Продолжение
Пальцы красной девчонки оказались горячи и крепки. Кожа под ними мгновенно засаднила, и Мира не сдержала вскрик, настолько болезненным было прикосновение.
- Отпусти меня! Слышишь? – как можно решительнее потребовала она, тщетно пытаясь освободить руку.
- Бабука, идём, идём, - всё так же монотонно бормоча, девчонка потянула Миру куда-то.
- Отпусти! Жжётся! - свободной рукой Мира принялась разлеплять цепкие, словно железные, пальцы. Каждое прикосновение простреливало словно ожог. И Мира поняла наконец, что перед ней огневица. Повезло ещё, что внутренний огонь в ней будто бы был приглушён, иначе рука сгорела бы в миг.
- Отсулила! Отсулила! Получай! – разразилось сверху противным каркающим скрипом, и на голову Мире посыпалась то ли труха, то ли сухая чешуя.
На хлипкой ветке раскачивалась худая шестиха, она настолько усохла к осени, что смахивала сейчас на обряженный в паклю говорящий сучок.
- Что отсулила? – проорала ей Мира, извиваясь. А после не выдержала – пнула огневицу ногой и принялась баюкать освобожденную руку. Кожа запястья почернела и сморщилась, под ней багровела саднящая плоть.
- Что? Что? – передразнила шестиха. – Внучку отсулила - обратку получай.
- Бабука. – захныкала рядом девчонка. – Не бей! Не бей! Не гони!
Она обхватила руками ствол, и тот немедленно задымился, несмотря на влажную промозглую стынь.
- Какую внучку? А я здесь причём? – от неудобной позы у Миры свело шею и она попросила шестиху. – Эй, ты! Слезай, поговорим.
- Не о чем! Не о чем! - скрипнула та в ответ, но послушно скатилась по стволу, на земле превратившись в порядком истощённую растрёпанную мышь.
- Какая внучка? Какая обратка? – снова спросила Мира, присев перед мышью на корточки. Руку сильно пекло, и она всё время дула на неё, пытаясь хоть как-то унять боль.
- Твоя! Твоя внучка-то, - охотно пояснила шестиха и вновь завела. – Отсулила! Позабыла! Обратку получай!
- Бабука, - позвала от дерева огневица. – Моя бабука. Нашлась.
Некоторое время Мира молчала. Мозг словно впал в ступор, отказываясь переварить услышанное. Все её нынешние приключения – перенос в непонятное место, встреча с огневицей и шестихой - не шли ни в какое сравнение с оглушающим заявлением о том, что у неё есть внучка! И внучку эту она якобы сама и отправила сюда, мечтая избавиться навсегда.
- Что глазьями блымкаешь? – шестиха пригладила лапками торчащую на голове паклю. – Думала не узнаем? В девку вон перекинулась, да запах-то, запах не вытравить! Не можно нас обдурить, старая! Ой, не можно!
- Старая?! – простонала Мира. – Нет. Нет! Это происходит не со мной! Не со мной!!
Забыв про пораженную руку, она принялась тихонько раскачиваться и стонать. В голове тоненько звенела навязчивым комаром безжалостная мысль – а если... а вдруг это и есть правда?! Единственно верное объяснение её скитаниям, не пойми откуда взявшейся чуйке да умениям, что она применяла весь прошедший год. Она совсем не помнила прошлое. Просто знала, что нужно делать, куда идти. Вот и нечисть всегда легко узнавала, как сейчас узнала и шестиху, и огневицу. Внучку...
- Бабука, - огневица незаметно придвинулась ближе, и Мира грубо оборвала её. – Не подходи! Не трогай меня! Не лезь!
- Отсулила - так терпи! – проскрипела шестица-мышь. А затем впервые за всё время взглянула с сочувствием. – Ну, пошли, что ль, домой. Что здесь бедовать.
- Домой? Мой дом в этом месте? – упавшим голосом шепнула Мира. Верить в подобное не хотелось.
- Место как место. Чем не по нраву-то? Пошли, что ль? Сейчас сильнее польёт. – поднявшись на задние лапы, мышь шустро засеменила вперёд, девчонка же вновь потянулась к Мире – собиралась обнять.
- Не лезь! – взвизгнув, вскинулась девушка.
Жуткое лицо огневицы обиженно искривилось, из трещинок, проявившихся на коже, показался лёгкий дымок.
Поспешно отступив, Мира показала на обожжённую кисть, проговорила чуть виновато:
– Я из-за раны прошу. Пожалуйста, не трогай. Очень сильно болит.
- Бабука, - расстроенно всхлипнула девчонка, однако послушалась, больше не стала лезть, не пыталась и ненароком прикоснуться.
- Идёте вы или как? – издали позвала мышь.
И они пошли, сначала внучка, следом раздёрганная Мира. Прижимая больную руку к груди, она смотрела себе под ноги и прозевала момент, когда от ближайшего дерева отделился кто-то неотёсанный да высоченный, заступил дорогу, прищурился жаждущим взглядом. А когда она с ходу ткнулась в него головой – распялил огромный беззубый рот в яростном громком крике.
- Изурочь! Изурочь! – без пауз орал неотёсанный, и нескладное тело шло рябью да дёргалось, будто под током. – Изурочь!! Изурочь!!!
Зажав уши, Мира рухнула на колени, но это помогло мало. Крик ввинчивался внутрь, раздирал голову, тянул силы. Казалось, ещё немного и её разорвёт на кусочки, развеет над этим дремучим местом.
- Пошёл, окаянный! – едва слышно донеслось до Миры шестихино карканье. – Пшёл прочь, каженный! Сгубишь ведь девку не про что!
И разом всё стихло. Кто-то легонечко дунул Мире в лицо, пощекотал возле носа холодным и влажным.
Чихнув, Мира открыла глаза, попыталась убрать в сторону грязный мышиный хвост.
- Ты, это, девка, вставай. Не боись каженного. Он хоть страшенный, да безобидный.
- Почему он орал? – Мира медленно приподнялась, со страхом оглядываясь на деревья. Но там никого не обнаружилось. Каженный незаметно ушёл.
- Дак рассмотрел тебя. Вот и откликнулся! Сродственную лярву-то увидал.
- К-какую лярву? – Мира едва сдержала позыв дурноты.
Но шестиха не ответила – бегая вокруг девушки, продолжила охать да бормотать.
- А я-то, я-то хороша! Недоглядела! Нераспробовала! Обманулась-промахнулась! А ты и не прикидываешься! И вправду обеспамятовала? И вправду заблукала?
Мира ничего не ответила. Без единой мысли она продолжала сидеть на земле, подставляя лицо под холодные частые капли.
Дождь заметно усилился, и куда-то подевалась огневица, её больше не было рядом.
- До дому побёгла. – шестиха будто считала мысли. – По мороси-то она ещё выдерживает, а по дождю нельзя, затушит совсем. Ты как, идти-то смогёшь? А то помощников кликну. Медведя... или, вон, каженного оберну назад.
- Не надо мне помощников. – испугалась Мира. – Сама дойду, как-нибудь.
- Вот и ладно. – тут же согласилась шестиха. – Вставай тогда и топай за мной. Не зевай!
Минут через десять они пришли к пепелищу. На голой и широкой поляне чернел огромный выгоревший квадрат. С одного угла на границе с ним кто-то вбил корявую ветку, то ли в качестве метки, то ли ещё для чего.
- Вот мы дома, - шестиха направилась прямо к ней, и у самой границы обернулась, поманила оторопевшую Миру. – Что стала-то, девка? Как войду, ты – следом. Делай как я, поняла?
Взявшись лапкой за ветку, она шустро скакнула внутрь квадрата и разом пропала с глаз.