1.
В конце февраля стояла теплая погода. Вот уже неделю светило солнце. Скромный ветерок, словно ласковый родитель, подталкивал март в спину, чтобы начать весну вовремя.
Мирея глядела во все глаза. Люди устали от долгой зимы, и, не решаясь пока одеваться в легкие одежды, распахнули пальто, сменили серые шарфы на цветные шарфики. Мужчины щеголяли начищенной обувью.
Мирея чуть не споткнулась. Мамина рука крепко схватила пальцы, и строгий голос сказал “гляди под ноги”. Мирея кивнула и начала подниматься по бетонным ступеням.
На склонах холма почти растаял снег, обнажая грязь и то, что обычно скрыто в траве. Вскоре ступени закончились. Городская площадь встретила шумом, смехом, треньканьем гитар.
Мама шла, словно ледокол, раздвигая перед собой людские льдины, и Мирея, не отпуская руку, семенила следом. Они ворвались на детский островок, где кипело веселье, блистало волшебство. Мирея оказалась среди друзей.
— Это настоящий волшебник, — сказала девочка Сарья.
— Не правда, он просто фокусник, — отрезал насупленный мальчик с таким же именем.
— У нас тут новая девочка! — подскочил к ним фокусник, своим костюмом напоминая попугая из детской книжки.
Мама отпустила дочь и стояла где-то сзади, но Мирея не испугалась. Широко улыбнувшись, она сказала “спасибо”.
— И такая воспитанная. Ты знаешь, я волшебник из далеких земель, приехал специально на праздник. Как тебя зовут, принцесса?
— Мирея.
— Ты веришь в волшебство, Мирея? — заулыбался волшебник, доставая из рукава длинный платок. Он тянул и тянул, но платок никак не заканчивался. — А знаешь ли ты, что если оказаться между двух человек с одинаковым именем, то можно загадать желание, и оно обязательно исполнится?
Мирея неотрывно следила, как связанные узелками цветные платки вытекают из рукава, словно весенний ручей спешит по наклонной улице их небольшого города. Завороженная, она не могла подумать ни о чем, кроме первых цветов. Их Мирея ждала еще сильнее, чем возвращения отца.
И Мирея загадала цветок.
Незнакомец отпрыгнул назад. Вскинул руки, и платки взлетели в воздух, тут же подхваченные ветром. Он сорвал с головы высокую шляпу и вынул красный горшочек. А в горшочке качался на зеленом стебле совсем еще маленький, но самый настоящий подснежник.
— Как я и хотела, — прошептала пораженная Мирея.
— Я же говорю, настоящий волшебник, — заулыбалась девочка Сарья.
2.
Папа всегда говорил Мирее, что хорошие желания должны исполняться. Так почему же сейчас, когда пришло время спать, он все еще был на работе вместо того, чтобы погладить малышку по голове, послушать, как они с мамой сходили на праздник, как им встретился настоящий волшебник, и что мама сразу нашла в сумочке плотную бумагу, чтобы цветок не замерз?
— Дочка, ты ведь знаешь, — коснулась лба Миреи мамина рука. — Папа нас защищает.
— От волков?
— От плохих людей, дочка. От волков тебя защитит мой поцелуй.
Мирее снились медведи. Они просыпались в берлогах, ворочались, взрыхляя землю, и из нее проступали первые цветы. Среди белых, розовых, голубых лепестков показался красный горшочек.
Мирея подошла ближе, чтобы вдохнуть аромат.
Медведи заворочались сильнее. Земля задрожала. Раздался протяжный вой.
Мирея схватила цветок, оглянулась в поисках волков — они окружали, воя наперебой и скаля острые зубы. Их серая шерсть поднялась на загривках, они подходили все ближе, окружая малышку, но Мирея не могла пошевелиться.
Попыталась сделать шаг, и нога провалилась под землю. Сминая цветы, из-под земли перед ней выбрался медведь. Огромный, он не стал прогонять волков. Вместе с ними он задрал голову кверху и завыл.
Мирея посмотрела на цветок. Он начинал увядать. Должно быть, он тоже боялся. Тогда Мирея вспомнила свой дар.
— Пусть все закончится, пусть все закончится!
Волшебник не обманул, и желание действительно исполнилось. Волки убежали в глубину леса, медведи зарылись под землю, а Мирея снова лежала в своей постели; но что-то было не так.
— Дочь, просыпайся! — мама вбежала в комнату, притянув за собой электрический свет. Распахнула шкаф и стала бросать теплую одежду, как можно плотнее складывая в рюкзак. — Мы должны идти!
Мирея поняла, что вой никуда не исчез. Он тянулся за ночным окном, время от времени что-то гулко ухало и небо освещали резкие вспышки.
— Мама, что случилось? — прошептала Мирея. — Ты боишься грозы?
Погожие дни сменила дождливая ночь. От раската грома задрожали окна, очередная молния осветила капли дождя.
— Они напали, дочь, — мама сверкнула глазами. Потом взяла себя в руки и добавила уже спокойней, улыбнувшись: — Да, солнышко, я испугалась грозы. Спрячемся от дождя в подвале.
3.
Идти по улице пришлось быстро. Иногда Мирея, чтобы не отставать от матери, переходила на бег. Мама крепко держала дочь за руку, но странный для февраля ливень намочил ладонь, отчего пальцы норовили выскочить.
— Мама, почему нам нельзя остаться дома? Это же просто дождь.
Протяжный вой не унимался. Между раскатами грома раздался стрекот, потом хлопок. Откуда-то сверху к этому шуму добавился свист. Он приближался, и мама только просила: “Скорей!”
Свист становился громче. Мама спешила, схватила дочь на руки. Мирея начала плакать.
А потом свист закончился, и крыша их дома взлетела фонтаном. Вспыхнула молния, раздался гром, обломки осыпали асфальт, накрыв собой спящие автомобили. Заверещали сигнализации, замигали фары, а разрушенный дом осветил дождливую ночь огнем.
— Это не просто дождь, милая, — быстро сказала мама, сворачивая к дому своей сестры. — Это падают звезды. От них нет спасения.
Она открыла калитку, ворвалась во двор и нырнула в неприметную дверь, уводя Мирею вниз, откуда страшно тянуло землей.
4.
— Нужно закрыться, пока бомбежка не кончится.
— Нет, могут прийти другие, я говорила друзьям, что здесь безопасно.
— Или заявятся враги.
— Мама, кто такие враги?
В подвале их встретила тетя Хирея, мамина сестра, и дедушка Мальгран, дряхлый, как плюшевый медведь, доставшийся Мирее от любимой бабушки. Медведь помнил времена, когда бабушка была молодой и только вышла за дедушку, но сейчас старик то и дело ворчал о какой-то войне.
— Сиди, навоевался, — осадила его тетя Хирея, когда он собирался выскочить из подвала со ржавой трубой наперевес.
Это тетя Хирея предлагала закрыть железную дверь и спорила с мамой, а дедушка Мальгран сказал “враги”.
Мама вздохнула и посмотрела на дочь:
— Враги — плохие люди, милая. Не бойся, им до нас не добраться.
— Потому что папа защитит нас?
Мама улыбнулась:
— Конечно.
Гроза не унималась. Волчий вой ударялся о бетонные стены и проникал в окошко под потолком. Иногда с неба падали звезды, и Мирея чувствовала, как дрожит земля. Окошко тоже дрожало, но держалось крепко, словно домик третьего поросенка.
— А я говорю, что война неизбежна, — упирался дедушка Мальгран, — она в мозгах человечьих.
Мирея не слушала разговор, только изредка долетали обрывочные мысли.
— Дурак ты, папа, даром что старик, — тетя Хирея достала из шкафчика за спиной газовую горелку, котелок и встала с матраса. — Война от того, что мальчишки в детстве не наигрались в солдатиков. А могли бы играть в ученых.
Мирея задремала, и мама накрыла ее шерстяным одеялом. В подвале тети Хиреи было уютно, лежали подушки, грела батарея. Прежде чем уснуть, Мирея глянула на цветок: слегка намокший, он стоял, не поддаваясь страху.
Время шло, и домик третьего поросенка не впускал волков.
5.
Мирея проснулась оттого, что замолчали волки. В окошко под потолком скромно проникало утреннее солнце, играя бликами в редких каплях дождя. Пахло едой.
— А вот и принцесса проснулась, — улыбнулась тетя Хирея своим красивым лицом. — Мы тут каши наварили, давай-ка поешь.
Взрослые собрались завтракать, усевшись на матрасы, словно вышли в поход. Над газовой горелкой приятно булькал горшочек.
Мирея протерла глаза; котенком придвинулась ближе.
— Я отложила тебе остывать, — сказала мама. — Как ты себя чувствуешь?
— Сонно, — ответила дочь, смущенно улыбаясь.
Мирея приняла тарелку и начала есть. Теплая, сладкая каша помогла прогнать сонливость и напомнила о других потребностях. Мирея прошептала об этом маме, и мама проводила ее в отдельную комнатку в дальнем углу. Там же Мирея заметила чан с горячей водой и небольшой умывальник.
— Нам повезло, что твоя тетя такая хозяйка, — сказала мама. — Здесь мы переждем звездный дождь.
Вернувшись, Мирея с любовью посмотрела на свой цветок. Он немного подрос за ночь, белые лепестки раскрылись и показали желтую сердцевинку. Мирея поставила цветок поближе к солнцу.
В дверь постучали. Еще раз. Потом настойчиво заколотили.
— Хирея! Ты здесь? Эспирея с тобой? Это Венко, открой!
— Папа! — вскочила Мирея, побежала к двери, но не успела обогнать свою тетю.
Тетя Хирея заслонила железную дверь своим широким телом, и Мирее оставалось нетерпеливо топтаться перед короткой лестницей, ведущей вверх.
Наконец, засов, жалобно скрипя, отъехал в сторону. Тетя Хирея тоже сделала шаг, и Мирея застыла во влюбленном трепете; в дверном проеме стоял отец.
6.
— Она потеряла всех, — сказал отец Миреи.
Он пришел не один. Венко привел с собой женщину с огромным животом и напуганным взглядом. Двое людей с автоматами остались во дворе, то и дело озираясь.
— Снаружи небезопасно. Бомбить перестали, но пути из города перекрыты. Мы отбиваемся, как можем, — он помолчал и добавил, опустив глаза: — Оружия не хватает.
— Ты не останешься? — спросила мама.
— Нам обещали зеленый коридор. Как только он будет возможен, я вас вывезу.
Услышав “зеленый коридор”, Мирея подумала о весне.
— Как тебя зовут? — спросила мама у женщины с животом.
— Фидея.
— Сколько недель?
— Уже сорок, — Фидея с любовью погладила живот.
Мирея льнула к отцу, мурлыча, не обращая внимания на холодный металл пистолета. Он в последний раз погладил дочь по спутанным волосам и поднялся.
— Товарищ майор! — донеслось из-за железной двери. — Они взяли церковь!
— Я должен идти.
Мама проводила его до двери, жадно впилась губами в отцовские усы, обернулась с застывшим лицом. Мирея смотрела, как уходит отец, как меняется в лице мама, и вспомнила слова дедушки Мальграна.
Все казалось обычным. Папа ушел на работу. Иногда он забегал домой, как сейчас, но никогда еще мама не была так напугана.
— Дедушка, — спросила Мирея. — Что такое война?
7.
К вечеру снова пошел дождь. Все чаще слышался стрекот, сотрясалась земля; осыпался пылью потолок.
В объятиях мамы страх отступал. Цветок в горшочке расцвел сильней, и Мирея с интересом слушала рассказы дедушки. Иногда он говорил что-то такое, отчего тетя Хирея говорила “это лишнее”, и тогда дедушка замолкал.
— А война закончится? — спросила Мирея.
— Обязательно, — сказала мама.
— Когда последний солдат откажется брать в руки ружье, — добавила тетя Хирея.
— И наступит мир, — прочистил горло дедушка Мальгран.
Мирее снился зеленый коридор. Высокие деревья росли по краям дороги, сходились галереей над головой, и дорога тянулась вдаль. То и дело порхали ласточки, стрекотали кузнечики, бабочки садились Мирее на плечи и на широкую папину ладонь.
Мама тоже была рядом; она смеялась и сдувала облака одуванчиков, а потом они с папой брали Мирею за руки и поднимали над зеленой травой.
Она летела, превращаясь в такую же бабочку, и зеленый коридор никогда не кончался.
Мирея опустилась в траву и оглянулась. Зеленые травы тянулись до самого неба, звенели молодые колокольчики, но мамы с папой не было видно. Только кузнечики стрекотали все громче; приближались, поднимая шерсть на загривках.
А потом они взвыли.
8.
Мирея открыла глаза. В их единственное окошко ударила молния; мама вскрикнула, обнимая дочь, и стекло осыпалось на мягкий матрас. Ворвался холодный ветер, совсем рядом упала звезда.
— Началось, — прошептала тетя Фидея.
— Ничего не началось! — закричала тетя Хирея, вскочив. — Нужно закрыть окно! Мы переждем атаку, дом выстоит, подвал надежный.
Тетя Фидея застонала и покачала головой:
— Бог с ней с атакой. У меня воды отошли.
Теперь оживилась мама.
— Спрячься от ветра, — сказала дочери и укрыла одеялом. — Нужна горячая вода, чистые простыни, антисептик, нитки и ножницы. Папа!
Тетя Хирея закрыла окно подушкой.
9.
С неба падало все больше звезд, но ветер не мог прорваться в заколоченный домик. Три поросенка обдурили волка.
Тетя Хирея с мамой оградили тетю Фидею простыней. Из-за ширмы доносился стон, глубокое, частое дыхание; потом тетя Фидея заснула, чтобы снова проснуться и закричать.
— Твое тело знает, что делать, — говорила тетя Хирея.
— Больно! — проскрежетала тетя Фидея сквозь зубы.
— Потому что ты тужишься, — сказала мама. — А надо расслабиться.
С потолка посыпалась пыль.
Дедушка Мальгран подсел к Мирее и смущенно крякнул:
— Ты понимаешь, что происходит?
Мирея покачала головой.
— У нее в животе там ребеночек. Он пробыл внутри девять месяцев, а теперь захотел наружу.
— Но снаружи волки, — прошептала Мирея. — Он не может подождать, пока не придет весна?
Дедушка снова крякнул и почесал небритую щеку.
— Знаешь, ты ведь тоже была у мамы в животике. И вот, когда пришла пора выходить на свет, твоя мама говорила: “Нельзя ли подождать до утра?”
Дедушка Мальгран засмеялся и погладил малышку.
— Вы, дети, никогда не ждете удобного часа.
— Головка выходит, — сказала из-за простыни мама. — Осталось немного. Папа, приготовься.
Дедушка Мальгран снова крякнул.
— Вот с тобой было точно так же, — сказал он Мирее. — Родилась посреди ночи, а дома только я с твоей бабушкой. Так она уже ходить не могла...
Упала звезда, осыпалась пыль.
— Папа!
— Да иду я, — и уже вставая, подмигнул Мирее: — Никогда не ждете, всегда приходите вовремя.
10.
У тети Фидеи родился мальчик. Он закричал почти сразу, и взрослые очень обрадовались. Тетя Фидея легла на подушки, дала младенцу грудь и задремала.
Спустя полчаса дедушка Мальгран обработал нитки и перевязал пуповину. Потом он взял небольшие ножницы и отделил малыша от матери. Женщины укутали младенца, и положили рядом с мамой.
Волки выли всю ночь, и Мирея не могла понять, утро сейчас или день.
Наконец, ей улыбнулась мама, приглашая подойти поближе. Малыш показался ей страшным, сморщенным, как гнилое яблоко.
— А как его зовут? — спросила Мирея.
— Мальгран, — ответила тетя Фидея.
— Как дедушку! Теперь я могу загадать желание!
Мирея настойчиво притянула деда поближе, закрыла глаза и задумалась.
— Пусть будет мир во всем мире.
11.
Домик третьего поросенка дрожал от ударов молний. Волки не спали, хватая друг друга за обожженный хвост. Стрекотали кузнечики. С неба падали звезды.
Мирея спала. Храпел дедушка Мальгран, тетя Хирея бормотала во сне. Малыш уткнулся сморщенным лицом в мамкину грудь.
Когда упала последняя звезда, Мирея впервые закричала от страха. Она прижалась к матери, и с потолка отвалился кусок штукатурки.
Когда потолок рухнул, накрывая людей бетонным одеялом, Мирея вдохнула пыль. Стало темно.
Когда наутро взошло солнце, из-под обломков проклюнулся одинокий подснежник. Пришла весна.
Автор: Алексей Нагацкий
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
#рассказ #фантастическийрассказ #войнаимир