Про Ванятку

Ваня спивался тихо, медленно и рассудительно. Во дворике, глядя голубыми бездонными очами на родную обшарпанную и зассанную панельку. На кухне, глядя все теми же очами в монитор, в стенку, на смеситель – кап-кап-кап, на осоловевшую жену в халате. Жена тоже пиво любила, а Ваня много знал. Он был начитан, смотрел кино, с детства слушал гармонические и эльфийские рок-группы, блюз и даже джаз. У Вани есть вкус. Всякий, кроме вкуса к жизни. К своей собственной жизни. Не сказать, чтобы Ваня любил свою работу, жену или детей, но он их и не ненавидел. Просто работа, жена, дети, дача помогали ему влачить существование. Тельце. Жена и дети связывали с реальностью. И бабла на все это ему хватало - и на Турцию в отпуск, и на поддержанный Мерс, и на алименты бывшей, и даже на любовницу, которая не сказать, чтобы торкала, но иногда вносила смутное разнообразие.
В детстве и в юности Ваня мечтал о богатстве. Легко заработал – легко купил свою кухню в панельке, в холодильнике – всё есть. Захочет, пойдет в кабак. Почему не хочет? Почему ему плохо? Почему и другая блондинка не торкает? И рыба из «Азбуки вкуса» не вкусна? И блюзок – только тоску наводит? И тело жены, такое липкое…
Однажды солнечным воскресным днем, сомлевший от обеда Ваня заснул. И привиделся ему старец с седыми власами. «Сморило-тка, тебя, Ванятка?» – спросил Ваню старец и повис в воздухе, порхая кусками одежд. «А ты кто такой и каково тебе до меня дело?», - лениво, но нагло поинтересовался Ваня. «А я смерть твоя! - весело кокетничая ответил старец, - Хочу узнать, чаво ты на земле пожил и за что тебе умирать?»
Ваня про смерть думать робел. А уж увидеть ее и вовсе не мечтал. Засуетился малёк. «Не хочу, - говорит, - Не буду! Рано еще!» И в ушах зазвучал Чайф – «детей у нас мал-мала…» А старец ему и отвечает: «Так ты мертвый давно уже! Лет 15 как. А может и боле!» Махнул седыми власами на полкомнаты и был таков.
А Ваня с дивана встал, не знает, что делать, куды бечь и чего включать. Любовнице позвонить? Матери, которая сгинула давно? Жену из сериала кликнуть? Рок-н-ролльчик поставить для веселия? Или колбасы из холодильника пожрать? С пивасиком. Тут дочь с прогулки приходит, денег просит на красоту. Дал ей денег – не полегчало. Серега говорил, секс с лилипутками нехило оживляет. Хотел позвонить Сереге, лень. А у Лехи травка волшебная была. Встретился с Лехой. Дунули. Похихикали. По дороге ноги промочил. Все равно фигово.
Материл старца, что взабаломутил. Зачем да за чем? За мясом! Зашел в магаз за пивасиком – с ним привычнее. Встал в очередь на кассу, сука-очередь. Сзади какой-то идиот пристроился, тележкой своей в зад толчется. Обернулся Ваня, а сзади тот старец стоит и лыбется. А в тележке у него – мертвая девочка из Донецка. Ручки да ножки, а голова – разбита совсем, мозгами наружу. Взбеленился Ваня, снова обматерил старика, в девочку плюнул: не порти мне картину жизни! Не уродуй мое бытиё! Не хочу никаких трагедий! И без тебя, разорванной, тошно и душно!
Расплатился за пивасик. Выходит из магаза. Огонёчки веселые на улице, машины красивые, бабы первый сорт. Хотел пивасика глотнуть на холодке, да в пакете вместо пивасика-то ножки девичьи торчат. Те самые ножки, донецкие или… Присмотрелся Ванёк, а ножки-то свои – родные. Собственной малой. Той, которая вот пару часов назад денег на красоту просила.
«Пропивасил ты, Ванятка, и жизнь свою, и дочурку свою», - зачавкал мимо проходящий старик. Ваня его нагнал, сильно бил. Бородку – наизнанку. А старец смеется – не больно ему и бородушка-то новая враз вырастает. Точки-У да джавелины за магазом падают. Рок-н-ролльчик включить? Любовнице отписать? Бабло зашибить? Леху с лилипутками? Сериальчик по ТНТ с женой под картошечку? Ваня кровавые ножки-ручки собрал. Сидит на бордюрчике, бормочет, что это не он. Что хотел как лучше. Что хотел, чтоб, как всегда. И чего это вдруг она здесь – война? И что не он, Ваня, виноват! Он же, Ваня, как все – за мир и с пивасиком! И верните все взад! В Турцию, в сериальчик, в панельку, в холодильник, в «Азбуку вкуса» верните мне этот пакет с ножками и раздробленной головой обратно на кассу! Перебейте!
«Если ты не идешь на врага, враг придет за чадом твоим», - лепечет сквозь кассетный дождь старикан.
«Я сдаюсь! - кричит Ваня, - Пусть оккупируют, раздробят, пусть буду рабом, только малую мою не трогайте!»
«Оккупирован, раздроблен, разобщен, развращен, да и раб ты давно и по собственной воле, - хохочет дед, - Как позволил себя развратить, так и дочку свою на закланье отдал». И глазами сверкает, веселится, наверное.
Кто поставит Ванятке крест на могилку, коли Ванятка еще эту землю месит своими адидассовскими подошвами? В подошвах жизни больше, чем в нём самом. Зовёт Ваня старца – исцели да воскреси, образумь да научи. Не пришел больше старец. Он сейчас в других местах нужнее. Там, где Леха с правнучками Катюш да со своей универовской алгеброй лихо наводится. Чистая работа на градах такая. За ваняткиную малую. Да и за Ваню, который тихо спивается под блюзок в своей алигьеревской кухне. Колбаса джавелином в горле? Пивасик точкой У…