Недавно попалась мне вот такая осенняя икона-картина преподобного Серафима Саровского. Обычная его иконография - хвойный лес, где время года неопределимо - то ли лето, то ли весна, ведь сосны и ели всегда одни и те же.
Удивительно, что Оскар в своём стихотворении, написанном в день летнего празднования перенесения мощей преподобного Серафима, 1 августа, поместил преподобного Серафима именно в осенний листопадный лес. Так что заглавная картинка этой статьи - прекрасная иллюстрация к его стихотворению "Преподобный Серафим":
Вот – Серафим… И лик его как сад –
как сад Эдемский, что опять открылся,
в восьмом тысячелетии назад…
И я в лесу Саровском очутился,
на камешке заветном примостился –
и мне приснился дивный листопад,
где каждый лист без позолоты злат…
«Ах, ваше Боголюбие, я рад,
что вы пришли и дух ваш окрылился
ко мне убогому, чтоб я за вас молился, -
вот и молюсь: свидетель – листопад…»
И старец в листопаде растворился –
и тут же на иконе проявился
лик Серафима как Эдемский сад.
1 августа 1998 г.
Оскар Грачёв
Мне кажется, я нашла разгадку этой осенней загадки. Я уже писала о том, что русские золотые иконы - осенний феномен. Должно быть, в нашем сознании и святые воспринимаются охотнее всего и поэтичнее всего на фоне золотой осенней листвы, которая и создает для них этот иконописный фон. И подтверждение этому - знакомая нам всем с детства картина Нестерова "Видение отроку Варфоломею", на которой изображен святой Сергий Радонежский в отрочестве. И надо же - Сергия Радонежского Оскар тоже увидел в осеннем лесу!
Русская культура - осенняя по настроению, ибо только осенью мы наблюдаем это чудесное преображение природы и уходим в зиму с надеждой на весну и Воскресение.
Сколько листвы у тебя, листопад?
И ответил он, словно оттрясся:
"Листьев столько, сколько заплат
на сермяжной игуменской рясе
преподобного Сергия, брат!"
1992
Оскар Грачёв