Достоверность неизменности текстов былин, передаваемых по наследству поколениями сказителями друг другу, не вызывает сомнений. Известная сказительница былин А.М. Крюкова говорила: «проклят будет тот, кто позволит себе прибавить или убавить что-нибудь в содержании старин».[1] При этом, нужно отличать текстовую изустную достоверность от самой исторической реальности фрагментарно вкрапленной в художественную былинную ткань.
В былинном сказании о «Князе Глебе Володьевиче», в двух версиях №50 и №80, [2] можно найти «старины» похода на Корсунь в 988 году князя Владимира. Обе версии дополняют друг друга.
В версии сказании №50 Глеб Володьевич выступает как князь новгородский задумавший выгодное торговое предприятие, «дѣлышко немалоё». Он снаряжает три корабля «дорогими всё разныма товарами», набирает команду «младых корабельшиковъ» и отправляет их «за сине солоно морё, морё Арапскоё», близ земли татарской. Перед нами возникает историческая картина новгородского торгового предприятия по «варяжскому пути» от Волхова до Черного моря.
Князь Глеб Володьевич являет собой некий общий собирательный многоплановый образ. Исторически, к нему близок Глеб Святосла́вич (†1078) - князь тмутараканский (1064, 1066 -1068), князь новгородский (1069-1078), старший сын великого киевского князя Святослава Ярославича.
Именно князю Глебу Святославичу было весьма сподручно организовать и провести выгодную торговую экспедицию из Новгорода к причерноморской Тмутаракани.
По сказанию, торговую экспедицию постигла неудача. Буйными ветрами суда «замётало-забросало» на татаро-арапские земли еретицы и разбойницы Маринки Кайдаловки. Она обобрала русских купцов пошлинами, отняла у них корабли, а затем, кроме трех корабельщиков, посадила всех в тюрьму. Корабельщики конфискованных судов решили написать «скору грамотку» князю Глѣбу-ту Володьевичу, что их ограбила разбойница Маринка Кайдаловка:
«Она все у насъ взяла да все отобрала. Своёму она берёт эту всё пошлину,
Своёму-то скоплятъ она то золоту казну… Заморить она хоцётъ всё сьмертью голодною».
Прознав о случившемся, князь Глѣбъ да свѣтъ-Володьёвицъ седлает доброго богатырского коня и немедленно является «ко той-ли еретици, все безбожници Маринки ко Кайдаловки».
Здесь выяснилось неожиданное обстоятельство. Маринке уже давно как «замуж выйти хотѣлось, во супружество», и она специально спровоцировала ситуацию с грабежом русских купцов, желая видеть князя у себя на широком дворе.
Маринка предложила Глебу в обмен за замужество вернуть князю его конфискованные товары и корабли с плененными людьми. Князь Глеб отказался брать в жены еретицу и безбожницу Маринку. После этого начался торг, т.е. переговоры. Маринка предложила князю отгадать шесть загадок. Глеб без труда их отгадал. Пришлось Маринке отдать все княжеское добро обратно.
На прощанье, озлобленная еретица и безбожница Маринка поднесла князю золотую чарку с отравленным вином, однако, княжеский конь, почуяв недоброе, ударил в землю правой ногой. Яд расплескавшись, вспыхнул на земле ярким пламенем. Тут князь Глеб подъехал к Маринке Кайдаловке:
«Онъ хваталъ скоро свою-то саблю вострую, Онъ отсѣкъ-то, отрубил да у ей голову;
Они вырубили всихъ со старого, до малого, Не оставили они силы на сѣмяна».
В целом, в былинном сказании о князе Глебе Володьевиче видны две сюжетные линии – побочная религиозная и основная торгово-экономическая. В религиозном плане, князь Глеб выступает поборником святой Руси, силой оружия уничтоживший все живое «от старого до малого» в осином гнезде еретицы и безбожницы Маринки Кайдаловки.
Перед нами возникает былинно инверсная картина реальных исторических событий борьбы новгородского князя Глеба с язычеством, но не на юге близ «земли татарской и моря Арапского», а в самом Новгороде. В 1071 году языческие волхвы подняли восстание в городе. Епископ Федор с крестом, с князем и дружиной, вышел к восставшим и обратился ко всем: «Кто верует волхву – идите к нему, кто верует кресту – идите ко мне». К епископу подошли князь с дружиной, а к волхву весь народ. Видя, что людие за волхва - князь Глеб, взявший скрытно топор, зарубил волхва, люди, увидев его мертвое тело, разошлись. [3]
В более полном виде сюжетная линия искоренения язычества на Руси изложена в былине «Три года Добрынюшка стольничал», где описана изуверская казнь Марины Игнатьевны – Суки-еретницы, не имевшей в доме образа Спаса. Славный Добрынюшка уличил Марину еретницу-безбожницу в колдовстве и преподал ей учение: вначале отрезал руку, потом отсек обе ноги, затем отрезал губы и нос, и, наконец, голову ей отсек с языком прочь, приговаривая: «мне и ето языкъ не надобенъ, зналъ онъ дела еретическия». [4]
Торгово-экономическая тема становится доминирующей в версии №80 сказания о «Князе Глебе Володьевиче». Здесь он представлен не князем новгородским, но князем московским. Сюжетная линия о трех кораблях занесенных непогодой сохраняется, с явной географической локализацией, вместо неопределенного моря «Арапского близ земли татарской». Речь идет о «синя морюшке Корсунском».
По сказанию, корабли попали в гавань Корсуни. В городе не было ни королей, ни королевичей, ни царей, ни царевичей, ни князей, ни княжевичей:[5] «Тутъ жила была Маринка дочь Колдаёвна, Она бле[я]ть, еретица была, безбожьница».[6] Маринка установила режим пошлинного беспредела для торговых кораблей, прибывающих в гавань Корсуни:
«Они какъ вѣдъ въ гавани заходили, брала пошлину, Паруса ронили – брала пошлину,
Якори-ти бросали – брала пошлину,
Шлюпки на воду спускали – брала пошлину, А какъ въ шлюпочьки садились, брала пошлину, А къ мосту проставали – мостову брала, А какъ по мосту шли, да мостову брала,
Какъ въ таможню заходили, не протамажила,
Набирала она дани-пошлины немножко, немало – сорокъ тысечей».
Три русских торговых корабля, которые везли товары, среди которых были и драгоценные подарки князю Володьевичу, Маринка-корсунская обобрала начисто, суда конфисковала, приставив к ним «крѣпкихъ стророжовъ», а «трёхъ младыхъ карабельщиковъ» выгнала прочь. Пришлось им писать «ёрлыки-ти скорописчяты» Глѣбову Володьёву о случившемся и молить князя о помощи.
Корсунь в те времена была автономной провинцией Византии в Крыму. Тема торгово-экономических отношений между рождающимся древнерусским государством и византийской империей была одной из центральных в мирных договорных отношениях между ними.
Самым выгодным был мирный договор 907- 912 гг. Олега-правителя с Византией, в котором предусматривался особо благоприятный режим торговли для русских купцов. В договоре, в частности, оговаривались взаимные наказания за грабежи, помощь попавшим в бедствия судам, льготы русским для торговли и проживании в Царьграде. Договор 945 г. Игоря с Византией был взаимовыгодным, но не давал явных преимуществ русским купцам. В договоре особо оговаривались права Корсунской страны. В договоре 971 года Святослава с греками вообще не рассматривались взаимные торговые права.
Судя по всему, режим пошлинного произвола, установленный в Корсуни Маринкой Колдаёвной, относился к временам после гибели Святослава, касаясь эпохи княжения Владимира.
По сказанию, былинный князь Глеб Володьевич, получив «ёрлыки карабельщиков» вознегодовал, особенно при вести о конфискации дорогих подарочков ему. В отличие от первой версии №50, где князь Глеб отправляется наводить должный порядок сам на добром коне, по версии №80 князь для похода на Корсунь созывает дружинное войско из 30 тысяч воинов, из которых отбирает 300 отборных молодцов.[7] Князь двинулся в поход на Корсунь на конях сухопутной дорогой, т.е. по тмутараканским землям.
Былинные особенности похода на Корсунь Глеба Володьевича схожи с историческими фактами осады и штурма Корсуни Владимиром. Русские войска окружили крепость военным лагерем, готовясь к длительной осаде:
«А да спите-тко, лёжите во бѣлыхъ шатрахъ, А дёржите караулы крѣпкiя и строгiя».
Князь Глеб сам осмотрел крепость Корсуни снаружи, увидев мощные стены с наугольными башнями. Крепостные ворота были присыпаны валом из «да пески камешки». Дружина получает княжеское распоряжение, начать штурм крепости и беспощадную резню в городе по условному знаку, как только неровно зазвенит княжеская сабля:
«А скачите вы черезъ стѣну городовую, Ужъ вы бейте-ко по городу старого и малого, Ни единого не оставляйте вы на сѣмёна».
Затем, князь Глеб на коне подъезжает к крепостным воротам наугольной башни и зычным голосом вопрошает в адрес корсунской правительницы Маринки Колдаёвны:
«А зачѣм ты обрала у мня да черны карабли, Ты зачѣм жа у мня згонила съ караблей моихъ трёх-то карабельщиков, А нашьто поставила да своихъ караульщиков?».
Услышав громоподобный голос князя Глеба, Маринка, появившись на крепостной стене, узрела как самого князя, так и дружинные шатры войск вокруг города. Поняв, что дело плохо, Маринка затеяла переговоры, предложив Глебу три загадки хитромудрые, которые князь без труда отгадал. Маринка, затаив злобу, велела освободить ворота крепости от песка и камней, и, как красна девица, объявила, что пойдет замуж за князя.
Здесь возникает оригинальная былинная версия исторического сюжета выдачи замуж за князя Владимира византийской царевны Анны, связанная с Корсунью. Былинное сказание обратно летописной истории, согласно которой православная царевна Анна имеет дело с «поганым язычником» князем Владимиром.
Совершенно в духе летописных оценок греков, как лживых и коварных, поступает и корсунская Маринка. Просясь замуж за князя Глеба, она наливает ему чашу зелена вина с лютым зельем-отравой. Однако, верный княжеский конь, припав на ногу, сплескал чару зелена вина:
«Загорѣлась у добра коня да грива лошадиная. А как ту да Глѣбъ испугалсе жа, А бросал-то чару на сыру землю; Ише какъ тутъ мать сыра земля да загорѣласе».
Показательна эта былинная тема помощи верного коня князю Глебу. В русском эпосе, как и в жизни простых русских людей, конь-кормилец имел весьма важное значение. Известны сказки-сказания по этому поводу о Коньке-Горбунке, о Сивке-бурке Вещем каурке.
Если сопоставить роль коней в сказаниях о Глебе Володьевиче и Олеге-правителе, то по религиозной теме, они былинно противоположны. Олег-правитель был наказан роком судьбы и принял смерть от черепа любимого коня за неверие предсказанию волхвов. «Змиа из голы лба виникнувши, уклюну» князя в ногу, после чего он разболелся и умер.
Иная религиозная ситуация возникает с конем Глеба, где князь выступает от имени святой Руси, как ревностный борец с «еретицей и безбожницей» коварной Маринкой Колдаёвной. Княжеский конь, рискуя собой, спасает Глеба от верной гибели от прикосновения к чаше зелена вина с зельем-отравой.
Тема отравления не случайна, это «византийский след» в русском былинном творчестве. Низменное коварство намеренного убийства отравой от чаши подносимой в знак дружбы и любви, что может быть гнусней и порочней. Император Цимисхий, равный Святославу в военном мужестве и удаче, умер в страшных мучениях отравленный своей придворной знатью. После него пришли к власти братья-императоры Василий и Константин, при правлении которых князь Владимир взял штурмом Корсунь.
Интересна и былинная тема сказания об огне, вызванном расплескав-шимся отравленным вином, поднесенным Маринкой князю Глебу Володьевичу. Огонь был настолько силен, что от него загорелась не только грива верного княжеского коня, но и мать сыра земля.
Возможно, что перед нами своеобразная былинная интерпретация реальных исторических обстоятельств штурма Корсуни связанных с возникшими при этом пожарами, подтвержденные археологическими данными. А.Л. Якобсон по этому поводу высказывает предположение, что именно вследствие обстрела Херсона (Корсуни) «живым огнем» в городе возник пожар.[8]
Князь Глеб, после испуга от вспыхнувшей гривы коня и земли под ним, придя в себя, впал в ярость от гнусного коварства своей "невесты" Маринки Колдаёвны (колдуньи) - отсек саблей «ей Маринки буйну голову».[9] Услышав условный знак неровного звона княжеской сабли, в город через открытые ворота ворвались княжеские войска, начав поголовную резню всех жителей, и старых и малых.
А.Ю. Карпов пишет об этом: «А ведь виновата перед былинным Глебом Володьевичем была одна только правительница Корсуня-города злая «еретица» и «безбожница» Маринка дочь Кайдаловна», а отнюдь не рядовые жители города, «старые и малые».[10]
Такая оценка событий А.Ю. Карповым явно поверхностна. Помимо личных свойств коварной Маринки, были и более важные причины для погрома Корсуни. Это было то место, где вообще не было ни королей, ни царей, ни князей, ни их наследников, что для русского феодала князя Глеба было совершенной дикостью. Князь Глеб понимал, что просто убить Маринку, как он убил новгородского волхва, будет бесполезно в этом корсунском гнезде республиканской заразы.
Когда очаг корсунской заразы был истреблен, сожжен и выкорчеван, князь Глеб Володьевич с дружиной были вполне довольны, выполнив свой летописный “патриотический” долг:
«Уходили на сьвяту-ту Русь…
Поживать-то они стали всё по старому, Всё по старому стали, всё по прежнему, Всё по прежнему стали, по хорошему».
[1] Беломорские былины, записанные А. Марковым. - М., 1901. [2] Там же, с. 13. [3] Лѣтопись по Лаврентьевскому списку. - Спб., 1872, с. 175-176. [4] Сборникъ Кирши Данилова. - СПБ, 1901, с. 31. [5] Это типичный древнегреческий республиканский полис, поэтому это место, по самодержавно-православным канонам, покрывается грязью жутких проклятий – Авт. [6] Беломорские былины, записанные А. Марковым. - М., 1901, с. 429. [7] Былинная численность русских войск вполне возможна. Многие тысячи воинов состояли в дружинном войске Святослава в походе на Болгарию. Сама же отборная княжеская дружина была из нескольких сот человек – Авт. [8] Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес // Материалы и исследования по археологии СССР №63 // - М-Л., 1959, с. 65. [9] Это соответствует действительности, в Корсуни времен погрома князя Владимира обнаружено захоронение сплошь из отрубленных голов – Авт. [10] Карпов А. Ю. Владимир Святой. - М., 2004, с. 232.
---------------------------------------------------
Полный авторский курс лекций по древнерусской истории можно найти в поисковике по адресу: Яндекс-Дзен-Сергей Михайлов. Там же открыт клуб любителей истории Ленинграда (1924-1991). По каждому году будет представлено 100 уникальных фото.