Женский образ в литературе – это почти всегда лики любви. Переменчивые, туманные. У каждого писателя свой идеал, свой образ. И только у Ивана Алексеевича женский образ особенный, словно достигший наивысшего накала или совершенства. Женщина Бунина не иступленная, как у Достоевского, Толстого, Куприна, Белого, а будто яркая вспышка. Мгновение, озарение, вдохновение, которое длится не больше выдоха.
Легкое дыхание!
«Легкое дыхание». Образ Ольги Мещерской наиболее пленительный, совершенный:
Затем она стала расцветать, развиваться не по дням, а по часам. В четырнадцать лет у неё, при тонкой талии и стройных ножках, уже хорошо обрисовывались груди и все те формы, очарование которых ещё никогда не выразило человеческое слово; в пятнадцать она слыла уже красавицей…
Женский образ у Бунина, словно бы женская головка, никогда не бывает дорисован до конца, он всегда немножечко не завершен. Это эскиз, недоговоренность, полутон. Вот и здесь. Портрет Оли Мещерской вряд ли полон. Бунин намекает, создает фон устами своей героини: кипящие смолой! – чёрные, как ночь, ресницы, нежно играющий румянец, тонкий стан, длиннее обыкновенного руки, – понимаешь, длиннее обыкновенного!- маленькая ножка, в меру большая грудь, правильно округлённая икра, колена цвета раковины, покатые плечи…
Бунин, словно дает простор читательской фантазии, но в довольно жестких рамках своего идеала.
Верный поклонник и продолжатель творчества Бунина Паустовский так описал свое впечатление от Оли Мещерской:
О, если бы я знал! И если бы я мог! Я бы усыпал эту могилу всеми цветами, какие только цветут на земле. Я уже любил эту девушку. Я содрогался от непоправимости ее судьбы. Я… наивно успокаивал себя тем, что Оля Мещерская – это бунинский вымысел, что только склонность к романтическому восприятию мира заставляет меня страдать из-за внезапной любви к погибшей девушке.
Бунинская любовь скоротечная, чувственная, несчастная, почти всегда драма или трагедия. Небольшой рассказ «В Париже».
История простая, банальная, роман почти уличный, случайный, но сколько приглушенного, такое ощущение, что Бунин умеет убавлять звук и свет, эротизма:
Он невольно поддержал ее за талию, почувствовал запах пудры от ее щеки, увидал ее крупные колени под вечерним черным платьем, блеск черного глаза и полные в красной помаде губы…
Никаких имен, он, она:
Она стояла спиной к нему, вся голая, белая, крепкая, наклонившись над умывальником, моя шею и груди…
И уже через мгновение:
И как жену обнял и он ее, все ее прохладное тело, целуя еще влажную грудь, пахнущую туалетным мылом, глаза и губы, с которых она уже вытерла краску…
Естественно, что на сей раз умирает, но - герой. Смерть по воле автора настигает его в парижском метро. Бунин, словно соблюдает строгую очередность.
Но при всем своем эротизме, Бунин никогда не опускается до пошлости. Он всегда останавливается там, где современная литература и кинематограф с радостным гиканьем преодолевают барьер. Вот отрывок из повести «Жизнь Арсеньева»:
Я вскочил, повернул ключ в дверях, ледяными руками опустил на окнах белые пузырчатые занавески, - ветер качал за окнами черное весеннее дерево, на котором, как пьяный, мотался и тревожно орал грач...
Или один из самых пожалуй известных рассказов Бунина – «Солнечный удар». Опять-таки случайная встреча, на пароходе. Любовь захватывает обоих так быстро, что поручик даже не успел разглядеть ее:
все было прелестно в этой маленькой женщине…
Дальше почти стандартное бунинское продолжение. Сошли с парохода, меблированные комнаты:
...и как только вошли и лакей затворил дверь, поручик так порывисто кинулся к ней и оба так исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой.
Вот, собственно, и все. Вся история. Опять-таки никаких имен. Он – поручик, она - «прекрасная незнакомка». Далее начинается самое таинственное и необъяснимое. Она уезжает, поручик остается, но остается ...запах ее загара и холстинкового платья, ее крепкое тело, живой, простой и веселый звук ее голоса...
Они никогда больше не встретятся. Любовь исчезла, растворилась?
Не тут-то было. Вряд ли и сам автор готов утвердительно ответить на этот вечный вопрос. Он всего лишь нарисовал эскиз:
...но теперь главным было все-таки это… совсем новое чувство - то странное, непонятное чувство, которого совсем не было, пока они были вместе, которого он даже предположить в себе не мог, затевая вчера это, как он думал, только забавное знакомство…
Лики любви – знаки судьбы. Иван Бунин закрывает тему.
«Легкое дыхание» длится, длится, длится…