🇩🇪📰Обзор немецких медиа
🗞(+) Der Spiegel в интервью с главредом The Economist «Проблема заключается в огромном высокомерии британского правительства» рассказывает о том, что факт того, что Лиз Трасс – тупая, как пробка (как, впрочем, и большинство британских министров) общественности стало неожиданно понятно только сейчас. Уровень упоротости: в данном случае умеренный 🟡
Автор: Михаэль Брехер. Перевёл: "Мекленбургский Петербуржец"
Почему Великобритания потеряла доверие финансовых рынков? Главный редактор журнала The Economist Цанни Минтон Беддоуз рассказывает, как это произошло - и что она думает о европейской солидарности Германии.
Der Spiegel: Фрау Беддоуз, у вас в офисе действительно есть боксерская груша?
Беддоуз: Почему вы спрашиваете?
Der Spiegel: The Economist считает себя голосом экономического разума. Глядя на политику британского правительства, у вас наверняка накопилось много разочарований.
Беддоуз: (смеётся) Это не настолько плохо, чтобы мне нужна была боксерская груша! Но для либерального журнала, который верит в открытое общество и свободные рынки, настали непростые времена. Мир кардинально изменился...
Der Spiegel: Великобритания тоже. Премьер-министр Лиз Трусс поставила страну на грань финансового кризиса своими неудачными планами по сокращению налогов.
Беддоуз: Именно так. Я начала работать в The Economist в девяностые годы в качестве корреспондента по развивающимся рынкам. Тогда мне пришлось сесть в самолёт, чтобы найти страну, которая играючи лишила рынки доверия. Сегодня она находится прямо у меня на пороге.
Der Spiegel: Как до этого дошло?
Беддоуз: Трасс пыталась подражать политике Рональда Рейгана восьмидесятых годов, но, к сожалению, она прочитала только половину учебника по рейганомике. Рейган снизил налоги, увеличил государственные расходы и дал доллару ход. Это может сработать в США, но Британия - не Америка, это открытая экономика среднего размера, которая гораздо больше зависит от финансовых рынков.
Der Spiegel: И что это значит?
Беддоуз: Финансирование страны зависит от доверия инвесторов. Но если вы увеличиваете расходы, накапливаете ещё больше долгов и игнорируете институты, как изначально планировало правительство Трасс, то вы быстро теряете это доверие.
Der Spiegel: Министр экономики Джейкоб Рис-Могг винит в кризисе британский центральный банк, потому что он слишком поздно повысил процентные ставки.
Беддоуз: При всём уважении, это полная чушь. Рынок переоценил риски британской фискальной политики. Банк Англии также допустил ошибки в своей коммуникации. Но проблема заключается не в Банке Англии, а в огромном высокомерии британского правительства.
Der Spiegel: Вам придётся объяснить это.
Беддоуз: Правительство Трасс выставило за дверь высшего чиновника казначейства, отказалось от аудита бюджета соответствующим органом и сопротивлялось любым советам. Предельные цены на электроэнергию не стимулируют людей к экономии. А идея снижения верхней налоговой ставки в разгар экономического кризиса не только стала полной неожиданностью, но и была политически глупой.
Der Spiegel: Тем временем премьер-министр Трасс начала политический разворот. Министру финансов Кваси Квартенгу пришлось уйти в отставку из-за этой суматохи. Считаете ли вы, что его преемник Джереми Хант будет работать лучше? [этот долбо*б уже работал министром иностранных дел при Борисе, а ранее министром соцобеспечения, на обоих постах оставив после себя недобрую память – прим. «Мекленбургского Петербуржца»].
Беддоуз: Джереми Хант уже заявил, что отменит большинство налоговых сокращений, объявленных Квази Квартенгом. Он также заявил, что пакет энергетической помощи Великобритании будет значительно меньше. Эти изменения помогут заткнуть дыру в бюджете и, если повезет, восстановить доверие рынка. Первые признаки в этом направлении многообещающие. Для ясности: господин Хант успокоит рынки только в том случае, если откажется от значительной части «трасономики».
Der Spiegel: Тори уже думают о смещении Лиз Трасс. Сможет ли она пережить это?
Беддоуз: Я никогда не видела столько хандрящих тори, как сейчас. Многие в партии хотели бы избавиться от Трасс - но смогут ли они сделать это так, чтобы это не оказало им медвежью услугу [в оригинале «чтобы она не упала им на ноги» – немецкая идиома – прим. «МП»] на следующих выборах? На этот вопрос я тоже, к сожалению, не могу ответить.
Der Spiegel: Всё ли Трасс сделала неправильно?
Беддоуз: Ирония заключается в том, что Трасс также объявила о правильных и важных мерах, которые теперь, вероятно, сойдут на нет. Например, реформа планирования, которая необходима для обеспечения большего роста. Но поскольку премьер-министр действовала так по-дилетантски, политика роста сейчас находится под всеобщим подозрением. Ни одно правительство не решится проводить такую политику - хотя она была бы крайне необходима для возобновления роста британской экономики.
Der Spiegel: Как этого можно достичь?
Беддоуз: Возможно, сейчас так не кажется, но у Великобритании много сильных сторон: образованное население, гибкие рынки труда, множество творческих умов и одни из лучших университетов в мире [которые выпускают долбо*бов, подобных Джонсону и Трасс – прим. «МП»]. К сожалению, страна также глубоко разделена: Лондон - оживлённый мегаполис, но условия жизни в более бедных регионах намного, намного хуже. Нам нужно больше равных возможностей - но этого можно достичь только с помощью инвестиций, например, в жильё и инфраструктуру.
Der Spiegel: Считаете ли вы такие инвестиции реалистичными в разгар кризиса?
Беддоуз: Да, потому что я оптимистка. За последнее столетие Британии удалось дважды переосмыслить себя: сначала с помощью нового социального пакта после 1945 года, а затем в 1979 году с помощью революции Маргарет Тэтчер. Я надеюсь, что нам снова удастся исследовать новые отношения между государством и рынком, экономическую модель для XXI века. Возможно, в этом потрясении есть что-то полезное.
Der Spiegel: Сейчас самое неудачное время для экспериментов: мировая экономика находится в рецессии, центральные банки не могут взять инфляцию под контроль, а в Украине идёт война.
Беддоуз: Это правда, мы находимся в среде, которая никогда не существовала в нашей жизни. В журнале The Economist мы говорим о «новой эре макроэкономической политики». Для борьбы с инфляцией центральные банки повышают процентные ставки рекордными темпами. В то же время промышленно развитые страны вынуждены тратить больше денег на укрепление своих сил обороны, борьбу с изменением климата и смягчение последствий демографических изменений.
Der Spiegel: Либеральные экономические политики часто с трудом переносят увеличение государственных расходов. Что бы вы посоветовали федеральному министру финансов Кристиану Линднеру, который хочет вернуться к долговому тормозу [в Германии очень любят изобретать напыщенные словарные конструкции: «смена эпох», «долговой тормоз», «пакет налогового облегчения»… Это неотразимо действует на малолетних дебилов. Впрочем, не только на малолетних – прим. «МП»] в следующем году?
Беддоуз: Долговой тормоз кажется мне дымовой завесой. Сколько дополнительных сотен миллиардов Германия тратит на оборонную политику и энергетическую помощь?
Der Spiegel: В сумме получается довольно много. Специальный фонд для бундесвера составляет €100 млрд, теневой бюджет для энергетической помощи и торможения цен на газ должен составить около €200 млрд.
Беддоуз: Может быть, в Германии так принято, я не хочу вмешиваться в это. Но я считаю, что правительство Германии плохо информировало о планах по торможению цен на газ. Размер пакета удивил всех в Европе. Похоже, что Германия, как самая большая и богатая страна ЕС, поступает по-своему. Для меня это странное понимание европейской солидарности.
Der Spiegel: The Economist считает себя голосом экономического разума. Есть ли место для этого в хаотичном мире 2022 года?
Беддоуз: Мы хотим быть выразителями интересов свободных обществ и открытых рынков. Это не значит, что мы наивные рыночные идеологи, выступающие против любого государственного вмешательства. Это означает, что мы хотим мудрого вмешательства.
Der Spiegel: Тем не менее, глобализация, похоже, сейчас не в моде.
Беддоуз: В ходе кризиса пандемии и войны на Украине нам всем пришлось испытать на себе риск экономической зависимости от других стран - будь то китайские микрочипы или газ из России. Глобализация меняет своё лицо. Сегодня речь идёт уже не только о максимальной эффективности, но и об устойчивости. Но это не означает, что следует возводить торговые барьеры. Я боюсь, что многие правительства используют изменившиеся рамочные условия как предлог для протекционизма - и это то, против чего мы боремся в The Economist.
Der Spiegel: Как на самом деле выглядит средний читатель The Economist ?
Беддоуз: Раньше это были в основном мужчины среднего возраста, которые в конце недели садились на три-четыре часа, чтобы почитать журнал. Сегодня наши читатели очень разнообразны. Более половины наших подписчиков читают наше цифровое издание, а пять миллионов человек в месяц слушают наши подкасты. Мы также активны на таких социальных платформах, как TikTok. Мы не хотим быть крутыми. Но мы должны быть там, где находятся наши будущие читатели.
Der Spiegel: Тем не менее, большинство подписчиков The Economist - мужчины. Почему?
Беддоуз: Я задавала себе тот же вопрос. Возможно, это связано с нашим имиджем, когда нас воспринимают как чисто деловой журнал. Мы гораздо больше, чем это, и наша журналистика предназначена для мужчин и женщин. Возможно, мы ещё недостаточно хорошо объяснили это, но мы работаем над этим.
@Mecklenburger_Petersburger
Мекленбургский Петербуржец в: