С 1808 по начало 1810 года полный капитан Петров командует фузилерной ротой в гренадерском графа Аракчеева полку.
Предыдущая часть здесь:
Полк располагается в казармах в Санкт-Петербурге, недалеко от Таврического дворца.
Служба в столице империи, на глазах императора и высшего света, о чем еще мечтать простому пехотному капитану?
Но неугомонный характер М.Петрова приводит к тому, что в начале 1810 года его назначают адъютантом генерала Сназина, родственника графа Аракчеева.
Генерал Сназин, во главе пехотной бригады из Шлиссенбургского и Ингерманладского мушкетерских полков, отправляется в действующую Дунайскую армию, но он еще не участвовал в боевых действиях и поэтому адъютант, бывший в тринадцати боях и сражениях и уцелевший в мясорубках при Прейсиш-Эйлау и Фриндланде, для него просто подарок судьбы.
И вот начале 1810 года капитан Петров "... полетел с генералом на курьерских чрез Тверь, Москву, Орел, Киев, Могилев-на-Днестре, Яссы, Бырлад и Рымник к армии, стоявшей лагерем близ Дуная несколько выше Гирсова. От Москвы, где покинута нами была полная зима, через ночь одну наскакали мы на полное распутье, чрез сутки — на талый земляной путь, в третьи сутки увидели цветущие сады; переправясь за Днестр — в колено траву, а за Дунаем, около Кузгуна, Кучук-Кайнарджи и Силистрии,— спелые черешни."
Русская армия под командованием молодого графа Каменского 2 -го, в это время осаждает крепость Шумлу, комендант которой, визирь Юсуф, в 1799 году командовал обороной Акры и отбил все приступы французской армии во главе с Наполеоном.
Здесь капитан Петров серьезно заболел и, по его словам:"... а какую там лихорадку вытерпел, то и теперь вспомнить страшно...".
Но молодой организм справился, а его начальник, генерал Сназин, из-за последствий лихорадки вышел в отставку.
Чтобы не сидеть без дела при осаде Шумлы, капитан Петров со Шлиссельбургским мушкетерским полком вошел в отряд генерала Кульнева для экспедиции против трехбунчужного паши Кушанец-али.
В этой экспедиции он познакомился со штаб-ротмистром Денисом Давыдовым, который был прикомандирован к Кульневу от генерала Багратиона.
"...Он пил, как следует калиберному гусару. Выпив поутру первую чашу, он, бывало, крехнет и поведет рукою по груди к животу, качая головой медленно в наклон к груди; и как однажды Кульнев, давний друг его, спросил Давыдова: «Что, Денис, пошло по животу?», он отвечал: «По какому уж тут животу идти, а по уголькам былого когда-то живота зашуршело порядочно".
Петров участвует в сражении при Батине, которое закончилось взятием Рущука и Журжи.
"В этом сражении я был больным в промежуточный день моей лихорадки. Чрез большую немоготу, с принуждением себя, сносил я обязанности мои по службе: скача между колоннами и кареями за приказаниями и с приказаниями, и когда кончилось сражение все покорением главного редута, у самого села Батина....".
Что бы переждать очередной приступ лихорадки, капитан Петров с двумя уланами остановился у захваченного турецкого обоза, примерно в 200 повозок. В это время маркитанты полков, овладев турецкими котлами и провизией в обозе, начали варить для своих полков кашу, кидая туда и зерна ливанского кофе, считая их "иносветными бобами" и приговаривая "Это же до чего крепки в варке!" Огонь был разведен и рядом с повозками, груз которых был укрыт невыделанными буйволиными кожами.
Превозмогая болезнь, Петров осматривает подозрительные повозки и обнаруживает, что они загружены порохом, так нужным русской армии.
Огонь костров рядом с обозом был немедленно потушен, а уланы отосланы к генералу Сназину с донесением, что захвачен турецкий пороховой парк и нужен караул для его охраны и артиллеристы для осмотра. Эскадрон драгун с конными артиллеристами прибыл вовремя и успел обнаружить и залить горящий "штопин", т.е огнепроводный шнур для взрыва.
За Батинское сражение капитан Петров получает орден Св.Владимира 4-й степени с бантом.
В конце 1810 года генерал Сназин по болезни возвращается в Санкт-Петербург. Вместе с ним возвращается и его адъютант, капитан Петров.
В осадных траншеях при Шумле Петров познакомился с молодым артиллеристом Алексеем Мартосом, сыном известного скульптора.
И в столице он с братом часто посещает Академию художеств , где: "... нам было что послушать о изящностях не одного Петербурга, а всей Европы: ибо из них каждый жил в Италии и Париже десятилетие и более для изучения художествам. Театр, маскерад и концерты тоже нас увеселяли, равно как городские и загородные пиры приятелей петербургских."
В 1811 году генерал Сназин выходит в отставку и капитан Петров остается без начальника. Но возвращаться в свой, графа Аракчеева полк он не собирается. Видимо служба в столице, смотры и парады его не прельщают. Капитан Петров использует право генеральского адъютанта на выбор места службы и :
"... поступил в 1-й егерский полк по обольщению себя славными аванпостными поступками полкового командира полковника Карпенкова в войне финляндской 1808 и 1809 годов, с которым служба военного времени могла удобно двинуть всякого честолюбивого офицера скорым ходом вперед по русской пословице: либо в покойники, либо в полковники, что со многими его подчиненными и со мною сбылось: ибо я в один год и 11 месяцев военного времени Отечественной и заграничной войны, по аванпостному служению с ним в общих делах со всеми соединенно в генеральных битвах, перешел за отличия из капитанов в полковники и к тому еще в то же время и за такие порывы мои под его командою награжден пятью орденскими наградами."
Капитан Петров получает под командование запасной батальон полка, а в декабре 1811 года, сдав экзамен самому графу Клейнмихелю, он уже майор и командир 1-го батальона 1-го егерского полка. С начала 1812 года полк находится недалеко от Гродно, на русско-прусской границе.
В мае 1812 года, когда император Александр I прибывает в Гродно, 1-й егерский полк полк несет караулы по охране императорской квартиры.
Майор Петров извлек интересный урок из этого караула:
"Позавтракавши у батюшки царя своего вплотную, я обратил особенное внимание мое на обувь императора. Вижу, стоят на стуле его полусапожки и на них лежат онучки (портянки) из льняного полотна плотного, какое употребляется на рубахи гвардейских солдат. Я спросил денщика государева: «Или наш отец не по чулкам?»
Служитель отвечал, что государь по причине сухих мозолей уже три года заменяет чулки онучками.
«Сначала было нам хлопот с этими онучками,— прибавил он,— бывало, мы путаем-путаем, вертим-вертим около ступней, либо пятка светится, или палец выглядывает; но, спасибо, скоро догадались: призвали старого гвардейского солдата, который, живя при нас неделю, выучил нас всех обуваться и обувать государя по онучкам со всеми сноровками, опрятно и удобно для спокойствия ног; так что государь теперь никогда не намерен обуваться по чулкам».
Рассмотря и испытав истину удобства обуви по онучкам, я, поучась взятыми уроками у старых егерей моих, принял себе во всегдашнее средство успокоения ног, изнуренных походами и охотою с ружьем."
А дальше была Отечественная война 1812 года.
Пишите комменты, ставьте лайки и подписывайтесь на канал.
Продолжение следует