мистика и психология. Конечно, христианская вера — самая правильная и для нее единственная, но, может быть, не стоит быть такой верующей и правильной?
Почему католики сидят в церкви на лавочках, а не как у нас, стоя или на коленях? Почему в католицизме даже смерть человека не считается непоправимым горем? Почему они поддерживают друг друга?
Почему наши служители церкви всегда спешат? Даже баптисты собираются тесным кружком и общаются между собой, тоже находя друг в друге поддержку и взаимопонимание. А у нас нужно только платить? За службы, за свечи, за панихиды и за псалтири?
В церкви говорят, что двери в Царствие Небесное открываются нашей искренней молитвой. Однако, до вхождения в Царствие Небесное хотелось бы сначала дать жизнь своим детям и, по возможности, их вырастить.
Может быть, нужно найти ответы на свои вопросы в науке, допустим, в психологии?
Наташа включила ноутбук и зашла на сайт, где обитали психологи.
Психологи казались ей небожителями — ведь они столько знали о таком совершенно непонятном и неизученном предмете, как человеческая психика. Они такие умные! В отличие от нее, долго, но безуспешно, пытающейся учиться.
Наташа хотела получить от психологов ответ, что такое судьба. Но получить ответ на судьбоносный вопрос помешали.
Внезапно раздался звонок в дверь. Наташа посмотрела через окно — возле калитки стояла соседка Нина, после смерти ее мужа прошла уже пара месяцев.
Она теперь очень редко выходила на свой участок, хотя раньше возилась там постоянно, от рассвета до заката.
На загляденье красивый, огромный дом из красного кирпича казался теперь пустынным и необжитым.
Наташа вышла во двор и открыла калитку, проводив Нину в дом.
— Наташа, можно, я у тебя сегодня переночую? — попросила соседка.
— Нина, конечно, можно, о чем речь! Может, случилось что?
— Да не могу по дому ходить, все мне кажется, что Миша за мной ходит следом. А сегодня ночью проснулась от шума. Захожу на кухню — смотрю, Библия, огромная такая книга из нескольких частей, с полки упала. Стояла устойчиво, в самом конце полки. Ветра не было на улице, окно закрыто. Как она могла упасть?
— Может, мышь? — предположила Наташа.
— Да ты что, эта книга килограмм восемь весит. Ее в руках держать невозможно, тяжесть такая.
Наташа постелила Нине в зале, и они сели попить чаю перед сном. Нина начала рассказывать:
— Знаешь, Наташа, перед тем как дом начать строить, мы с мужем малярами-штукатурами работали. Жили в малюсенькой комнатке в заводском общежитии. Каждый день мечтали — накопим денег на первый взнос, кредит возьмем, строиться начнем.
— И сколько лет вы там прожили, в общежитии? — участливо спросила Наташа.
— Да десять лет. Детей успели родить, дети с нами в этой же маленькой комнатушке, ютились все вчетвером. Как вспомню, так вздрогну. На кухне очередь к плите, в душевую очередь. Встали мы на очередь нуждающихся, кредит нам дали. И мы еще восемь лет пахали не разгибая спины, чтобы дом построить.
Наташа сочувственно слушала, кивая головой. Соседка продолжила:
— До этого трудились как каторжные, а когда начали строиться и обставлять дом, стали трудиться еще больше. И вот, когда все сделали, и только жить и радоваться, как вдруг пришла такая беда…
— Да вы же хорошо с Мишей жили, не ссорились, наверное, никогда, — попыталась Наташа поддержать Нину.
— Да, хорошо. Успели и детей вырастить, правда, дети с нами жить в огромном доме не захотели, уехали искать счастья. Никто не думал, что Миша вдруг так внезапно заболеет, ни на что ведь не жаловался. Ну, желудок побаливал, спина от тяжелой работы, но ничего серьезного не было. И вдруг — как гром среди ясного неба, до сих пор поверить не могу, что его со мной рядом нет.
Наташа не знала, какие слова нужно произносить, чтобы поддержать человека в таком страшном горе.
— Нина, не знаю даже, что сказать, как поддержать тебя.
Нина криво улыбнулась:
— Ты знаешь, я на похоронах так устала от людей, которые старались поддержать, что-то произносить, совсем не искренне. Пытались сказать, ободрить. Обычно люди используют заготовки, которые принято говорить, но они не утешают, они только раздражают.
— Ты знаешь, Нина, я где-то слышала, что боль не пропадает совсем, не исчезает полностью. Просто человек привыкает с ней жить. Вроде как она была острая, а потом становится тупой и ноющей. Она ноет, но не разрушает человека изнутри. Как-то так.
Нина расплакалась:
— Пожалуй, Наташа, это действительно очень мудрые слова. Понятно, что должно пройти время, но мне кажется, время не лечит. Вранье все это.
— Да, я даже представить не могу, как прожить с мужем столько лет, а потом потерять его, — горестно сказала Наташа.
— Да мне не кажется, что я его потеряла. Он везде и всюду за мной ходит, мысленно с ним все время разговариваю. Стоит подумать, как инструмент какой надо найти, как он тут же подсказывает и как будто за руку ведет. Для меня он живой, и навсегда останется живым.
Они еще долго разговаривали, пока Нина не уснула, и Наташа пошла в спальню. Да уж, не дай Бог, такая беда. Смерть ничем не исправишь. Бедная Нина…
Утром Нина проснулась и, не позавтракав, ушла. А Наташа опять села на диван и задумалась о том, почему же такая сложная жизнь, почему с людьми происходит столько несчастий, и почему несчастья всегда внезапны.