Я проснулся поздно. Примерно к двум часам дня: не спал ночь, и будильник не сработал. Собственно, ничего удивительного. Будильник на телефоне не сработал потому, что я его не поставил, а не поставил я его потому, что не хочу смотреть на свой телефон и прикасаться к нему не хочу. И, продолжая причинно-следственную цепочку, выясняем, что прикасаться к телефону я не хочу потому, что знаю – там ни одного пропущенного звонка, ни одного сообщения, нет даже рассылки из сетевых магазинов. Впрочем, непропущенных звонков и сообщений там тоже нет.
Я не разговаривал с людьми уже пару месяцев. Вообще со всеми: с друзьями, родителями, приятелями с работы, просто с прохожими на улице. Снова ничего удивительного… Ни один нормальный человек не захочет общаться с полоумным художником, единственным в мире индивидом, добровольно отказавшимся от бессмертия.
Два месяца назад Ассоциация искусств Японии удостоила меня чести стать лауреатом Императорской премии в области живописи. Это почетно, просто потрясающе для любого деятеля кисти и мольберта. Эта премия, по словам принца Хитати, восполняет пробелы в номинациях Нобелевского комитета. Я был так рад, что не мог и слова вымолвить: среди миллионов художников, самоучек и академиков, выбрали меня. И не было бы счастью конца, если бы не одно но. В награду, кроме обычной денежной премии, лауреатам давали тот самый билет — пропуск в вечную жизнь.
Доподлинно неизвестно, как люди получили бессмертие, каким образом ученые продлевают жизнь желающим — или заслужившим, не суть. Просто в один прекрасный момент человек, который по воле судьбы получает «купон» на бессмертие, отправляется на одинокий остров в Тихом океане, проводит там каникулы в неделю длиной и возвращается бессмертным. На торжественном вручении премии под громогласные аплодисменты толпы мне вручили такой билет.
На следующий день некто позвонил мне и попросил немедленно начать сборы для поездки за вечной жизнью. И тогда я отказался. Вот ведь ирония: премию мне вручили за многочисленные сюжеты на тему одиночества в вечной жизни, за миниатюры о неравенстве, о старости и уязвимости. Мне казалось, что зрители поняли меня, а те, кто наградил меня столь щедро, без труда примут мой отказ – они же видели эти работы. Они же знают, о чем я пишу картины.
Нет. Никто не понял.
Все казалось простым. Я не смогу рисовать, если буду бессмертен. Как, ну как? Неужели это сложно осознать? Как можно оценить мгновение, как передавать красоту сиюминутного, если у тебя впереди вечность? Что тогда будет на моем холсте? Может, двадцать лет все будет как обычно. Но что случится, когда я окончательно приму, что время для меня остановилось. Я не буду спешить, не буду гнаться, в мире не останется ничего, что может вдохновить, ведь счастье художника в мимолетном. И что тогда я буду делать?
Никто не понял.
Конечно, такой вопиющий случай не могли не предать огласке. Сначала люди бросились выяснять, почему я принял такое решение, строили предположения о неземной любви и желании умереть в один день или принадлежности к какой-то религиозной секте. Все пустое. Неужели я единственный, кто так думает? Наверное, есть и другие, но сейчас я один.
Я же не глупый. Не романтик и не циник. Просто человек. Просто думаю о том, что я буду делать, если заболею, например, болезнью Альцгеймера. Ведь бессмертие не означает неуязвимость. Или если я упаду и сломаю шейный позвонок, на всю бесконечную жизнь оставшись инвалидом, что я буду делать? Мне же не позволят уйти из жизни – это важные данные для исследования бессмертия. Какой смысл жить вечно, если я, смешно сказать, не буду жить?
Не поняли.
После выяснений все, даже какие-то незнакомцы, принялись отговаривать от отказа. Рассказывали, как прекрасна бессмертная жизнь, какие перспективы меня ждут и прочее. Друзья уговаривали, родители истерили — и никто, никто не хотел слушать. Сразу за уговорами наступило порицание. Ругали знатно. Проклинали, называли зажравшимся, хотя сами понятия не имели, что такое бессмертная жизнь. Простой человек не знал такого и жил свой обычный срок в семьдесят-восемьдесят лет, а те, кому была дана вечная жизнь, уже с простыми людьми не общались. Менялось сознание, разум, образ мысли и действия. У них был свой мир, у нас – свой.
Когда-то все приходит к завершению. Закончились и мои контакты с внешним миром. Никого не осталось: ни ругающихся, ни уговаривающих, ни любопытных. Просто тишина и отчуждение. Это так забавно! Так горько и смешно. Я писал картины, где бессмертный герой оставался в одиночестве, где простой человек на смертном одре был окружен своими близкими с вечной жизнью, я много чего придумывал. Но и предположить не мог, что умру один, потому что я просто человек, думающий чуть иначе. Я хочу, чтобы мои картины сохранились в истории искусства, но я не хочу видеть этого, я не хочу жить вечно.
Не поняли. Слово вечность написали черной краской.
Автор: Настя Павлова
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
#рассказ #фантастическийрассказ #житьвечно