Оля со Славой оба из детского дома, поэтому из родни - никого. Самым близким человеком была Антонина Петровна, бывший директор детского дома и по совместительству воспитатель. К ней ездили за советом, разделить радость или горе. А недавно она переехала к сыну в Москву, и общение теперь только онлайн, а настоящего, чуткого и откровенного так не получишь.
И закралась какая-то тоска в семье. Рабочий день идет как по маслу, а как выходные - места себе не находят.
У тут ещё тропинка на новую Олину работу какая-то грустная - мимо дома престарелых.
Ну и что, ну и ходила же два месяца мимо, а тут - проблема. Даже мужу о ней рассказать не хочет.
А все дело в том, что там - новый пациент. На вид даже женщина не старая, но очень одинокая. Утро, а на на скамейке сидит, в землю смотрит. Оля как-то пробовала ей улыбнуться - не получилось. Пустой, стеклянный взгляд в ответ.
А все потому, что Лизавета Андреевна считала свою жизнь неудавшейся окончательно, после похорон единственного сына, впала в такое отчаяние, что никто не мог с ней не только поговорить, а даже перекинуться взглядом...
Она очень хотела умереть, каждый день Бога просила об этом.
Так вот, когда Оля идет мимо этого грустного места - прямо сердце сжимается от боли. И ей очень хочется ...помочь.
Как-то муж с дочкой шли к Оле на работу и прошли мимо грустной скамейки. Настенька - та ещё стрекоза, подбежала, погладила, поцеловала и спросила: "Вас кто-то обидел, я все маме расскажу, она его накажет". И... Лизавета Андреевна подняла глаза, попробовала улыбнуться, но это плохо получилось. Отвыкла она улыбаться.
На работе они все рассказали Оле, а та призналась, что давно хотела сказать о ней мужу, но боялась.
Почему? Чувство какое-то непонятное. Муж, Сергей, тоже признался: "Может это Антонина Петровна в Москве так скучает, как-то сердце не на месте. А давай её усыновим?"
Вот это и боялась Оля сказать мужу, ведь жили они небогато. А нормальную жилплощадь получили только недавно. Но оба очень обрадовались этому решению: родителей у них никогда не было, так в неизвестности и выросли. Много искали их, потратили силы и время, но веревочка всегда обрывалась. Так и живут...
Директор дома престарелых просила не торопиться с решением, хотя понимала, в семье горе уходит быстрее. Но все же попросила навещать по выходным и хотя бы самим привыкнуть.
И вот в встреча. Они просто сели на скамейку рядом. Настенька прыгала и лепетала что-то бесконечно. Лизавета Андреевна подняла глаза, а та давай ей рассказывать про котенка, про то, как папа её кувыркаться научил, про Петьку из соседнего подъезда, который не дает погладить его собаку...
А она сидела и слушала.
Так прошло несколько выходных... На носу 1 сентября. Перед молодыми родителями встала проблема - встречать ребенка из школы. Пробовали её обсудить в присутствии Лизаветы Андреевны... Она впервые подняла на них глаза.
А Оля упала сразу перед ней на коленях: "Миленькая, тебе только дома её ждать, да дверь после прихода закрыть, пойдем к нам жить?".
Так её директорша научила. Пожилые люди хотят быть полезными.
И Лизавета Андреевна заплакала, впервые за долгое время. Плакала и Ольга у нее на плече...
Наверное вот такое оно должно быть, плечо матери...
На следующий день Елизавету Андреевну забирали домой, как из роддома младенца: с тортиком , цветами и шариками. И комнату дома украсили.
А Настенька в детском саду хвалилась: "Вам-то маленьких братиков аист приносит, а мне целую бабушку!"