Глава двенадцатая. Бромли.
.
- ...простите... не ожидал увидеть здесь динозавров.
- Что же в этом удивительного? – спрашивает игуанодон.
Хочу сказать ему, что он давным-давно вымер, тут же одергиваю себя, понимаю, насколько это будет бестактно с моей стороны, сказать кому-то, что он вымер.
- А где же ваш дворец?
- Что-то я не видел, чтобы игуанодоны обзаводились собственными дворцами.
- Нет, я имею в виду... гхм... вот вы живете в парке Хрустального Дворца... а где сам дворец?
- Как-то никогда об этом не задумывался... А ведь правда... я много раз видел его на фотографиях... но где же он сам?
- Я постараюсь разобраться с этим...
Мысленно добавляю к своему списку еще и хрустальный дворец...
.
Глава тринадцатая. Вест-Энд.
.
Оглядываю бесконечные вереницы театров, кто-то торопит меня, поспешите, поспешите, спектакль уже начинается. Я так ошарашен, что даже не успеваю сказать, что не собирался ни на какой спектакль, я раскланиваюсь с вешалками, с которых начинаются театры, снимаю перед ними шляпу, вешаю на вешалки...
- Вы что-нибудь слышали о Хрустальном дворце?
- А, так он же сгорел...
- Сгорел?
- Да, мы очень сожалеем...
- Но как... почему...
- Боюсь, вам этого так никто не скажет...
- Может... кто-то завидовал его красоте?
- Вполне возможно.
- А вы видели... как это было?
Театр усмехается:
- Я здесь, а Хрустальный дворец где? Как я мог это видеть?
Понимаю, что и правда никак. Любезно откланиваюсь, хочу уйти, оглядываюсь, не сразу понимаю, что я на сцене, что на меня смотрят сотни глаз из зала – я ищу выход со сцены, я не сразу понимаю, что весь район – одна большая сцена, и не только район, но и город, и весь мир...
.
Глава четырнадцатая. Воксхолл.
.
- ...театр чая? А какие спектакли вы ставите?
- Ну что вы, какие могут быть спектакли в самом-то деле?
Я смотрел и не понимал, как может существовать театр чая, как чай может играть спектакли, и почему чай не играет на сцене, если находится в театре чая. Я хотел спросить об этом у крошечных домиков в парке, но мне сказали, что в них никто не живет, и никогда не жил, я хотел спросить, зачем их тогда строили – но спрашивать было некого...
.
Глава пятнадцатая. Ганнерсбери.
.
- ...уважаемый цветок...
- ...я не цветок, я журавль с вашего позволения.
Смотрю на цветок, не понимаю, как он может быть журавлем.
- Простите... – обращаюсь к другому растению, - уважаемый цветок...
- Я не цветок, я ракета.
- Ракета? – понимаю, что ничего не понимаю.
- Ракета Дайера.
Осторожно кланяюсь желтым цветам:
- Уважаемый цветок...
- ...борода ястреба.
- Но... разве у ястребов бывают бороды?
- Не бывает.
- Но вы...
- ...а я борода ястреба.
- А где сам ястреб?
- Нет никакого ястреба.
- А вы...
- ...а я борода ястреба.
- Простите... не понимаю...
- ...вон, спросите у мертвой крапивы.
- Но она живая!
- ...и тем не менее, мертвая.
Понимаю, что мне придется еще разбираться, кто убил крапиву.
- Уважаемая крапива...
- К вашим услугам.
- Позвольте узнать, кто вас убил?
- Что вы, не беспокойтесь, меня никто не убивал.
- Но... тогда почему вы мертвая?
- Потому что мертвая, что непонятно-то?
- Я хотел бы узнать, куда пропал Хрустальный дворец... и почему в театре чая не играют спектакли...
- Ой, не знаю... вон, спросите у пальцев мертвеца...
Меня передергивает:
- Здесь кто-то умер?
- Да что вы, никто тут не умирал.
- Но... тогда откуда...
- Не знаю, спросите у желто-коричневого уха... или у индюшкиного хвоста...
- А у самой индюшки...
- ...здесь нет никаких индюшек. Или вон у рыцарей спросите...
- У каких рыцарей?
- Да у каких угодно, серного, пепельного, березового...
Оглядываюсь, не вижу никаких рыцарей на поляне, чувствую, что меня просто разыгрывают, и в то же время понимаю, что это далеко не розыгрыш, а очередная неразрешимая загадка...