Федя и родился и вырос в этом селе. А будущая жена его пришла однажды невесть откуда с чемоданом в одной руке и парнишкой лет трёх в другой. Была тогда Дуся тонкой, белокожей, с большими тёмными глазами.
И зачастил Фёдор к тётке Кате, где поселилась не то на правах квартирантки, не то дальней родственницы Дуся. А вскоре она с этим же багажом перешла жить на другой конец деревни – к Феде.
Профессия у Феди для села самая престижная – механизатор широкого профиля.
У Дуси же образования никакого. Крепко тупоголовая от природы, она и девять классов не осилила. К тому же ленивая, скандальная. Она быстро перебрала все возможные для неё специальности: техничкой то там, то здесь, санитаркой, нигде больше месяца не задерживалась. На совхозные работы идти не хотела ни за что.
А тут и совместные дети пошли. Рожала Дуся исправно чуть не каждый год. Много их уже по двору бегало; все крепкие, толстопятые, и обличьем и умом – все в маму, все после медико-педагогической комиссии отправлялись учиться в Таштагол, во вспомогательную школу-интернат.
С Дусей много не поговоришь, а Феде, жалея, односельчане иной раз и внушали:
– Ты куда их плодишь?! Или думаешь, что там, на дне, ещё модне?
Дуся за эти годы раздобрела, налилась, такая бабища получилась, тресни её в обед по пузу кулаком – до вечера колыхаться будет.
А Фёдор, наоборот, как будто даже ростом меньше стал, усох весь.
По утрам на раскомандировке у главного механика у мужиков разговоры, шутки над собой и друг другом. Издавна (и несправедливо) считается, что сплетни – удел женский. Зайди-ка сюда утром на пять минут – всё узнаешь, как в песне: «Кто куда к кому пошёл, и кто чего нарушил».
До женитьбы Фёдор эти разговоры активно любил. Был у него особый дар: про самое обычное рассказать так, что слушатель прослезится от смеха.
Теперь он больше молчит. Всегда взъерошенный, вечно не выспавшийся. Лишь курит без конца. Мужики удивляются – что с Федькой стало? Как иголку съел. Долго по врождённой деликатности делали вид, что ничего не замечают. Не лезли в душу. И всё же однажды приступили к нему:
– Ты, Фёдор, чего такой? Болеешь, что ли?
И разговорился Фёдор:
– Ага, такой. Будешь такой. Тут за день соляры надышишься, в тракторе по косогорам накувыркаешься – до подушки бы добраться, а она всю ночь в бок тычет: Давай, да давай – исполнения супружеского долга требует. З-з-замучился – вот так! – показал Федя на подбородок.
Мужики сочувственно загудели:
– Все они, бабы, такие. Себя только видят. «Я мою, я стираю!..» А мы – чо? Мы мужики, мы железные!
Покурили ещё и посоветовали:
– На неделе дрова для сельсовета будем готовить, учителям, больнице… Ты возьми-ка свою вместо помощника. Она ж у тебя дома сидит! Пусть немного свои мяса растрясёт! Побегает день по этим же косогорам с чурками – по-другому и тебя понимать будет. И деньги в одну семью пойдут!
Деньги Дуся любила, и Федя сумел уговорить её – пришёл однажды на раскомандировку вместе с ней.
На другой день мужики у Фёдора спрашивают:
– Ну, как твоя?
– Приплелась еле-еле, на табуретку в кухне упала, руки вдоль тела бросила – молчит. Я подошёл и ехидненько так спрашиваю: «Что, Дуся? Никак устала?» А она глаза в одну точку уставила и говорит:
– Стирать – не буду. Варить – не буду. Давай *** – и спать.
Наступившую тишину взорвал такой хохот, что лампочка помигала, помигала – и погасла. Да и вовремя – рассвело уже совсем.
Автор текста: Людмила Семёновна Сафонова
