Памятный эпизод с мазью Азазелло, превратившей булгаковскую Маргариту в ведьму, имеет глубокие корни.
Так, у древнегреческого писателя Лукиана в «Лукии, или Осле» читаем:
Жена Гиппарха разделась, потом обнажённая подошла к свету и, взяв две крупинки ладана, бросила их в огонь светильника и долго приговаривала над огнём. Потом открыла объёмистый ларец, в котором находилось множество баночек, и вынула одну из них. По запаху мне показалось, что это было масло. Набрав его, она вся им натёрлась, начиная с пальцев ног, и вдруг у неё начали вырастать перья, нос стал вороньим и кривым - словом, сделалась она ничем иным, как ночным вороном. Когда она увидела, что вся покрылась перьями, она страшно каркнула и, подпрыгнув, как ворона, вылетела в окно.
А вот как описывает Апулей в своих «Метаморфозах» превращение волшебницы Памфилы:
Прежде всего она сбрасывает с себя все одежды и, открыв какую-то шкатулку, вынимает оттуда множество ящиков, снимает крышку с одного из них и, набрав из него мази, сначала долго растирает её между ладонями, потом смазывает себе всё тело от кончиков ногтей до макушки, долгое время шепчется со своей лампой и начинает сильно дрожать всеми членами. И пока они слегка содрогаются, их покрывает нежный пушок, вырастают и крепкие крылья, нос загибается и твердеет, появляются кривые когти. Памфила обращается в сову. Испустив жалобный крик, вот она уже пробует свои силы, слегка подпрыгивая над землёй, а вскоре, поднявшись вверх, распустив оба крыла, улетает.
И ворон, и сова существа безусловно мистические. Впрочем, и обычная обнажённая женщина с дьявольской улыбкой на устах - ничуть не менее мистична...