Расстояние между севером Австралии, югом ЮАР и востоком Канады составляет тысячи километров. То же самое можно сказать о расстоянии между тихоокеанским побережьем Мексики и Канарскими островами или между азиатским юго-востоком и Суринамом. Однако флора этих мест имеет больше общего, чем, казалось бы, диктует природа.
Как объясняет в своей статье журналист газеты «Эль Паис» Мигель Анхель Криадо, это след - пока еще видимый - европейского колониализма. Группа исследователей произвела наложение факторов географической положения и продолжительности существования четырех больших империй на современную распространенность тысяч видов растений.
Они доказали, что многие регионы сохраняют одинаковый между собой пейзаж в течение десятилетий и веков после падения соответствующей империи.
Больше всех изменила окружающую природу британская, меньше всех – голландская. Второй идет испанская, а третьей – португальская.
С родной земли люди всегда увозили в поездки какие-то растения, будь то для пропитания, для украшения, как память о родной природе или случайно. Перенос различных видов в новую для них среду, где они успешно приживались, происходил на протяжении всей человеческой истории. Но невиданных прежде масштабов этот процесс приобрел с началом в 1492 году эры колониальных империй.
Специалисты исследовали всю новейшую информацию, размещенную во всемирной базе данных распределения натурализованных растений GloNAF, чтобы определить 1200 регионов, которые в прошлом являлись колониями одной или нескольких метрополий. Результаты были опубликованы в этот понедельник в научном журнале Nature Ecology & Evolution.
Как и следует ожидать, в столь обширных и отличных друг от друга империях, как эти четыре, налицо большое различие ландшафтов. Самое большое влияние на разнообразие флоры оказывает климатическая переменная. Однако сразу же было отмечено, что при сравнении разных и далеко отстоящих друг от друга регионов одной и той же империи некоторые из них имеют бóльшую растительную близость, чем этого можно было ожидать, исходя из климата, географической широты или простой случайности. Такая близость больше всего характерна для некоторых из бывших британских колоний. За ними идут испанские, португальские и последними – голландские.
Ботаник Венского университета Бернд Ленцнер, главный автор исследования, говорит, что существует ряд объяснений данной тенденции к единообразию в рамках каждой империи. «Одним из них, представляющимся нам важным, является то, что Британская империя, с одной стороны, существовала очень долго, но с другой, прекратила свой срок совсем недавно». И действительно, анализ показывает, что чем больше какой-то регион принадлежал к какой-либо империи, тем большей оказывается растительная идентичность. Что касается Испании, разные мексиканские и андские экорегионы принадлежали испанской короне 290 лет.
Хронология существования каждой империи также важна. Испанская империя зародилась раньше, чем британская. Экспансия первой осуществлялась с использованием деревянных кораблей, а вторая использовала пароходы и поезда с паровозной тягой. Это способствовало более тесным контактам между различными частями британской территории. В XVI и XVII веках, когда доминировали испанцы, практически не существовало планов сознательной перевозки растительных видов из одного места в другое и их натурализации в нем. Не было до XVIII и XIX веков, золотого времени англичан, когда вошли в моду ботанические сады и появились общества по акклиматизации растений, которые стремились воссоздать английскую природу в колониях.
Также важен стиль управления, существовавший в каждой из империй. «Рестриктивная торговая политика каждой из европейских империй способствовала тому, что обмен растениями между регионами происходил преимущественно в рамках территории империи. В результате эти зоны по своей флоре стали более похожими друг на друга, чем это происходило во внешнем мире», - рассказывает Ленцнер. Как Испания, так и Португалия, и, в меньшей мере, Англия, разрешали обмен только внутри империи. Остальное считалось контрабандой. А вот в голландской империи наблюдалась наименьшее единообразие колоний по части их флоры. Нидерланды придерживались более открытой торговой политики, что приводило к большему разнообразию. Хотя при этом имели место и такие редкие случаи, как коммерческое внедрение производства каучука на юго-востоке Азии, за тысячи километров и два океана от нынешнего Суринама, места произрастания «плачущего дерева» (так переводится придуманное индейцами слово «каучук»), из которого получают природный латекс.
Исследование, опирающееся на анализ сетей, демонстрирует, что центральные районы каждой империи также больше похожи по своему растительному пейзажу. В частности, внутри каждой империи зоны, отличавшиеся коммерческой активностью, административной значимостью или наличием важных портов, демонстрируют бóльшую идентичность.
В качестве примера приводится восток Австралии и Индия.
В обратном направлении, из колоний в метрополии, особо заметных изменений в пейзаже бывших империй не наблюдается, если не брать во внимание сады с экзотическими растениями и сельскохозяйственные культуры (которые не были включены в исследование). Исключение составляет лишь натурализация различных кактусовых, таких как индейская смоква, на значительной части Испании или на юге Италии. Последний случай является примером поэтапного внедрения: вначале экзотическое растение попадало на земли исконной родины, называемой испанцами Madre Patria, а потом расходились по регионам империи.
Хорошо известны примеры биологических нашествий с участием животных, таких, как кролики в Австралии или кошки на многих островах. Но удар со стороны чужеродной флоры также может сыграть решающую роль. Исследователи приводят два примера. Первый – связанный с кислым инжиром (Carpobrotus edulis). Пришедший из Южной Африки, он разошелся в качестве декоративного растения по всему миру. Оказавшись на новых территориях, он так разросся по побережьям, что задавил местные растения подобного рода. Те из вас, кто бывал на Кипре, наверняка знают его. Возможно, что он вам известен под именем карпобротуса съедобного. Другой пример касается островов. На более чем четверти всех изученных островов чужеземные виды растений преобладают над исконно местными.
В этом отношении выделяются Гавайи и Маврикий, которые для многих являются образцом райской природы. «На них виды чужеродных растений сильно изменили островные экосистемы», - говорят ученые.
Усиливающим фактором растительного колониализма является тот факт, что растения находятся в основании всякой экосистемы. Другим фактором является время. Чужеродным растениям могут понадобиться десятилетия, чтобы закрепиться и распространиться в регионе, куда они завезены. Тот факт, что следы рассмотренных явлений мы наблюдаем спустя несколько десятилетий, а то и веков после распада европейских империй, должен стать для людей, как считают ученые, важным сигналом. Мы должны быть внимательны и осторожны в отношении того, что распространяется нами по миру.
ДО НАСТУПЛЕНИЯ 2030 ГОДА ОСТАЕТСЯ 2633 ДНЯ (ПОЧЕМУ Я ВЕДУ ЭТОТ ОТСЧЕТ, СМ. В "ЧЕГО НАМ НЕ ХВАТАЛО ДЛЯ РЫВКА")