Хызыр Хайреддин-паша шёл по тропинке сада к дворцу и тихонько насвистывал.
Когда-то Хызыр-реис был отважным пиратом по прозвищу "Барбаросса" (рыжая борода), которое досталось ему от старшего брата, убитого испанцами. Но султан Сулейман уговорил его послужить империи. Дерзкий план молодого султана привлечь алжирских пиратов во главе с их отчаянным главарём, полностью сработал.
В те далекие годы Османская империя отчаянно сражалась за превосходство на море с такими морскими державами как Венеция, Генуя, Испания, Папское государство и Мальтийский орден. Однажды состоялась решительная битва объединённого флота этих морских держав с флотом Османской империи под предводительством отважного пирата. Гениальный в морском бою корсар нанёс объединённому европейскому флоту сокрушительное поражение. Благодаря триумфальной победе Османский военный флот взял под контроль всё Средиземноморье. Хызыр-реис получил звание бейлербея (эмира всех эмиров), и главнокомандующего всем османским флотом. Его флот насчитывал более ста судов и наводил ужас в водах Средиземного моря.
Вот и сейчас настроение у Хызыра-реиса было отличным. Он недавно одержал очередную крупную победу на море над неверными и шёл доложить об этом Повелителю.
К тому же султан Сулейман повелел художнику Луке написать портрет своего паши, великого Барбароссы. Барбароссе эта идея султана пришлась по душе. Пусть потомки увидят, каким был их храбрый предок.
Перед каждой встречей с художником Хызыр-реис наряжался и подравнивал свою бороду. К слову сказать, она не была такой же пышной, как у его покойного брата, но Барбаросса всё равно гордился ею.
Проходя мимо пруда, он углядел, что там кто-то барахтается.
Подбежав к водоёму, он увидел в нём человека, запутавшегося в одеждах, которые мешали ему выбраться. Хайреддин-паша стал на колени, дотянулся рукой до одежды тонущего и одним рывком вытащил его на берег.
Каково было его удивление, когда он узнал в человеке ту маленькую большеглазую девушку, которая когда-то сбежала с его корабля, смело сиганув в море.
- Хатун, как ты здесь оказалась, почему выбраться не можешь, насколько я знаю, ты хорошо плаваешь, - немного съязвил он.
Мария опешила, узнав в спасителе османского флотоводца, великого Барбароссу, (о его подвигах как-то рассказала ей Хюррем), и вмиг краска залила её лицо. Ей так не хотелось предстать перед этим заслуженным человеком в таком жалком виде.
- Я рыбок маленьких доставала на корм ужику, нечаянно поскользнулась и упала в воду. А эти одежды, когда намокнут, такими тяжелыми становятся. Меня зовут Гюльнихаль, юная нежная роза, - зачем-то сказала она и ещё больше покраснела.
- Кому ты рыбок доставала? – густые брови Хызыр-реиса от изумления поползли вверх.
- У нас в саду живёт уж, его же надо кормить, а то все боятся, к пруду не подпускают, палками в кусты загоняют, - искренне поделилась Мария.
Бывалый морской волк, которого мало чем можно было удивить, вдруг раскатисто захохотал.
- Извини, хатун, но я впервые слышу, чтобы девушка змею жалела да ещё и подкармливала её, - не в силах остановиться, сквозь смех, говорил моряк.
Наконец, он успокоился, вытер набежавшие от смеха слёзы и сказал, улыбаясь:
- Не обижайся, юная роза Гюльнихаль. Я давно так не смеялся. Благослави тебя Аллах за твоё доброе сердце! Беги скорее во дворец, переоденься, не простудилась бы, на улице свежо, - заботливо сказал он и пошёл дальше.
Мария долго смотрела вслед этому большому красивому мужчине.
В один из дней на пороге покоев Хюррем-султан появился Сюмбюль-ага и сообщил, что повелитель срочно желает её видеть. Хюррем посмотрелась в зеркало и спешно вышла из комнаты.
- Входи, моя Хюррем, я рад тебя видеть, - султан распростёр свои объятия навстречу любимой женщине.
- Добрый день, Сулейман. Душа моя возрадовалась, услышав твоё приглашение! Что явилось причиной столь спешного желания видеть меня? Иншалла, не случилось ли чего дурного? – встревоженно спросила Хюррем.
- Не пугайся, моя Хюррем. Ничего дурного нет. Напротив, я позвал тебя, чтобы сообщить благую весть. Мой визирь Ахмед-паша попросил меня о милости отдать ему в жёны одну из твоих служанок. Я не стал давать согласие, не посоветовавшись с тобой. Я знаю, что эта девушка пользуется твоим особым расположением.
- Кто же эта девушка, Сулейман? – спросила Хюррем, уже догадавшись, о ком идёт речь.
- Это Гюльнихаль-хатун, я тоже считаю её славной и преданной, и думаю, что она достойна стать супругой визиря османского государства.
- Ты прав, мой повелитель, Гюльнихаль-хатун зарекомендовала себя с наилучшей стороны. Но прошу простить меня, мой повелитель, позволь мне самой поговорить с Гюльнихаль-хатун.
- Для этого я тебя и позвал, Хюррем, пойди и сама объяви ей о желании Ахмеда-паши взять её в жёны.
Хюррем, поклонившись, покинула покои султана. Она не торопилась возвращаться к себе. Сомнения терзали её душу.
С одной стороны, зная подругу, она не верила, что та обрадуется перспективе быть выданной замуж за нелюбимого. В том, что Ахмед-паша девушке безразличен, у Хюррем сомнений не было, случись обратное, она давно бы уже заметила это, потому что им с подругой приходилось иногда вести разговор о членах совета Дивана.
С другой стороны, Марии представлялся шанс стать свободной и покинуть, наконец, гарем.
Продолжая размышления, Хюррем вошла в свои покои и внимательно посмотрела на Марию, заплетавшую Михримах косички.
- Эсма, - позвала она другую служанку, - забери Михримах у Марии.
Мария, заметив напряжённость в поведении Хюррем, тревожно спросила:
- Хюррем, что случилось там, у повелителя? Почему ты возвратилась от него в таком смятении? Почему ты так смотришь на меня? Не пугай меня, говори, что случилось.
- Мария, - медленно начала Хюррем, - повелитель велел мне сообщить тебе, что визирь Ахмед-паша просит отдать тебя ему в жёны.
В комнате повисла напряжённая тишина.
Наконец, Мария заговорила. Голос её дрожал:
- Нет, Хюррем. Никогда! Никогда я не стану женой этого визиря. Если Повелитель ответит согласием, то сразу, в этот же день, ты найдёшь моё бездыханное тело вон там, в той маленькой комнате, - Мария рукой указала на комнату, в которой спала, рядом с покоями Хюррем. – Ты долго будешь оплакивать меня, моя подруга? – как всегда, со слезами в глазах, пошутила Мария.
Хюррем тяжело опустилась на тахту. Хорошо зная твёрдый и упорный характер подруги, она не сомневалась, что её слова не были угрозой или манипуляцией. Мария обязательно осуществит сказанное.
Просидев так молча несколько минут, Хюррем встала и, ни слова не говоря, вышла из комнаты. Она направлялась к султану.
Получив позволение войти, она начала говорить прямо с порога:
- Сулейман, прошу простить мне мою дерзость, я без приглашения явилась в твои покои. Но дело не терпит отлагательств. Я прошу выслушать меня. И Хюррем склонилась перед повелителем.
- Хюррем моя, разве тебе требуется моё приглашение, я всегда рад видеть тебя, приходи, когда захочешь. Говори, я готов тебя выслушать, - ответил султан и указал на свободное место рядом с собой на диване, тем самым позволяя ей присесть.
Хюррем, расположившись рядом с султаном, подняла на него свой ясный взгляд и начала говорить речь, которую приготовила, идя по коридорам гарема:
- Мой повелитель, дело касается моей служанки Гюльнихаль-хатун. Вы сами милостиво разрешили мне поговорить с ней о никяхе с Ахмедом-пашой. Повелитель, прошу простить меня, но Гюльнихаль против того, чтобы стать его женой. Она его не любит. Сулейман, - проникновенно продолжила Хюррем, - ты всегда уважал это великое чувство - любовь, воспел его в своих прекрасных стихах. Прошу тебя и смею надеяться, что ты снисходительно и понимающе отнесёшься к чувствам девушки. К тому же, Сулейман, вспомни, она спасла мне жизнь. Если бы не её преданность, не сидела бы я сейчас с тобой и не смотрела в твои благословенные глаза. Повелитель, молю, откажите Ахмеду-паше, - Хюррем склонилась перед повелителем и приникла поцелуем к его руке.
Султан Сулейман долго сидел молча. А Хюррем не отнимала губ от его руки.
Наконец, султан свободной рукой ласково коснулся щеки любимой женщины, призывая её поднять склонённую голову. Нежно заглянув ей в глаза, он промолвил:
- О, эти ясные глаза,
В которых блещет бирюза!
О, эти чудные уста,
Поэта Мухибби мечта!
Твоей любовью напоён,
Я будто заново рождён! (прим.: стихи автора рассказа, не судите строго)
- Моя Хюррем, моя жрица любви, я не дам согласия Ахмеду-паше на никях с Гюльнихаль-хатун.
- О, мой Сулейман, мой воздух, которым я дышу, моё солнце, без которого моя жизнь превратилась бы в прах, я так люблю тебя! Она крепко обняла повелителя и попросила разрешения удалиться.
Войдя в свои покои, она сказала, как ни в чём не бывало, Марии:
- Ты спрашивала, долго ли я буду тебя оплакивать, Мария? Нет, я совсем не собираюсь тебя оплакивать.
Выдержав паузу, она продолжила: “Повелитель не даст согласие Ахмеду-паше на никях с тобой”.
- Ну что ж, значит, поживу ещё, - улыбнулась Мария и, стараясь казаться спокойной, продолжила:
- Принести тебе фруктов, Хюррем? Я мигом.
Хюррем не стала её удерживать. Она понимала, что девушке, только что готовившейся умереть, нужно прийти в себя.
Мария быстро вышла из покоев. Оказавшись в коридоре, она прислонилась к холодной каменной стене и закрыла глаза. Её била мелкая дрожь. На этот раз она по-настоящему прощалась с жизнью, потому что была уверена, что султан не откажет своему визирю.
“Не помогут и уговоры любимой женщины. Любовь любовью, но султан не станет ради какой-то рабыни портить отношения с Диваном, конкретно, с одним из его членов, затаившим обиду. Это опасно для власти”, - так думала она, но ошиблась.
Любовь султана к Хюррем оказалась сильной. Девушку переполняло чувство гордости за подругу! А в решение султана Сулеймана она всё равно не могла никак поверить. От охватившего её эмоционального напряжения Мария расплакалась.
Постепенно успокоившись, Мария вернулась в покои Хюррем, поставила на стол фрукты и сказала как бы невзначай:
- А ты знаешь, подруга, султан Сулейман и вправду тебя любит, сильно. Что бы ни случилось, не сомневайся в этом. Слышишь? – добавила она серьёзно.
Хюррем подошла к подруге, они обнялись, и обе в полный голос заплакали.