В самом центре городка, на базарной площади по выходным шла бойкая торговля. Жители выносили на колхозный рынок овощи, фрукты из своих садов, кто-то мастерил поделки или привозил мёд с деревенской пасеки.
Дед Семёнович был, пожалуй, самым старым завсегдатаем рынка. Он родился в этом городке, жил неподалёку, и с детства торговал на рынке всякой всячиной. Когда-то, ещё мальчишкой, сидел с бабушкой, которая приносила на продажу вязаные носки и шапки. Потом, когда не стало бабушки, он торговал табуретками и стульями, смастерив их за рабочую неделю в своей небольшой мастерской.
Теперь, когда Семёнович постарел, и руки не слушались, а зрение стало подводить, торговать ему пришлось старыми вещами, коих было полно в его деревянном домишке. Мамина библиотека, бабушкины сундуки, полные вязанья, и инструмент самого Семёновича - всё шло на продажу. Пенсия у старика была небольшая. Да и привык он к общению на базаре. Тут по выходным собирались его давние знакомые, товарищи по рынку и многие горожане здоровались со стариком.
Чтобы не платить денежный сбор за место на рынке, Семёнович приспособился торговать возле дороги у самого входа. Там он соорудил себе небольшое подобие деревянного киоска, больше походившего на шалаш. Его так и называли: «хижина Семёновича».
Прилепил дед свой прилавочек с крышей к забору частного дома, где жил молодой предприниматель Федька. Мужчина не был против дедова шалашика у его забора.
- Ты не серчаешь на меня, что я вид твоему красивому забору порчу? – спрашивал при встрече Семёнович.
- Да нет, не жалко. Какое мне дело? Торгуй… Ты мне не помеха.
Однако не раз подходил участковый к Семёновичу.
- Ты бы тут свою контору прикрыл, дед, - говорил он строгим голосом. – А то самострой получается. А наш город красивым должен быть. Что за собачья будка?
- Да я ведь никому не мешаю… - лепетал Семёнович.
- Я не говорю, что мешаешь. А вот не эстетично. Если каждый будет где угодно по городу лепить такие вот мышиные киоски, то что это будет? – настаивал милиционер. – По-хорошему предупреждаю, сноси свою халупу.
Дед Семёнович расстраивался, но ломать свой прилавок не торопился.
- Ведь у нас как бывает, - объяснял он приятелям, - пожурят, да и оставят всё как есть. А мне на рынке торговать смысла нету. Товар мой неходовой, а налог каждый раз платить мне резону нету…
Семёнович доставал свой патефон, который привозил на велосипеде, ставил любимую пластинку «Робертино Лоретти» и музыка, шипя и поскрипывая, словно старая сковородка с кипящим жиром, разливалась по округе. Прохожие улыбались и кланялись деду.
Семёнович не мог возить каждый раз свои книжки на базар и обратно, и, сколотив под скамейкой небольшой ящик, оставлял часть товара в своём самодельном киоске.
Однажды, приехав на велосипеде на рынок, дед ужаснулся: его киоск дотла сгорел.
- Батюшки! Сожгли, ироды… - заплакал старик.
- Тебя предупреждали, - говорили ему приятели-торговцы, - зря не говорят… Надо же, и кому помешал старик…
Семёнович ходил беспомощно вокруг пепелища, выковыривая остатки недогоревших книг палкой. Странички ещё были тёплыми. Семёнович отнёс их в мусорный контейнер, не желая, чтобы ветер трепал их по дороге.
Подошёл Федька. Он кивнул деду и озабоченно сказал:
- Догадываюсь, чьих рук дело. Пожар я сам потушил, в пять утра запалили. Это хорошо, что у меня забор из металла, а то бы и меня сожгли. Мало им дани, что собирают на рынке… за стариков взялись.
Он обнял Семёновича и шепнул:
- Ничего, не падай духом, старина. Я что-нибудь придумаю. Поезжай домой.
Каково же было удивление старика, когда он приехал на следующий базарный выходной и увидел на своём месте новый киоск!
Федька поступил благоразумно. Он поставил небольшой, сваренный из металла домик на своей территории, проделав в заборе дверь – вход. Рядом с дверью на стене киоска было широкое окошко-витрина. Окошко было деревянным, с резными красивыми белоснежными наличниками в русском стиле. Но самое главное – надпись над окном: «У Семёновича».
Дед, увидев новый ларёк ахнул и не мог сдвинуться с места. Около ларька уже собрались люди, они глазели на новое торговое место и улыбались.
- Что опаздываешь, хозяин? – раздался голос Федьки, - принимай торговую точку. Почти магазин. Именной.
А Семёнович так растерялся, что онемел. Молча он вошёл в киоск, отворив дверцу. Внутри были полки и удобная деревянная скамейка.
- Да тут жить можно… - наконец сказал Семёнович, и пожал руку Федьке. – Вовек не рассчитаться… Федя…
- Главное – теперь вид нормальный. Пусть только попробуют что сказать. Такого киоска ни у кого на базаре нету, - засмеялся Федя и хлопнув по плечу Семёновича, вручил ему ключи и сказал: - Торгуй на здоровье. Тут и дождь тебе не страшен, и ветер. Вот так-то.
Федька пригрозил кому-то в воздухе мощным кулаком. А Семёнович распахнул окошко, поставил на прилавок патефон и снова запел его любимый Робертино…
ЛАЙКОМ и ПОДПИСКОЙ вы поддерживаете автора. Жду ваших откликов!
До новых встреч!