Все это как-то мгновенно пронеслось в голове во время похорон повелителя. Потом Сафие-султан удивлялась, как в такой серьезный момент да еще у гроба султана могла думать о чем-то другом, кроме кончины повелителя. Грех-то какой! Ведь ей, как впрочем и всем другим присутствующим, полагалось только скорбеть!
Впрочем, никто особо не переживал. Более того, создавалось впечатление, что все даже вздохнули с облегчением. Даже солнышко, которое постоянно пряталось за тучи, засеяло веселыми лучами. Что же до этих троих, то тут сомнений не имелось: мысленно праздновали победу и представляли, как станут прекрасно жить уже с новым султаном, который заведет свои порядки и не будет запрещать смеяться, говорить и петь…
Честно говоря, молодая женщина была очень рада, что они с Мурадом не остались во дворце, а вновь вернулись в санджак, где продолжили спокойно жить и радоваться. В тот момент она не особо помышляла о власти. Ей было хорошо в уютном дворце Манисы, который обставила по своему вкусу и где завела свои порядки. Никто, даже Нурбану-султан не имели права вмешиваться в ее дела и поправлять. Хотя, поправлять особо было нечего.
Сафие жесткой рукой держала бразды правления в гареме и мимо нее даже мышь без разрешения не могла проскользнуть. Все рабыни знали: посмотреть в сторону шехзаде, значит подписать себе приговор. Потому-то и ходили, опустив низко головы и закрыв лица платками. К слову, он и сам не особо и смотрел на кого-либо. Для него существовала только его нимфа, его гурия, его пери, несравненная Сафие!
Одно волновало албанку: информация о рождении новых шехзаде, которые посыпались словно из рога изобилия. Только она прекрасно понимала — Нурбану-султан никому не позволит обойти своего сына. Родительница костьми ляжет, но не даст Селиму объявить имя нового наследника. Кстати, это всегда подчеркивала и сама Михримах-султан. Она же утверждала, что все эти дети нужны лишь для укрепления империи. Спрашивается, зачем укреплять то, что и без этого достаточно крепко стоит?
Молодая султанша так никогда не смогла понять, зачем госпожа Луны и Света отправляла брату все новых и новых наложниц. Ведь в конце концов, это прежде всего удар по любимому племяннику! Даже если предположить, что желает досадить нелюбимой невестке, в любом случае пострадает тот, кто сменит султана Селима на троне. И не важно, кто это будет: Мурад, Мехмед, Осман... Каково это будет — казнить маленьких братьев? Ведь закон Фатиха жесток и придется его выполнять. Иначе в этом страшном мире просто не выжить.
Порой Сафие-султан задавалась вопросом:
— Жаждет ли она переехать в Топкапы уже в роли султанши?
И тут же одергивала себя.
— Успокойся, Сафие, не гони лошадей! Всему свое время!
И вообще, зачем ей все это? С ней и без Топкапы все считаются и ни в чем не ограничивают. Она может вступать в переписку со многими европейскими дворами, получать подарки от знатных особ, принимать решения, пользоваться казной, и что очень важно, имеет власть над слабохарактерным Мурадом. Одно расстраивало — поведение шехзаде.
Сафие с тревогой наблюдала за отцом ее детей, который не отличался крепким здоровьем и глубоким умом, и безумно боялась, что принц умрет раньше, чем станет султаном. Порой с замиранием в сердце думала:
— А что если принцесса ее руками изначально задумывала уничтожить Мурада? С нее станется…
И тут же отмахивалась от этих мыслей. Хотя с другой стороны: а почему бы и нет? За долгие жизни при дворе многое что пришлось увидеть. А когда перечитывая любимого Фирдоуси наткнулась у него на фразу «Ведь верно старая мудрость гласит, иль шах убивает, иль сам он убит», четко осознала, как следует себя вести. От нее требовалось лишь одного: всегда успевать наносить удар раньше соперниц и тогда ей бояться будет нечего.
Предыдущая публикация по теме: Некоронованная королева Османов, часть 55
Продолжение по ссылке