Семья Трофимовых образовалась рано: молодые лет с шестнадцати вместе жить начали. Дело не ново – каждая вторая ячейка общества так создаётся. Как-никак, вдвоём выживать сподручнее. А всем новорасписанным на заводе отпуск дают недельный и талонов питания впридачу. Поговаривают, что когда-то был аж «медовый месяц», когда молодожёны отдыхать катались, да куда ж уехать?
Соседи по блокам радовались. Не то чтобы счастью, скорее, лишнему поводу посплетничать: пока поссорятся-помирятся, быт наладят – есть что обсудить. Уже не Светка и Стёпка, а Степан и Светлана (не солидно семье трудящейся так легкомысленно обзываться) повода косточки свои перемыть не давали. Они просто хотели тихого семейного счастья, собственно, поэтому просто работали да жили вместе.
Соседи со временем успокоились, всё вошло в привычную рутину: каждый бухтел, что на заводе работы выше крыши, что самосбор разбушевался и отчего талонов за тот месяц так мало дали – ну запил человек, что такого? Выбросов миновало много, а молодая чета подала прошение заводу – пополнение у них. Врачи осмотр сделали, сказали, мол, жди, мамаша, двойню. Талонами снабдили, Светлана в блоке сидела, Степан работал. И даже почти не пил, несмотря на предложения коллег по цеху собраться вечерком после смены.
– Не, мужики, у меня жена в положении дома ждёт. Чего её заставлять волноваться? Подумает ещё, что самосбор пожрал, а оно вам надо, если Светлана моя разбираться придёт? Баба в положении страшнее ликвидаторов, я вам так скажу, – Степан отшучивался, прощаясь с работягами.
Спустя положенный срок на свет тусклых лампочек явились дети. Мальчики, двойня. Родители назвали их в честь дедов своих – Николай и Тимофей. Второй, правда, помельче телом родился и болел чаще, но врачи говорили, что вот вырастет – окрепнет; и вообще, вина то матери – мало ела во время беременности, старший все соки выпил и себе всё забрал.
Малые росли шустрыми, все углы исследовать успели. На что отец уважением среди работяг пользовался, но и это не спасало его от нагоняев начальства – дети снова куда-то залезли и что-то открутили. В этот раз аж на завод охраняемый проникли, нашли лабораторию и спирт оттуда умыкнули. Ладно бы выпили по дурости, так нет – у заводских, охочих до алкоголя, меняли на талоны сладкого. Ну а что Степан детям скажет? Прочтёт им лекцию куда лезть можно и не нужно, да по щелбану каждому – любит же шалопаев. Старшему, правда, щелбан посильнее, но ему можно, не зря здоровее.
Тем временем завод все планы в срок выполнил. Верха посовещались и решили наградить особо отличившихся. Менее отличившихся тоже наградить, но не так пафосно. Семье Трофимовых, как ударной молодой ячейке общества, новый блок дали, лекарств запас и артефакт той эпохи – приёмник. Не работал ни черта, правда, шипел только, потому детям не интересен был. Родителям, впрочем, так же.
Соседи снова шептаться начали. Кто по злому, что вот Стёпка бухает каждую смену с начальством, а жена его с тем же начальством в соседней комнате спит; кричат-ругаются каждый вечер так, что дети вынуждены по всей хрущёвке шляться. А кто по доброму – семья работает, да, талонами делились, было дело. Молодцы ребята.
Однако недолго люди косточки перемывали Трофимовым. Пришла беда – самосбор этаж пожрал. То ли дверь заклинило, то ли добежать не успели – хрен пойми разберись сейчас. Погибли родители. Пацанам повезло. Как сирену услышали, когда на заводе шлялись, так сразу спрятались. Да только повезло ли мелким? Без родителей ведь, дети совсем. По девять лет каждому.
По-хорошему, по правилам, детей следовало в приют при заводе сдать к таким же сироткам. Там их учат, кормят, рабочие места обеспечивают. Но тут подсуетились работяги, добрым словом семью Трофимовых поминавшие. Уговорили верха оставить детей так. Жильё есть у них, на занятия ходят. Ну а что по еде и быту – так коллективно готовы все ходить проверять как у Тимки и Кольки дела идут. По очереди, естественно.
На этаже братьев окружили заботой. Каждый приласкал и прикормил. Во внимании детям не отказывали. Сверстников на ближайших этажах ребята не нашли, так что в основном бродили вдвоём, за что периодически им прилетало.
– Ну вы как котята, чесслово! – ругались на них. – У каждого поели-погрелись, потом шлындать по всем этажам, искать приключений!
– Дядь, а что такое «котята»? – Тимка прислушался к тираде, услышав незнакомое слово.
– Эм, ну, это… Пушистые такие, мелкие. Раньше ещё у каждой семьи были.
– А зачем они? Их ели?
– Нет, ты что! Гладили, кормили. А котята в котов вырастали, вот в таких, – и показывает руками. – Коты хозяев любили, мурлыкали и грели ночью. Вот. А ещё с ними поиграть можно и поболтать. Слыхал я от Петровича, что дед его с котом на спор пил, – замечтался с улыбкой.
– А это как? – Тимка аж загорелся.
– А, эм, – спохватился. – Вырастешь – узнаешь. Мал ещё для распития.
– А для котёнка? – не унимался малой.
– А для котёнка в самый раз.
– А где их брать-то? – чуть ли не плача спросил Тимка.
– Брать где?.. Не знаю, давно уже кошек не видел. Но, мне кажется, есть у кого-нибудь, если поищете. Кошки везде выживают, где-нибудь да есть.
С этого случайного разговора дети захотели котёнка. Вернее, сначала Тимка захотел – все книги пролистал, все учебники, но нашёл как кошки выглядят. Брату принёс – и тот загорелся идеей найти пушистого друга.
Каждого опросили, докопались, чтобы опросившие ещё повыясняли у своих знакомых, в общем, всех на уши поставили.
– А где можно найти котён?..
– Всё, хватит! – после занятий дети побежали на завод дёргать рабочих. – Будет вам котёнок.
– Ура-а!
– Отставить радоваться!
– А? – удивились мальчишки.
– Значит так. Котёнка вам достану. У знакомой кошка беременная, через пару месяцев родит. У вас как раз сейчас учёба, экзамены, то сё. Сдадите хорошо – получите котёнка. Нет – ну, сами виноваты.
– Так нечестно! – Тимка поджал губы.
– А жизнь – штука такая, нечестная и суровая. Так что, малята, если кота хотите – не шлындайте где попало и учитесь хорошо. Понятно?
– Понятно, – грустно протянули братья.
– Ну раз понятно, то идите поиграйте где-нибудь в безопасном месте. А то сейчас напугаете кого вопросами своими, так нас верха на вал намотают. Бегите, всё.
– А как на вал наматывают?
– Я кому сказал! – мальчишки, хохоча, убегали.
Самосборов несколько спустя начались экзамены. Помимо общих вопросов дети проходили тесты на определение дальнейшей профессии: кого в рабочие на станки, кого врачом, кого ещё куда. Кольке предписали инженером быть, Тимке, на удивление всех (в особенности ему самому) выпало «сотрудник лаборатории».
– Слушай, а что они делают? – Тимка вертел в руках бланк с постановлением.
– Я слышал, что лаборанты лекарства придумывают. И что пищевые концентраты улучшают!
– А как?
– Не знаю. На заводе много людей без пары пальцев на руках ходят. Может, из их пальцев и делают?
– Фу-у, – поморщился младший.
– Вот так вот наинженерю что-нибудь не то, пустят меня в расход, будешь из меня новые блюда делать, – рассмеялся Колька.
– Не буду, – насупился Тимка.
– Будешь.
– Не буду! – закричал младший и стукнул брата в плечо.
– Ну ладно, чего ты нос повесил, шучу же, – приобнял его Колька.
– Не шути так больше. И так мамы с папой нет, ещё и ты если…
– Ладно, зато у нас котёнок скоро будет! – поспешил сменить тему старший. – Ты думал как его назвать?
– Нет. А ты?
– Аналогично. Давай сегодня после ужина подумаем.
– Давай! – Тимка загорелся, глаза тут же высохли. Колька перевёл дух.
Не успели братья выйти к лифтам, как их окликнули:
– Трофимовы! А ну стоять, черти! – кто-то быстро шёл к лифтам.
– Это не мы! – прокричал Колька, затем повернулся к младшему. – Побежали пешком!
– Но восемнадцатый этаж на карантине, как мы пробежим?
– Вот блин! Тогда, если что, виноват буду я.
– Нет я! Ты и так всё всегда на себя берёшь!
– Я старший, мне так надо.
– Всего на две минуты! – Тимка топнул ногой от несправедливости этого мира.
Тем временем из-за угла вышел мужчина. Рабочий с завода, который им пообещал достать котёнка.
– Стоять, черти! – он остановился и платком вытер пол со лба. – Я шёл за вами, кричу, кричу, а вы ругаетесь – не слышите меня.
– Ой, простите, мы результаты тестирования обсуждали. Я вот инженером буду, а Тимка лаборантом.
– Лаборантом? Ого! Туда нечасто берут, гордись, малой. А ты тоже молодец, – кивнул на Кольку. – Инженеры нужны всегда, заводы растут.
– А я тут причём?
– Ты чего! Инженер-то – профессия широкого профиля. И трубопровод придумать как проложить, и оборудование разработать, и что-то новое улучшить. Работы валом, не переживай. Так вот, погодите, заговорили меня совсем, – мужчина поморщился, вспоминая о чём он хотел поговорить. – А, кошка окотилась! Помните, котёнка обещал?
– Ура! – заорали братья.
– Вот, вот. Я сходил спросил как вы учились, мне учителя сказали, что всё в порядке у вас, старались последние два месяца.
– Да, мы очень хотели котёнка! – перебил Тимка.
– Смотрите, котята сейчас ещё маленькие…
– Ну да, на то они и котята, – Колька пожал плечами.
– Я так понимаю, не хотите вы кота, раз перебиваете, да? – нарочито нахмурился мужчина.
– Простите! – потупили взгляд оба.
– Так вот, малые. Котята ещё слишком маленькие. Они пока с матерью живут. Через месяц-полтора можно будет забирать. У вас как раз день рождения будет, да?
– Ага, двенадцать будет.
– Какие уже большие. Ещё недавно, вроде, ползали, а уже… Ладно, не об этом, – заботливый голос вновь сменился на наставления. – Там три котёнка, двоих уже застолбили, я вам третьего выпросил, – гордо ухмыльнулся. – Чёрный будет, а хвост с белой кисточкой. Придумали имя пушистому?
– Да! Снежок!
– Так он же чёрный.
– Потому Снежок. Был бы белый – был Кляксой.
– Ну вы даёте. Ладно, я вам всё, что хотел, сказал. Бегите, только в карантин не лезьте. А, и ещё вот. Держите. За хорошую учёбу.
Он протянул им две бумажки. «Талон на изделия конфетные. 100 грамм.» Братья радостно переглянулись, дружно крикнули: «Спасибо!», и забежали в приехавший лифт. Быстро нажали кнопку этажа и, хихикая, слушали как мужчина ругался на дурных шалопаев, ремня давно не видевших, за то, что не успел зайти в лифт и теперь ему придётся ждать следующий.
– Слушай, Тим, – ребята бродили по недавно очищенному после самосбора этажу. Колька задумчиво пинал камушек.
– А? – Тимка пытался отковырять кусочек пенобетона какой-то железкой.
– А мы чем кота кормить будем?
– Едой, – Тимка сосредоточенно продолжал.
– А вдруг он не ест её? Что делать будем? Ты же читал книги, что они едят? – младший задумался и остановился.
– В книге было, что они сначала молоком матери питаются, а потом ищут пропитание. Или им ищут.
– А может им сладкого дать?
– Не-е, – Тимка покачал головой. – В книге говорили, что кошки сладкое не чувствуют.
– Какая же ужасная у них жизнь.
– Согласен.
Братья продолжили исследовать этаж.
– С другой стороны, – продолжил Колька. – Нам же больше достанется.
– Тоже верно. А как думаешь, может ещё талонов попросить для котёнка?
– Так они сладкое не чувствуют.
– Но другие же об этом вряд ли знают, – хитро улыбнулся Тимка.
– Ну ты даёшь, – восхищённо протянул старший. – Сразу видно – будущий лаборант!
– Как раз в конце месяца новые талоны получать, – Тимка вернулся к колупанию пенобетона.
– У нас ещё старых навалом. Слушай, а давай их все обменяем тогда? Места у нас полно, хранить есть где.
– Можно. А зачем? – Тимка недоумённо посмотрел на брата.
– Вот сразу в тебе лаборанта видно, – нарочито сурово помотал головой Колька. – Нет в тебе практической жилки. А вдруг кот капризный? Что делать будем? Так у нас хоть выбор будет чем его кормить. Да и, как говорил наш учитель, запас карман не тянет, – метким пинком по камню он закончил речь.
Через несколько циклов братьев снова окружили вниманием. Исполнилось им двенадцать. Каждый старался что-нибудь подарить. Кто игрушки, кто ещё какую вещь ненужную. Тимке сосед, отсвечивая «тёплыми глазками», всучил огромную кепку, козырёк которой закрывал весь обзор. Одна бабуля, имя-отчество которой никто и не знал (однако уважал каждый), подарила огромную стопку книг. Там было всё: от повестей и романов до энциклопедий. Братья сначала немного приуныли, так как дома литературы и без того много стояло нечитанной. Дома уже открыли и увидели второй подарок – талон на сладкое в каждой книге торчал, как закладка.
– Просвещайтесь, внучата, – ехидно улыбнулась она.
Самый главный подарок ждал впереди – котёнок. То, ради чего ребята пару месяцев зубрили скучные учебники и не бродили по закрытым объектам, чтобы лишний раз не получать нагоняй. «Через пару недель уже можно забирать. Принесу вам», – мужчина всматривался в чертёж и сделал неясный жест рукой, мол, не мешайте, не до вас пока.
– Коль, пойдём, как ты и говорил, талоны обменяем, – Тимка дёрнул старшего брата за рукав.
– Да, пойдём. Только за раз мы вряд ли унесём всё.
– У нас ещё полно времени до кота есть, успеем, – младший уверенно пошёл в сторону родного блока.
Как и ожидали братья, еды оказалось полно. Все шкафы, все полки – куча нескоропортящихся концентратов заполонили некогда пустое пространство. Отдельным хранилищем выступили две тумбочки. Большую переделали под хранилище сладкого, а маленькую – под дом для кота.
– А ты уверен, что ему нужен дом? – Колька принёс старое одеяло.
– Обязательно, – Тимка неумело взялся за молоток и гвозди, которые они выпросили под честное слово у одного из рабочих. – У нас же есть, почему он должен быть без дома?
– Так он с нами же жить будет.
– Хорошо, тогда будет кровать такая, – в своём стремлении Тимка был неостановим.
– А ты уверен насчёт тумбочки? – Колька покачал головой, наблюдая за тем, как неумело, но с оптимизмом, брат возится с гвоздями.
– Ну шкаф, думаю, ему слишком большой будет, – без капли иронии ответил младший.
Раздалась сирена. Замигал свет, блок затрясся.
– Дверь! – Колька побежал запирать гермоблок.
– Ой-ёй, – Тимка опустил козырёк кепки, прячась.
Снаружи загремело. Грохот продолжался несколько часов, прежде чем пошёл на спад. Всё это время братья сидели рядом на кровати и листали энциклопедию, где ранее лежали талоны на сладости. Постепенно шум смолк, сменившись еле слышным гулом. Тогда-то они и расслабились.
– В этот раз прям долго было, – Тимка спрыгнул с кровати и направился к тумбочке. Вытащил оттуда два батончика и принёс брату. – На. Нам надо восстановить наше психическое состояние.
– А что это? – поинтересовался старший, открывая сладость.
– Не знаю, – пожал плечами младший. – Я это в книге прочитал. Как думаешь, это надолго? – он мотнул головой в сторону двери.
– Не знаю, но вряд ли дольше пары дней, – Колька поспешил успокоить брата. С момента смерти родителей он очень нервно переносил выбросы самосбора. Обычно Тимка замыкался с книжкой или донимал старшего.
– Будем надеяться, – вздохнул он. – Может поедим? Зря талоны, что ли меняли?
– Давай.
Самосбор кончился через два цикла, как и предсказывал Колька. Со временем по гулу начинаешь понимать когда конец выбросов. После затишья лучше подождать несколько часов, как говорилось в рекомендациях, чтобы не нарваться на отголоски.
– Ну что, пойдём проветримся? Заодно спросим когда там котёнка можно будет забрать, – Колька отнял у младшего книгу, легонько стукнул ею по козырьку кепки и двинулся к двери.
– Да, точно! Снежок уже заждался, наверное, – Тимка поправил кепку и побежал вслед за братом.
Далеко пойти им не получилось. Коридор перегораживала стена из плоти и слизи неясного происхождения. На стенах она чем-то походила на плесень, которую ребята видели в старых лабораториях.
– А как же кот? – Тимка чуть ли не плакал — то ли от страха перед дурно пахнущими массивами мяса, то ли от обиды.
– Кот никуда не денется. Мы, кстати, тоже, – Колька почесал голову.
– И что делать?
– Пойдём домой. Будем ждать ликвидаторов.
– Пошли, – поковылял обратно младший.
Однако подмога не спешила. Не пришла она ни через цикл, ни через два, ни через неделю. Мальчишкам только и оставалось радоваться, что они обменяли все талоны на продукты – еды им хватало при самом плохом исходе ещё на месяц, а то и на полтора.
Колька, экспериментатор по натуре, исследовал стену плоти. Тимка, боясь оставлять брата одного (или же боясь оставаться один), крутился рядом.
От стены исходило тепло. Чем сильнее нажимаешь, тем теплее, будто где-то внутри находилась огромная печка.
– Слушай, – Колька тыкал ложкой в плоть.
– А? – Тимка осторожно подошёл.
– Мне кажется оно живое. Вот, потрогай, пульсирует слегка, если прислушаться.
– Не хочу я эту дрянь трогать. И вообще, оно тёплое и пульсирует потому что ликвидаторы с той стороны огнемётами сжигают! – выпалил младший. – Лучше не трогать её. Пойдём лучше почитаем. А то книг ещё немерено. Скоро нас спасут, – и быстро направился домой.
Колька понимал чувства брата, потому составил ему компанию. Остаток вечера он буквально завалил Тимку историями, играми и рассказами, что как их спасут, так они кота заберут сразу же и вместе с ним пойдут гулять, пока ноги не отвалятся.
Эмоционально вымотанный брат уснул сразу же, как голова коснулась подушки. Колька подождал ещё немного, после чего вышел в коридор к плоти.
– Папа говорил, что я сильнее и старше. Значит я должен защищать Тимку, – тихонько бормотал Колька себе под нос.
В какой-то момент стена начала разрастаться. Еле-еле, почти незаметно на фоне общей плоти. Но тонкие вены слизи и мяса на стенах уплотнялись и переплетались каждый день. Колька не хотел пугать брата, последний и так постоянно капризничал от дискомфорта и страха.
– Будь мужчиной. Как говорил папа, – он достал нож, зажмурился и резко ткнул вперёд.
«Хлюп» было ему ответом. Ладонь потеплела. Колька открыл глаза.
Нож с лёгкостью рассёк плоть стены. Ладонь с рукояткой погрузились в стену. Изнутри она была куда теплее. Колька поспешил вытащить руку. Действие далось с усилием, будто стена не хотела отпускать его.
«Пф-ф», – отдало откуда-то из глубин стены. Послышался неприятный запах тухлятины. Будто где-то глубоко в плоти что-то переваривалось и все затхлые газы выходили наружу. Мысль о том, что стена на самом деле живая сильно испугала Кольку. Ведь, если она разрастается…
…Значит она ползёт к ним.
– Ты чего делаешь? – Колька подпрыгнул, вскрикнув. Нож упал на пол с лязгом.
– Ты чего так пугаешь? – Тимка стоял за спиной у брата. Непонятно кто больше испугался: младший, увидев старшего вплотную к стене, или старший от резкого звука позади.
– Я просто проснулся, увидел, что тебя нет, пошёл тебя искать, а ты тут… – сбивчиво отвечал Тимка, крепко сжимая кепку.
– Я пошёл проверить одну теорию, – Колька думал как выкрутиться.
– Какую?
– Завтра расскажу. Сейчас пойдём спать.
– А потом ты снова пойдёшь к стене? – повесил голову младший.
– Нет. Мне нужна будет твоя помощь. А сейчас я слишком устал, – подбодрил брата Колька.
– Правда? – обрадовался Тимка.
– Клянусь всеми талонами на сладкое.
– Хорошо, пойдём.
На следующий день братья пришли к стене. Разложили на полу рукоятку для швабры и нож.
– Смотри, – Колька, держась на расстоянии от стены, ткнул во вчерашний порез шваброй. – Я вчера тут ножом ткнул и оно всё поддалось.
– О-о-о! А моя помощь тут зачем? – Тимка с опаской и интересом рассматривал порез.
– Я думаю как нам с этим быть. За ночь она слегка срослась. На ощупь довольно плотная, как тот концентрат, в который мы тогда добавили реагентов с лаборатории, помнишь.
– Ага.
– Так вот, я хочу прорезать отверстие и пройти сквозь него!
– Ты шутишь! – закричал Тимка. Мысль о том, что стена может поглотить брата вводила его в ужас.
– Не шучу. Смотри, я могу ножом внутри рассекать отверстие и пробираться сквозь него. Видишь? – Колька сделал разрез на плоти и воткнул туда руку, после чего вытащил. – К тому же тут скользко, будет несложно. И тут мне понадобится твоя помощь.
– Какая?
– Я не знаю можно ли будет разрезать изнутри всё. Потому я хочу, чтобы ты с ножом караулил у отверстия и разрезал его, как только оно начнёт зарастать. Хорошо?
– А это точно нужно? – Тимка даже думать не хотел о стене, не то что о брате, который туда собрался.
– Точно. К тому же, если, как ты говоришь, ликвидаторы с той стороны жгут стену, значит мне будет легче!
На самом деле Кольке не требовалась помощь брата. Он бы прекрасно справился сам; но прекрасно понимал как тяжело Тимке сейчас – с каждым днём он всё больше замыкался в себе, и даже разговоры и игры не могли расшевелить его. Нужно что-то делать. И если есть шанс – воспользоваться им.
– Только от тебя зависит успех данного предприятия. Понимаешь? – нарочито сурово наставлял младшего.
– А тебе точно надо туда лезть?
– Точно. Я же старший.
– Всего на две минуты! – угрюмо возмутился Тимка. Но не возражал.
– Всё. Жди меня тут и следи за разрезом. Я пошёл, – и тут же направился к стене.
Колька и сам боялся не меньше младшего. Но коли уж назвался груздем – полезай в лукошко.
Резким взмахом ножа мальчик вскрыл плоть – та обнажила свои глубины. Быстро, чтобы не успеть испугаться, мальчик засунул руку внутрь и с усилием начал прорезать себе путь. Сначала по локоть, затем по плечо. Потом и нога ступила в податливое тёплое месиво. Неосознанно оттягивал момент, когда придётся засунуть и голову. Обернулся на прощание и улыбнулся Тимке, желая подбодрить. Задержал дыхание и устремился внутрь, прямиком в неизвестность.
Плоть быстро сомкнулась, оставив мальчика без света и доступа к кислороду. Через несколько надрезов Кольке поплохело без воздуха, он поспешил обратно. Путь к брату оказался сложнее – то ли сам он устал, то ли плоть действительно не хотела выпускать его. Он высунул голову и счастливо вдохнул.
– Ты как? – Тимка крепко держался за нож, как и велел старший брат.
– Весь перемазался, но в целом жить можно. Сейчас обратно полезу.
Он постарался успокоиться и сделал несколько глубоких вдохов, медленно выпуская воздух, как и советовали в книжке. После чего снова устремился внутрь.
Каждый взмах ножа давался всё сложнее. Колька старался идти прямо, но в таком месиве сложно ориентироваться. Мальчик боялся. Не плоти, к ней уже привык. Он боялся, что ему не хватит воздуха. С каждым новым заходом ему приходилось тратить драгоценное время на то, чтобы добраться до последней точки разреза и сделать новый, оставляя всё меньше и меньше времени на возвращение. В какой-то момент воздух кончится. Но отступать нельзя, позади младший брат.
Колька отчаянно боролся с соблазном попытаться вдохнуть в глубинах плоти. Периодически он слышал шипение. «Но оно же живое. Значит оно дышит. Значит выдыхает углекислым газом. А в нём есть немного кислорода. Значит можно вдохнуть и идти дальше», – мальчик всячески гнал подобные мысли, каждый раз возвращаясь сквозь муть в голове.
В очередной заход Колька перестал бояться – он устал. Даже на предательские мысли не оставалось сил. Просто методично пробираться и резать плоть. Пробираться и резать плоть. Пробираться и резать плоть. Резать плоть. Плоть. Тимка…
– Ай! – в книге ребята однажды прочитали, что в космосе звук не распространяется. Можно кричать, но никто не услышит. При очередном усилии у Кольки свело ногу, и он готов был поклясться – в этой горячей плоти его крик тоже неслышим.
В лицо зашипело газом, Колька неосознанно вдохнул его. Затхлость, неразличимые, но явно неприятные запахи, и столь требуемый кислород. После вдоха сознание немного прояснилось, и мальчик, дождавшись, когда спадёт судорога, продолжил пробираться сквозь стену из мяса и слизи.
Вдох за вдохом газ казался всё менее мерзким. Скоро он приведёт на помощь ликвидаторов, и те спасут их. Потом братья пойдут заберут котёнка, съедят всё сладкое и не будут ходить на занятия целую неделю. Но сначала надо забрать котёнка, надо показать Тимке котёнка, он так хотел его…
Тимка боялся шевельнуться или издать звук. Брат давно уже не выходил, а в тишине любой звук, даже изданный им самим, казался пугающим. Он непрестанно смотрел в разрез, отслеживая, как и говорил Колька.
Плоть зашевелилась – значит брат скоро появится. Он натянул козырёк кепки, как бы стараясь спрятаться от всего. «Хлюп, шлёп», – вот и Колька появился. Только что-то не то.
«Шлёп, шлёп», – это Колька идёт к нему. Наверное, он смог добраться до той стороны.
«Шлёп, шлёп», – подходит медленно. Наверное, он устал, пока пробирался. Да, точно, устал. Младший так и не поднимал козырёк.
Тимка понял что насторожило его. Был «хлюп» – Колька вылез. Был «шлёп» – Колька шёл. Но не было протяжного «ах» – Колька не дышал, когда вылез.
Щеки Тимки коснулось что-то мягкое и горячее. У брата не такие руки.
– Пойдём. Я покажу тебе котёнка, – у брата был не такой голос. Тимка начал терять сознание от страха.
Его поймал К҉͌͂̉̐͊͆͌͛̓̄̃̆̏͛̚͡о ̛̍̎̌̊͌̋̅̈͛̉̚л ͋͒̄̎̓̓̐̂͐͐̊̋̃̏͗̚͠ь҈̊̐͂̑̊̌͆͐͗̃͞к҈̇̎̋̆̅̊͌̕̚а ̋͂̐͒́̉̑̐́̊̚͡.
– Я покажу тебе котёнка, – шептал он.
Автор: Михаил Цой
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ