Восстание машин: от масштабного ветхозаветного исхода к деградировавшей Мадонне
Объем: 592 страницы
«Гроздья гнева» безмерно титулованный социальный роман (Пулицеровская и Нобелевская премии), написанный для американской аудитории и основанный на событиях коснувшихся без преувеличения каждого гражданина США. «Великая депрессия» вселила в людей ложное убеждение в злонамеренности прогресса и перепахала представления населения о единстве и величии нации, о привычной безопасности и непоколебимости старого уклада жизни.
Такая вовремя поданная история, безусловно, сдобренная традиционным религиозным колоритом, вопреки сомнениям Автора просто не могла «не зайти», но сейчас, спустя почти столетие, когда в Америке (тьфу-тьфу-тьфу) никто не голодает, в отсутствии острого контекста книга кажется (да и является) непристойно затянутой. 592 страницы Стейнбек, подражая ветхозаветным Ною и Моисею, таскает нас по пустыням, заправкам и палаточным городкам, вынуждая дышать пригоревшим свиным жиром и слушать бесконечные диалоги ограниченных людей, сетующих то на «казни египетские», то на преждевременно стартовавшее восстание машин (Асталависта, бейба).
Единственный достойный серьезного обсуждения эпизод притаился в конце, но по моему скромному мнению бесчеловечно заставлять Читателей 1001 раз присутствовать на холестериновом обеде Джоудов, лживо скулящих, что у них там что-то назревает целыми гроздьями, ради 3 последних страниц осмысленного метафоричного повествования, предполагающего разные трактовки финала. Пожалуй, этот излишне превознесенный роман в моем личном рейтинге книг Стейнбека займет почетное замыкающее место. Социально значимый? Кто бы спорил. Художественно ценный? Точно нет.
Суррогат Спасителя и вымя молока
Америка поразительно (для экономически развитого государства) религиозная страна даже в 21 веке. Если верить британскому изданию «The Telegraph» на вопрос «считает ли респондент себя религиозным?» 56% опрошенных ответили утвердительно (исследование проводилось в 2008, 2009 и 2015), в США до сих пор много семей, для которых посещение церкви является почти обязательной семейной традицией. Что уж говорить о 30-ых годах века 20-ого, когда единственная книга, изредка попадавшая в поле зрения большинства деревенских жителей, оказывалась библией.
Роман «Гроздья гнева» чертовски религиозен и несет в себе целый пласт отсылок, понятных человеку, знакомому с христианской мифологией и, увы, повторяющий содержание исходника. Если Вы читали Ветхий завет, то наверное помните, насколько устаревшую, патриархальную иногда прямо жестокую этику проповедует данный текст, причем, подаются эти убеждения ну вот примерно в том же формате «жвачки» и непрекращающихся стенаний.
Я вовсе не уверена, что Автор, как и Яхве, так уж симпатизирует своим Персонажам. Стейнбек в качестве носителя гуманистических ценностей призывает цивилизованное общество (вряд ли он рассчитывал на «Оки» в качестве потребителя печатного текста) обратить внимание на неграмотную, бесконтрольно размножающуюся и убивающую друг дружку деревенщину не потому, что они люди, а потому что он сам Человек и не одобряет, когда всякие неразумные создания вынужденно находятся в таком бедственном положении, тем более на заднем дворе его дома.
«Они не владели логикой, не умели вложить свои действия в систему, они были сильны только своим множеством, они знали только свои нужды», - ну как, хотите чтобы такая семейка поселилась с Вами по соседству?
«Если человек испытал на себе, что такое благотворительность - это останется на нём на всю жизнь, как клеймо…. нам как-то посоветовали обратиться в армию спасения. Мы голодали. Они заставили нас пресмыкаться из-за их обеда. Они принизили нас. Они… ненавижу их», - да не оскудеет рука дающего, да не откусят ее по локоть страждущие.
Вообще местами текст выглядит, как предупреждение. Все эти «гроздья гнева», которые вот-вот дозреют и свалятся на голову приличным американским гражданам, тоже, кстати, находящимся не в самом стабильном финансовом положении. Не покидает мысль, что Автор опасается не столько за помирающих в канавах переселенцев, сколько за тех, под чьими заборами они разбили свои цыганские лагеря в ожидании, когда им спустят новую порцию актуальных заповедей и укажут направление в сторону лучшей доли.
Стадное чувство и зооморфные сравнения
На протяжении всех скитаний Джоудов Автор нарочито демонстрирует, как среда влияет на самоопределение человека. Жизнь «Оки» - вечная борьба, причем борьба заранее проигранная. Эта выученная беспомощность создает замкнутый круг, некое условно огороженное пастбище, в котором подобно скоту (иногда Стейнбек сравнивает положение переселенцев с разведением скота, иногда с рабством) люди существуют, дают потомство, покорно ожидая своей участи. К стаду не сожалеющих убийц (Том), запойных алкоголиков (дядя), профессиональных пикаперов (Эл), безответственных мужей (Конни), отчаянных домохозяек (все женские персонажи) выдан и подходящий пастух, бывший пастор, развращающий своих прихожанок — достойная компания для приятного путешествия.
«У нас не было выбора, мы всегда делали то, что приходилось делать», - повествуют о своих жизненных ориентирах Персонажи, продолжая бороться с чем угодно, кроме собственной ограниченности.
«Теперь они спасались бегством от солнца и суши».
«Доедем ли мы когда-нибудь туда, где люди живут по-настоящему, а не воюют с камнями и скалами?», - вопрошает Том, инфантильно мечтая попасть в персиковый западный Эдем.
Стейнбек не только приписывает своим Героям зооморфные роли, но и дает им осознание того, что они и есть животные. Помимо копытных (овец, коров), с которыми перманентно себя отождествляют «Оки», можно встретить и более грубые переносы качеств, приписываемых зверю, на людей.
«Лежать весь свой век в воде и нежиться, как свинья в грязи»
«Мы Джоуды. Мы ни перед кем на задним лапках не ходили»
«Носишься как заяц, а толку мало»
«Они снова окружили ее - молчаливые, голодные, как волки»
Интересный момент, в семье устанавливается матриархат, но женщина не имеет имени. Она просто Мать и этот собирательный образ среднестатистической самки, в ущерб себе пашущей во спасение своего многочисленного потомства, живущей исключительно сегодняшним обедом, и олицетворяет весь ужас происходящего.
Отдельно хочется обсудить окончание «ветхого» и начало «нового» завета, то есть последние пару страниц книги, где Роза Сарона запечатлена в образе Мадонны, списанной с чувственных картин Рафаэля и да Винчи. Только вместо младенца в грязном хлеву Мадонна Стейнбека выкармливает не новую жизнь, а лишь впустую льет свои соки в сломленное и почти мертвое. В этом кадре есть и извращение и ощущение липкой неестественности, плод того скотского состояния, в которое ввергли обычных людей нищета, обездоленность и, конечно, безграмотность. И в этом ракурсе «Оки» с их опустошенной Мадонной, конечно, обречены на вымирание, но стоит ли по-настоящему сожалеть об этом?
Неприятные люди в неприятных обстоятельствах
Большая часть книги — это глубокое погружение в деградационную среду. Колоссальный пласт описательного текста, не несущий в себе совершенно никаких мыслей, не играющей никакой роли в повествовании, отупляющие диалоги Героев о еде и отсутствии денег — бытовуха беженцев в отсутствии военных действий и каких-либо интересных комментариев со стороны Автора.
Типичный женский день в голодающем лагере переселенцев:
«-Я вижу у вас сегодня отбивные?
-Да, мои любят отбивные.
-А я бекон поджариваю, слышите какой запах?
-Нет, у меня лук в картошке все перешибает.
-Ой подгорело»
«Старшая дочка у вас хорошая, - сказала Сэйри, - уже сколько картошки начистила».
Типичный мужской день:
«-Если найдём работу.
-Да. Если найдёте работу»
Также в тексте встречаются «дикие» представления о семейном счастье:
«Я долго буду ждать, но своего дождусь: ты уснёшь, закроешь глаза, а я тебя поленом», - желает Ма спокойной ночи любимому мужу.
«Мужчина иной раз мучается, мучается - совсем себя изведёт, потом глядишь, и ноги протянул с тоски, а если его разозлить, как следует - тогда все будет хорошо», - действенная психотерапия от Ма - легкое семейное насилие еще никому не повредило.
На мой взгляд, «Гроздья (так и не набухшего) гнева» можно читать в качестве социальной прозы, как дополнение к изучению исторического периода «Великой депрессии». Из качественной художественной литературы (которую Стейнбек, безусловно, умеет создавать) здесь есть только финалочка — единственное, чем можно оправдать прочтение такого пустотелого кирпича.
Полагаю, имея не литературную цель, Автор на базе газетных статей создал роман, призванный сделать назревшую гроздьями проблему социальной неустроенности видимой, поэтому все без исключения Персонажи безлики и прекрасно описывают пугающую, как саранча, толпу переселенцев, шествие которых опасливо разглядывали с безопасного расстояния жители других штатов Америки.
Приятного чтения!
#литература #стейнбек гроздья гнева #история #сша #великая депрессия #саморазвитие #что почитать #нобелевская премия по литературе #социология #психология
