Найти Светозару.
Найти.
Светозару.
Знать бы еще, зачем.
Низачем. Просто. Потому что говорим на одном языке, ну почти, главное, не забывать, что у Светозары направо – это прямо, а стол – это стул, чтобы не было как в прошлый раз, когда я взгромоздился на стол после её слов... А лес у Светозары не лес, а гора, а сове у Светозары вообще не повезло, почему она бухал, где вы видели бухую сову... А больше всего не повезло невесте и шторам, вот им совсем несладко пришлось. А дыня не дыня, а арбуз, у Светозары все не так. Хорошо хоть картошка у Светозары так и осталась картошкой, а не морковкой и не свёклой, - так хоть понятно, что мы тут собираем...
Так что найти Светозару. Пусть лучше лес будет горой, чем форестом или вудландом, пусть лучше у октября не будет мягкого знака, чем придется давиться этим октяьрем, и всякими ʃ , ʒ, ʧ , ʤ, задними скатами альвеол и прочей чертовщиной.
Мимо меня проходят три мертвеца, даже не смотрят в мою сторону – я здесь чужой, потому что у меня картошка, а не потато, и не кура, и не кетланг какой-нибудь там. Отделяюсь от компании ведьм и скелетов, иду в темноту поля, где горят огни костров.
Найти Светозару. Светозара, говорила она, Светозара. А настоящее имя как, спрашивал я. Да Светозара же, говорила она и смеялась, хочешь, паспорт покажу, нет, не покажу, а не надо тебе знать, сколько мне лет.
Так что найти Светозару. Ухожу от тыквенных огней, вспоминаю какие-то россказни, что в эту ночь нельзя уходить за ворота, что кто уходит из города, тот окажется по ту сторону пространства и времени, что бы это ни значило.
Иду через поле, которое крадётся бесконечным, вспоминаю какие-то восторженные блоги, авторы которых полдня убирают картошку, а потом все остальное время ходят по замкам, по музеям, по барам, нужное подчеркнуть. Что с нами не так, что мы тут от зари до зари упахиваемся, потом валимся с ног, мы какие-то неправильные, честное слово, и никакими двумя тысячами евро и даже тысячей евро здесь не пахнет.
Найти Светозару, она должна быть где-то здесь, она шла куда—то сюда, значит...
- ...Света!
Ночь молчит.
- Зара!
Темнота осени по-прежнему не отвечает. Замечаю светлое пятно на черной земле, это еще что, этого не было, - наклоняюсь, не сразу понимаю, что я вижу, Света, Зара, ты чего, упала, что ли, или выпила лишнего, никогда не видел, чтобы она пила...
- Света... Зара... ты... ты чего...
Касаюсь руки Зары, ух, холодная, спохватываюсь, она же замерзнет, её же согреть надо, беру её руку в свою, не сразу понимаю, что не так, почему я как будто держу кусок мяса, почему Светозара не двигается, какого хрена вообще творится...
.
Ква-ква-кря-кря-хрю-хрю.
- ...когда вы её убили?
Мне кажется, я ослышался.
- Что, простите?
- Следователь спрашивает, когда вы её убили, - повторяет переводчик.
- Но я её не убивал.
Ква-ква-кря-кря-хрю-хрю.
- Следователь вам не верит.
Меня передергивает, это еще что, а что, презумпции невиновности уже не существует, так, что ли. Какого черта я не могу сказать это вслух, какого черта сижу как на экзамене, какого черта я их боюсь...
Ква-ква-кря-кря-хрю-хрю, да какого ж черта я не могу разобрать ни слова, на кой черт я вообще английский учил, если оказывается, что я его не знаю...
- Свидетели говорят, вы с ней часто ссорились?
- Никогда.
Ква-ква.
- Следователь вам не верит.
Интересно, что я должен на это отвечать...
- Вы сами подумайте, она была в поле, вы ушли в поле, вас никто не видел, кто еще её мог убить, как не вы? – не унимается переводчик.
Какого хрена вообще происходит, ты переводчик или кто, какого черта ты отсебятину несешь, сыщиком себя возомнил, шерлок холмс долбанный... До черта хочется заехать ему кулаком в переносицу, а нельзя...
Кря-кря.
- ...следователь говорит, поскольку вы не понимаете, о чем мы говорим, расписываться вам не надо...
Спрашиваю себя, это законно вообще или нет, или здесь ничего не законно, для таких как мы закона здесь не существует, мы априори виноваты во всем, сам факт нашего существования рассматривается, как преступление. Не так я это себе представлял, не так, когда читал английские детективы когда-то бесконечно давно, все эти холмсы и марплы казались мне лучшими друзьями, и я видел себя их лучшим другом, и в моих мыслях мы обязательно вместе расследовали дело, и в конце меня благодарили, как незаменимого помощника...