Многие из нас привыкли угождать - родителям, мужу, детям, друзьям и начальству. Чувствуешь себя при этом хорошей, но несчастной. Может, пора и о себе подумать?
Найдя свое место в вагоне и усевшись на мягкое сиденье, я вздохнула и закрыла глаза. Наконец можно расслабиться.
- У вас какое место?
Звонкий женский голос вырвал меня из нирваны. Дама лет тридцати пяти, с ярко-красной помадой на губах и баулом в руках вызывающе смотрела на меня. Пришлось лезть в сумку за билетом.
- Двадцать седьмое, - уточнила я.
- Здесь какая-то ошибка, я немедленно зову проводника! - заявила она и скрылась в коридоре.
Через пару минут подошел мужчина в мятой форме. Он извинился, объяснив, что женщина все перепутала. И жестом указал ей на место напротив меня. Потупив голову, попутчица села. Минут пять мы молчали.
- Простите, зря я на вас набросилась. Я просто провожу эксперимент: хочу перестать быть хорошей, научиться отстаивать свои интересы и защищать себя. Пока получается плохо. Может потому, что я всю жизнь была совсем другой?
Синий чулок
Женщина представилась Натальей. Из своего баула достала паек - несколько пирожков, буханку хлеба, палку колбасы и пару помидорчиков. Все выглядело так вкусно, что у меня чуть слюни не потекли.
- Угощайтесь, - предложила Наташа. - Я решила закупиться по старинке. Это сейчас в поездах вагоны-рестораны, обслуживание, а помните, как раньше было? Курочка жареная, крепкий чай, да кусок хлеба. В детстве так вкусно было к бабушке ездить! Я и сейчас к ней направляюсь, в Вологду. Много лет не была, только письма писала. А так хотелось сорваться и приехать! Но муж, семья, дети, работа - сами понимаете...
Я не понимала: мне было всего двадцать три, и единственное, чем я обзавелась, - так это работой. Разговор становился все более интимным. И если сначала я задумывалась о том, чтобы скрыться за книжкой, то сейчас с интересом слушала случайную попутчицу.
- Понимаете, я с детства пыталась всем понравиться. Отец ушел к другой женщине, бросив нас с мамой. И я все время считала, что в его уходе каким-то образом виновата я. Чтобы загладить мнимую вину, старалась быть тише воды, ниже травы и ничем не докучать матери. Была лучшей ученицей в классе, выигрывала олимпиады, не гуляла с мальчиками, хотя они и звали. В общем, синий чулок, как еще меня можно было назвать? Мама любила повторять: «Я на тебя всю жизнь положила!», намекая на то, что я неблагодарная. И я с удвоенной силой принималась улучшать себя. Быть более послушной, правильной и... удобной. Так странно, правда? Удобными бывают, туфли, сумка, чемодан. А тут вдруг удобной стала я.
Наташа отрезала большой кусок от буханки хлеба и принялась жевать его. Она явно о чем-то задумалась. Я присмотрелась к попутчице. Если бы та не начала мне рассказывать о своем детстве, я бы ни на секунду не задумалась о том, что эта женщина может быть несчастной.
Не о любви надо думать
Прихлебывая горячий чай из высокого стакана, Наташа рассказала мне, что всегда любила рисовать. Даже мечтала стать художником, но мама отрезала: «Художник?! В гроб меня вогнать хочешь? Да знаешь ли ты, сколько их, безработных? Иди в юристы, не пропадешь!» И девушка поступила на юридический.
Учеба ей давалась легко - еще бы, зубрежка была у Наташи буквально в крови. А любовь к рисованию проявлялась в милых пейзажных миниатюрах, которыми она украшала квартиру и дарила знакомым.
А потом в ее жизни появился Костя. Молодой человек помог девушке подняться, когда она зимой неудачно подвернула ногу на улице. Наташа так некстати растянулась перед ним: куртка грязная, колготки мокрые, да и нога ныла. Смущаясь, она отказалась давать свой телефон, но намекнула, что работает недалеко. И уже на следующий день увидела Костю, дежурившего на месте падения. Так и началась их история.
- Наташенька, миленькая, тебе всего двадцать! В твои годы голова должна быть учебой занята, а не любовью. Не расстраивай меня, пожалуйста, - причитала мама, узнав о романе дочери.
У Наташи в голове тут же пронеслось детство - папа, его предательство, мама все время в слезах, сердечные капли, которые она судорожно капала в чашку. Нет-нет, маму расстраивать было нельзя. Косте тут же было сказано: возможна только дружба. Пылкий возлюбленный пытался бороться за девушку, но... силы были неравны. С одной стороны - он, а с другой - тяжелая артиллерия в виде Наташиной мамы и самой девушки, которая была слишком хорошей для того, чтобы не считаться с мнением остальных.
Целый месяц она плакала в подушку ночами. Тайно, конечно, чтобы мама не узнала об этом и вновь не расстроилась. С утра как ни в чем не бывало бежала на учебу, чтобы стать юристом. Хотя студентка и понимала: эта профессия ей не по душе.
Все так живут
А потом мама заболела. Все началось с банального кашля, но через месяц переросло в осложненное воспаление легких. Мама уже не выходила из больницы, и Наташа сутками дежурила возле ее кровати. В один из дней мама не проснулась.
«Из-за меня, наверное», - подумала Наташа, вспоминая, мамину болезнь. Однажды наткнулась на книжку по психосоматике и прочитала: «Кашель может сигнализировать о невыраженных обидах, которые человек таил в себе многие годы». «Точно из-за меня!» - решила Наташа и еще больше расстроилась.
Жизнь сразу потеряла смысл. Институт девушка окончила с грехом пополам. Нехотя пошла работать в адвокатскую контору юристом. И первым же ее клиентом оказался симпатичный мужчина, лет на десять ее старше, - Игорь.
У Игоря был собственный бизнес, совладельцами которого являлись его друзья. Хотя, наверное, не друзья, раз они решили бизнес у Игоря отнять. Мужчина пришел за помощью, и Наташа, почувствовав себя вершителем справедливости, тут же взялась за дело. Днем они встречались в конторе, а вечером шли вместе перекусить и якобы поговорить о деле. Но все вечера заканчивались одинаково - бокалом игристого вина, разговорами обо всем и ни о чем...
Отношения развивались стремительно, и уже через пару месяцев Наташа с Игорем пошли в загс. «Не хочу пышной церемонии. Ты ведь не против?» - заискивающе спросил возлюбленный, глядя Наташе в глаза. Конечно, она не против. Разве не понимает, что у любимого мужчины сейчас большие траты. А как же Наташа? Конечно, было бы неплохо пойти под венец в белом платье в пол и с красивой прической. Впрочем, это все блажь. Переживет как-нибудь.
И ведь действительно пережила. Молодожены переехали в просторную двухкомнатную квартиру, где раньше жили Наташа с матерью. И все завертелось своим чередом. У Игоря бизнес, у Наташи любимая работа. Спокойная, размеренная жизнь. А потом вдруг: «Пора о детях подумать!» Чего-чего, а такого подвоха девушка от мужа не ожидала. Она только перешла на новое место работы, наладила отношения с коллегами, обзавелась собственными клиентами. Но Игорь был настойчив: время идет, все друзья уже давно отцами стали, а что же он? Наташе пришлось уступить. Подумаешь, три года посидеть в декрете, а потом начинать все с нуля. Ведь все так живут.
Это западня!
За смешной и вертлявой Сонечкой сразу пошел озорной и не менее вертлявый Виталька. Наташа с двумя детьми сбилась с ног. Помочь было некому: родители Игоря жили далеко. Не желая снижать собственную планку, девушка умудрялась и с детьми сидеть, и готовить, и порядок в доме поддерживать. Чтобы потом, когда придут на ужин друзья мужа, услышать от них: «Ну, до чего же у тебя жена замечательная! Золото просто! Все успевает!» И увидеть довольное лицо благоверного. По телу тут же растекалось долгожданное тепло - значит, не зря старалась и ночами не спала.
Когда дети подросли и пошли в садик, Наташа вновь вышла на работу. «Наконец начнется спокойная, размеренная жизнь, как раньше», - подумала она. Но не тут-то было! Новая начальница, быстро просчитав Наташины слабые стороны, начала регулярно на них давить. Она могла остановить ее вечером в дверях, чтобы вручить огромную папку с делами: «А это тебе для домашней работы ». И ехидно улыбнуться. Или попросить помочь новой сотруднице, мотивировав: «Только ты с этим справишься, ты ведь у нас такая исполнительная!»
И тут Наташа поняла: это западня. Да, она окружена со всех сторон. На работе начальница, считающая ее чуть ли не козлом отпущения - безотказной дурочкой с ненормированным графиком. Дома муж, наивно полагающий, что домашние дела - это раз плюнуть, ничего сложного. И при этом не помогающий ни в чем: он же устал, он много работает. А в завершение дети, которые ни во что не ставят маму, потому что... ее никто ни во что не ставит. Все логично.
Получается, виновата во всем была сама Наташа. Разве не она в течение долгого времени старалась быть удобной, тихой, незаметной, во всех смыслах приятной дочерью, женой, матерью и коллегой?
Аргументы не принимаются
- Конечно, я виновата... - резюмировала Наташа. Чай давно был выпит, помидоры закончились.
Я сидела притихшая. Мне вдруг так жалко стало эту женщину, что захотелось подсесть к ней и обнять. Но ее история еще была не закончена.
- Последней каплей стало письмо от бабушки. Я не была у нее ни разу после смерти мамы. Оправдывалась нехваткой времени. Даже на письма не всегда отвечала, а бабуля регулярно писала. И тут вдруг - очередное. Жалуется на здоровье, грусть и непомерную тоску. «Приезжай», - пишет. И я поняла, что надо ехать.
Игорь, конечно, запротестовал. У него намечалась поездка с друзьями - пятая за год. «Для поднятия духа!» - объяснял муж. Когда он понял, что этот аргумент на меня не действует, достал следующий: «Я ни разу не оставался с детьми! Я не справлюсь!» Ну, это вообще не козырь! Какое упущение, что за пять лет он еще ни разу не попробовал, что значит по-настоящему быть папой. Перед покупкой билетов и вовсе огорошил: «Зачем ехать к бабушке? Ей и одной там неплохо, наверное...» - и грустно потупил глаза.
- В тот же день билеты были у меня на руках. И вот я здесь, впервые за долгое время не думаю о других. Делаю, что хочу, и от этого мне так хорошо! Да, кстати, губы красной помадой я накрасила тоже впервые. Раньше мне всегда Игорь говорил, что красный мне совершенно не идет. А по-моему, неплохо, как вы считаете?
И я ответила Наташе: самое главное, чтобы ей нравилось. А потом задумалась о себе. Я возвращалась домой после отпуска. Впереди были долгие месяцы работы на должности, которая меня не устраивает. Но я не увольняюсь, потому что мама довольна («Хорошая компания, непыльная работа»), сестра радуется («Ничего себе, сколько платят! Подкинешь мне до зарплаты?») и начальство ценит. Но повышение не дает. И не даст никогда.
Мы попрощались с Наташей на перроне. Она поспешила к такси, а я решила пройтись пешком и еще раз подумать. Все ли я правильно делаю? Чем моя жизнь отличается от жизни случайной попутчицы? Пожалуй, лишь тем, что я стою в самом начале, и у меня еще есть шанс все исправить.