В начале 1920-х Юлий Хайт и Павел Герман — авторы «Авиационного марша», про который я раньше тут рассказывала, — написали романс «Не надо встреч».
Песня была очень популярной. особенно в исполнении Изабеллы Юрьевой. Столько трагизма, боли и чувственности в каждом звуке. Не хуже пел романс и Морфесси — с мужским страданием.
Всю дорогу русский слушатель любил и любит пострадать. Поэтому «острый взгляд», «души болезненный излом» и «дыхание прошлых лет» отзываются в сердечке у всех. Особенно у эмигрантов той волны, оказавшихся в Париже, Харбине, Стамбуле.
Пока одни пели «Все выше, выше и выше», другие надрывно плакали под «Не надо встреч... Не надо продолжать». А новая власть цыганщину, романсы и прочие «барские замашки» не особо жаловала. Поэтому в 1929 году вышла официальная грампластинка, на которой Владимир Хенкин записал пародию на популярный хит:
Узор судьбы чертит неясный свет,
Наш быт открыл иные перспективы.
А по пивным остатки прежних лет:
Цыганят слух избитые мотивы.
Там дальше про то, что сердце надо заставить замолчать, потому что пришла пора уже замолчать: «Не надо слов, ведь слова вам не дали». И манера исполнения откровенно издевательская — с иканием, кваканьем и гипер-гнусавостью.
Нельзя было грустить, плакать, ныть и петь об этом. Нельзя страдать, переживать о любви и об этом рассказывать под музыку. Только радость! Только марши! Только ура!
К счастью, пародия хитом не стала. Хенкин продолжил записывать фельетоны и выступать с сатирическими произведениями. А в 1950 году был отстранен от концертов, потому что в его творчестве власти углядели прозападные настроения.
Настоящий романс, несмотря на дисс Хенкина, так и продолжал звучать. Правда, не для широкой публики, а для тех же властей на их закрытых вечеринках, где цыганщину и шансон любили и просили «на бис!».
В 1996 году Изабелла Юрьева, которой было уже 97 лет, вышла на сцену. Кобзон назвал ее легендой и попросил что-нибудь спеть. Она спела «Не надо встреч».