I
Ночная мгла окутывала всадника бескрайним покрывалом, бросив того в пучину бездны. Вне времени, она лишала ориентиров, не позволяла памяти вернуть утраченный фрагмент. Лишь лунный свет тянулся лезвием меча, освобождая путь и вырывая землю под ноги коня, дрожащего от страха. В груди биению копыт вторили удары сердца. Сотрясали тело изнутри, гоняя кровь, стучавшую в ушах как барабаны. Отзвуки того, что испугало воина ещё мерещились, но отступали – тело отвергало страх и тот сочился по лицу холодным потом.
В груди горело – пламя духа истинного храбреца не давало Джену примириться с бегством с поля боя. Разум словно вырвали из головы на время, всё естество требовало развернуть коня. Воин должен вернуться на защиту вана! Но прикоснувшись к памяти о господине, Джен задел цепь многих образов, последним из которых было бледное лицо владыки.
Внезапно, стрела, что просвистела рядом, отвлекла от страшного воспоминания. Словно вонзившись в разум Джена, она приковала его внимание к источнику шума за спиной. Ругательства на неведомом наречии настигали уши воина. Был слышен смех – признак опасной уверенности северных варваров, ступивших на чужую землю. Нет, храбрый воин не мог бежать от тех, кто также, как и он, шли путём войны. Мгновенье на раздумье и Джен развернул коня.
Его копьё пробило ламеллярный доспех первого варвара. Полосы металла, из которых состояла броня, сомкнулись вокруг древка, заставив выпустить его из рук. Лязгнул меч, покинув ножны Джена. Лишь свист сопровождал полёт клинка, порхавшего от одного тела к другому. Металл был снова пьян, напившись крови. Его владелец ликовал, вернувшись в битву. Знакомый вкус победы он ощущал совсем недавно. То чувство было последним, прежде чем воин бежал. Последний недруг падал, захлебываясь кровью. Также пал и господин, покрытый инеем луны. Холод коснулся сердца… и тут же отступил. Страх был отвергнут вновь, отброшенный железной волей. Дисциплина напомнила о долге.
Вслед за спокойствием к Джену вернулось осознание того, что происходит. Чёрная пелена страха, застилавшая глаза, наконец, окончательно растворилась в свете звёзд. Поле, которое покинул воин было покрыто тысячами тел. Те, кто выжил, устремились в его сторону – немногочисленные отступающие и догонявшие их северяне. Масса всадников, облачённых в кожаные и стальные панцири, ощетинившиеся копьями, саблями и диковинными изогнутыми луками были готовы добить остатки некогда могучего войска вана, выступившего навстречу орде Железного каганата, выигрывая время императору, чтобы собрать армии.
Джен должен был погибнуть там же, вместе с господином. Первый среди воинов провинции – чемпион вана, телохранитель его дочери ван-нар… лишь последний факт не давал отправиться в самоубийственную атаку. Воин связал себя клятвой с этой семьёй, и покуда дышит последний её представитель, ему есть кого защищать и ради чего жить. Сейчас остаётся лишь спешить в столицу провинции, где сидит ван-нар и чей гарнизон должен подготовиться к новой угрозе. Не к саблям северян, не к граду стрел… То, что обратило в бегство бесстрашного Джена – могло сделать бесполезными любые стены и любое оружие.
Гарнизон силён, но теперь Джен знал, – тому не выстоять перед новой угрозой. Сама ночь идёт собрать кровавые плоды и только он один может всех предупредить об этом.
***
Серебряная колесница продолжала возносится в небо, бросая стрелы света наземь, освещая путь боевого скакуна. Холодные прикосновения луны преследовали Джена, подогревая ледяным ожогом память, чей омут не давал увидеть главного – что обратило в бегство храбреца. Джен должен вспомнить, чтобы сообщить защитникам подробно, что им ожидать от нового врага. Крупицы утраченной картины собирались медленно. Также неспешно приближался город, чьи стены возвышались над постройками, покинувшими его предел. Посад объял дорогу, на которую ступил конь Джена. Воин обвёл строения взглядом, полным сожаления. В глазах сверкало пламя, в котором враг утопит этот результат трудов многих поколений.
– Опустить мост! – прозвучало сверху, когда Джен приблизился ко рву.
Не тратя время, Джен направил коня ко дворцу, где сейчас всем руководил первый советник вана. Теперь он отвечает за провинцию, пока не подоспеют войска императора. Мимо проносились дома, рыночная площадь, ремесленный квартал – прекрасные постройки, которым вскоре предстояло испытать не себе ужасы войны – то, чего не знали жители города последний век.
Прибыв на место, воин спешился и прошёл мимо охраны. Взгляд мгновенно устремился к западной части дворца – где живёт ван-нар. Наследница погибшего господина, – скоро она должна была принять власть в свои руки. Но сейчас нужно было идти к северной пристройке – обители чиновников, сердцу и голове ваньства.
Навстречу Джену вышел сам первый советник. Золотое платье до пола, уложенные седые борода и усы, сто слоёв тряпок поверх всего тела – чиновник был готов к приёму, зная, что работа не отпустит его с наступленьем темноты.
– Приветствую вас, – сухо произнёс советник.
Воин поклонился и поспешил предупредить:
– Войско разгромили. Наш шифу достопочтенный Канг пал на поле боя. Грядёт сила, которой нам нечего противопоставить!
Советник едва заметно закивал.
– Я уже знаю о поражении, доблестный Джен, – голос был сдержан, мышцы лица напряжены. – Но я таил в себе надежду, что вы сумели спасти нашего господина.
– Моё сердце разрывается от боли, – говорил воин, пока его каменное лицо почти не шевелилось, – но он погиб на моих глазах.
Старец тяжело выдохнул и обвёл взглядом дворец.
– Ноша, которая легла на мои плечи слишком тяжела, но мой долг принять её, пока император не решит судьбу провинции, – произнёс он полным скорби голосом, а затем, как ни в чём не бывало продолжил, – что ж, нужно приготовиться к обороне с учётом новых обстоятельств…
– Боюсь, нам не удастся остановить врага. Город падёт, нужно спасти принцессу.
Лицо советника обратилось в грозовую тучу, готовую испепелить молнией любого.
– Это ли слова лучшего воина, которому погибший господин доверился в последний час?! Мы не отступим, даже если нас пожрёт адское пламя и вы, Джен, должны помочь нам защитить ван-нар!
Не поднимая головы, Джен продолжил настаивать, игнорируя то напряжение, что накалило воздух:
– Она – единственный наследник вана, но варвары не чтят закон. Если город падёт, мы лишимся законного правителя и небо отвернётся от нас!
– Наш законный правитель – император. Он всё решит, даже если мы погибнем. Соберитесь! Теперь ван-нар – живое знамя борьбы с захватчиком. Её бегство послужит сигналом нашей слабости как врагу, который удвоит усилия, так и гарнизону, чьей дух и без того пал после вести о поражении, а когда воины узнаю о смерти шифу…
Советник мотнул головой в сторону, словно отворачиваясь от дурной мысли. Джен молчал, не зная, что ответить. Он чувствовал, что фальшь. Не дух воинов интересует чиновника, но тот всё продолжал напор:
– Идём, у нас нет времени. Вы расскажите мне, что случилось с господином, почему мы потерпели поражение, а, затем, дадите отдохнуть воинам, что заменяли вас на посту телохранителя ван-нар. Теперь ваш главный долг – беречь её, а наш, подготовиться к осаде. Враг совсем к ней не готов, это даёт надежду, что мы продержимся до прихода армии.
***
Джен шёл по коридору западной части дворца, стараясь не разбудить его обитателей звуками шагов и звоном боевого снаряжения. Кольчуга с нашитыми пластинами металла была подогнана к телу, но всё же могла произвести немного шума. Воин был спокоен за дзюттэ – заострённый у самого конца стальной прут с длинным подобием крюка вместо гарды. Это оружие было плотно примотано к поясу справа и не сталкивалось с кольчугой. Громче всего мог прозвучать меч ян-дзи, что также висел на поясе, но слева. Узкий, словно игла трёхгранный клинок в два локтя, в отличие от конного меча, носился без ножен и его приходилось придерживать рукой, чтобы он не задевал ни пол, ни металл доспеха.
Как оказалось, не только чиновники лишились сна. Слуги и знать следили за ходом событий, обсуждали новости и не спешили спать. Однако никто не смел расспрашивать чемпиона о причинах раннего прибытия в отрыве от основного войска. Шепот доносил слова до воина, – те были осведомлены о поражении.
Поднявшись на третий ярус, Джен скрылся от взглядов посторонних лиц. На этаже принцессы царила тишина, лишь скрип половиц сопровождал приближающегося телохранителя. Два стражника у спальни ван-нар приветствовали старшего товарища почтительным поклоном. Сдержано кивнув в ответ, тот дал им знать, что в их помощи больше не нуждаются.
Как только воины спустились по лестнице, Джен подошёл к расписанной двери. Но не успел он прикоснуться к дереву стены, как ширма сложилась пополам и ван-нар предстала перед ним. Как и остальные во дворце, она выглядела торжественной, готовой к церемонии и встрече – уложенные волосы и дорогое платье давали понять, что здесь нет более знатной особы.
– Идём, – твёрдо произнесла она, глядя в пустоту. Джен сделал шаг назад, освободив дорогу и направился за ней. Ни приветствий, ни церемоний. Воздух внезапно стал вязким, колким, словно пронизанный невидимыми иглами, сводящими каждый мускул.
Ван-нар привела телохранителя в комнату для чаепития, но не предложила сесть. Она лишь подошла к окну, и посмотрела в сторону северных ворот. Её молчание било больнее самых гневных слов. Этот немой упрёк не только от дочери хозяина, но и от друга, чьё доверие подорвано его, Джена, неудачей.
– Фэню… – назвал он принцессу по имени.
Та повернулась, открыв не лик, а фарфоровую маску, в которую тот превратился. Взгляд был… нет, не спокойным. Он был пустым. Одна слеза катилась по щеке, стремясь догнать другую.
– Пока я не видела тебя, надежда всё ещё теплилась во мне… – дрожащим голосом произнесла принцесса.
– Это мой позор, Фэню! Я не мог справиться с этим…
Сгорая от стыда, воин опустил голову, уставившись в пол, не смея посмотреть в глаза дочери погибшего владыки. Хотелось провалиться сквозь этот пол, а, затем и дальше, глубоко под землю. Но что-то упёрлось в плечо и обхватило тело. Волосы касались щеки, слезы капали на шею. Хватка ван-нар была сильна, словно она пыталась задушить. И пусть! Джен понимал, с такой же силой боль отзывается в груди принцессы.
От этих объятий внезапно стало легче… так редко они могли побыть наедине. Исцеляющее прикосновение каждый раз снимало боль за те минуты, что они в тайне от других проводили вместе. Джен надеялся, что его ответное объятие поможет Фэню также как её тепло ему.
В этом безмятежном сладком ожидании, Джен обратил свой взор в окно. Ночная тьма над стенами города как будто растворилась в багряном соке. Свет пожара бился в небо, свидетельствуя о приближении врага. Вдалеке виднелись войска, выстроенные в штурмовые колонны.
– Странно, они даже не начали осаду, – сорвались слова с уст воина.
Ван-нар отпустила его и обернулась, подошла к окну, позвав с собой и Джена.
– Они уже нападают?
– Пока нет. Ждут, когда сгорит посад. В лучшем случае, у нас есть несколько часов.
Девушка обернулась, испуганно глядя на воина.
– Что же нам делать?
– Мой долг – оберегать тебя, ван-нар, но первый советник приказывает оставаться здесь. Его разгневало моё предложение увести тебя из города.
Лицо Фэню сбросило с себя страх, его выражение стало вновь твёрдым.
– Я ещё не обрела право на власть. Но твой долг перед небом выше долга перед советником. Сможешь ли ты вывести меня из города, Джен?
– Мои товарищи по оружию преданны мне. Если мы доберёмся незамеченными до южных ворот, я смогу убедить стражу открыть ворота. Если же тебя хватятся или кто-то донесёт до советника, что ты покидаешь город, тот может послать своих людей… но мы уже будем далеко.
***
Время, которое пришлось потратить на сборы хватило, чтобы небо вновь начало тускнеть. Дергались ставни, над крышами разносился дикий свист. Холод проникал в дома, затягивая вместе с ветром уличную пыль.
Тревога овладевала сердцами Джена и Фэню, и, судя по начавшейся панике, не только ими. Когда мужчина и девушка пробирались по дворцовым коридорам, им не приходилось скрываться – окружающим было не до них. Но не успели они покинуть здание, как до их ушей донеслись крики со стороны конюшни, к которой они и направлялись.
– Сворачиваем, – сказал Джен, понимая, что шанс быстро взять лошадей упущен. Он повёл Фэню на юг, сразу в направлении ворот и другой конюшни.
Выбравшись из одного здания, мужчина и женщина скрылись в следующем, стремительно приближаясь к выходу с территории дворца. Но стоило им приблизиться к дверям, как они услышали ржание лошадей, а затем, в здание ворвались северяне.
Пятеро воинов в кольчугах и открытых шлемах, характерных для тяжёлых всадников железного каганата раньше всех решили приступить к грабежу. Рассыпавшись по небольшому залу, они, наконец, увидели воина с длинным мечом и дзюттэ, а также девушку с нагинатой позади него.
Тот, что был ближе всех успел лишь взмахнуть саблей и незаметное глазу движение тонкого клинка тут же покарало его за промедление, полоснув по открытой шее. Сделав шаг в сторону, Джен поймал вражеское лезвие своим дзютттэ в левой руке и отклонил подальше, оттягивая его вниз, подставляя врага под укол меча, чьё острие вонзилось тому в подмышку.
Следующий варвар пытался наскочить на Джена, но тот продолжил уклоняться влево, двигаясь вокруг врага. Северянин попытался достать соперника своим палашом, но воин парировал лезвие мечом, а острием дзюттэ пробил кольчугу в области печени.
Осталось два копейщика, один из которых по своей неосторожности оказался слишком близко. Широкий наконечник пики прошёл рядом с головой и грозил обрушится на Джена сверху. Тот успел отойти в сторону пригнувшись, уколов врага в ногу на излёте, однако тут же рядом оказалось острие другого копья, заставившего разорвать дистанцию.
Несколько осторожных выпадов копейщика давали Джену понять его стиль боя. Но времени на красочный бой не оставалось и следующий удар заставил воина действовать быстрее. Бросившись вперёд и вправо в момент, когда северянин совершал очередной удар, Джен отвёл древко влево, сделав встречный выпад длинным клинком. Пятый враг к тому моменту уже падал на пол, сражённый нагинатой разгневанной Фэню.
Они услышали, как на улице вновь заржали кони, – их шанс на спасение. Обернувшись, Джен уже собрался открыть двери, как почувствовал знакомый холод. Свет фонарей как будто потускнел, тьма наполняла зал, просачиваясь с улицы сквозь щели. Двери отворились и крик раздался позади. Фэню уронила нагинату, закрыв руками лицо, а Джен не мог отвести взгляда от самой смерти, что вползала в эти стены.
Тьма, окутавшая бледное худое тело длинным халатом и гривой волос, поглощала свет луны и фонарей. Фигура источала страх и холод, удерживая в руках длинную косу, чьё лезвие было покрыто кровью. Капая на пол, она смешивалась с кровью, оставленной босыми ногами, также окрашенными в бордовый цвет.
Выпад. Меч отскочил в сторону, встреченный ударом широкого лезвия. Отбросив оружие врага, коса потянулась вперёд, пытаясь добраться до плоти, но воин рухнул, выигрывая у судьбы ещё несколько мгновений жизни. Следующий удар мужчина отбил дзюттэ, но тот вылетел из ослабевших пальцев. Не было сил даже на то, чтобы продолжать дышать. По щеке стекали слёзы, но падали на пол уже кусочки льда.
~ПОСЛЕДНИЙ ВДОХ НАПОЛНИЛ ЛЕГКИЕ ОЩУЩЕНИЕМ НЕМИНУЕМОЙ ГИБЕЛИ~
Коса поднималась для удара, как дверь разлеталась в щепки, а во тьму ворвался свет. Громкий крик рассыпался по залу, чёрное существо с косой ответило рыком и бросилось в атаку. Свет и тьма перемешались в короткой битве, а единственные наблюдатели не в силах были что-либо понять.