Сегодня, как и обещал, рассказ о графине Марии Андреевне Румянцевой, матери полководца Румянцева-Задунайского.
Она происходила из древнего дворянского рода: была дочерью дипломата, действительного тайного советника графа Андрея Артамоновича Матвеева и внучкой боярина Артамона Сергеевича Матвеева, главы правительства царя Алексея Михайловича.
Мария получила образование за границей – в Вене и Гааге, где ее отец служил послом. Она свободно говорила по-французски, хорошо танцевала, обладала красотой и живостью, которые привлекли внимание Петра I.
Историк великий князь Николай Михайлович писал: «Она занимала первое место среди любовниц великого императора, он любил Марию Андреевну до конца жизни и даже ревновал её, что случалось с ним нечасто. Желая, чтобы кто-нибудь держал юную графиню “в ежовых рукавицах”, государь выдал 19-летнюю Матвееву за своего любимого денщика Александра Ивановича Румянцева».
Свадьба состоялась в 1720 году. В браке родились три дочери и сын Петр – будущий полководец Румянцев-Задунайский.
Мария Андреевна была дружна с Елизаветой Петровной еще в те времена, когда та была юной царевной. От императрицы Румянцева получила звание статс-дамы и приобрела при дворе очень большое влияние благодаря своему «уму и такту».
В 1744 году Елизавета Петровна поручила ей заведовать двором будущей Екатерины II, тогда еще принцессы Ангальт-Цербстской. Мария Андреевна, помимо всего прочего, должна была давать императрице подробный отчет о поведении юной принцессы.
Румянцева невзлюбила свою подопечную и та отвечала ей взаимностью. В личных письмах Екатерина называла ее «злой сплетницей» и «самой расточительной картёжницей в России». Но взойдя на престол Екатерина пожаловала Румянцевой титул гофмейстерины, а позднее – орден Святой Екатерины. Такое великодушие Екатерины вполне объяснимо: она умела забывать обиды. К тому же императрица высоко ценила военные заслуги ее сына - Петра Александровича Румянцева-Задунайского. А дочь Марии Андреевны, графиня Прасковья Александровна Брюс, долгие годы была ближайшей подругой императрицы.
В 1749 году Румянцева овдовела, но осталась при дворе, где пользовалась большим уважением. Граф Сегюр писал о ней: «Разбитое параличом тело её одно обличало старость; голова её была полна жизни, ум блистал веселостью, воображение носило печать юности. Разговор её был так интересен и поучителен, как хорошо написанная история».
Графиня до весьма преклонного возраста отличалась живостью и энергией. В 1773 году во время первого бракосочетания великого князя Павла Петровича 74-летняя Румянцева попросила цесаревича оказать ей честь протанцевать с нею, так как она в своё время имела честь танцевать с его прадедушкою, дедушкою, и батюшкою. А в 1782 году, в день именин императрицы, графиня прошлась в польском танце со старшим внуком Екатерины II – великим князем Александром Павловичем. В ту пору Румянцевой уже было за восемьдесят...
По воспоминаниям, графиня отличалась необыкновенной добротой и была готова всем помогать. Была в числе первых, кто стал принимать в своем доме подкидышей и беспризорных детей.
В последние года жизни Румянцева проживала в теплые месяцы не в своем доме, а в Летнем дворце Петра I. Людям, близким ко двору, это дозволялось. В 1787 году графиню посетил Франсиско Миранда, революционер и будущий президент Венесуэлы. Он записал в своем дневнике: «Старая госпожа сообщила мне множество подробностей частной жизни Петра Великого... дом, который построил и в котором жил этот император... и не переставал удивляться бодрости графини, ее туалетам, украшениям и завидной памяти, а ведь этой женщине уже сто лет».
В данном случае Миранда немного ошибся: графине в ту пору было 88 лет. А через год ее не станет.
Гавриил Романович Державин посвятит ей оду:
Румянцева! Она блистала
Умом, породой, красотой,
И в старости любовь снискала
У всех любезною душой;
Она со твердостью смежила
Супружний взор, друзей, детей;
Монархам семерым служила,
Носила знаки их честей.