Ну вот и собрались мы все в назначенное время.Мы были все взрослые, особенно старшее поколение, и все понимали, что случился форсмажор, что все это случилось не просто так, у всякого терпения есть предел, вот и у меня накопилось, полилось через верх и результат получился совсем не тот, который ждали. Исправить это не получится, и что с этим делать надо было думать. Меня тогда поразила готовность Николая Михайловича принимать решения в любой ситуации, даже в самой неожиданной.
Николаю Михайловичу в то время было около шестидесяти лет, и опыта у него было за глаза, а то и больше. И в этой жизни он насмотрелся на все, на то, что надо, и на что не надо. В данный момент он прекрасно понимал, что если я убежала из дома, то силы мои кончились, а Витька переступил все грани, поэтому он не ругал меня и не осуждал, а думал, как дальше быть. Мы присели за стол, мамуля достала бутылку коньяка, дядя Коля очень любил выпить, и начался мозговой штурм.
Задача штурма была одна, и очень простая, придумать, как при моем отсутствии в квартире, эту квартиру не просрать, и не дать проникнуть в нее чужим людям. Вариантов предложено было много и всяких разных, но рабочим казался один. Мы все признали его единственным и остановились на одном, мне надо было лечь в больницу. Причём больница должна была быть такой, чтобы с её помощью можно было сделать железную дорогу виноватой в моем нездоровье.
Как найти такую больницу? Ведь железная дорога меня не травила, не била, в пыточных камерах не держала, она только морально и психически на меня давила, пугала и предупреждала, и не принимала никаких мер по улучшению моих жилищных условий. Опять же если сравнивать с Витькой и его выкрутасами, то железная дорога меня вообще не напрягала.
Но о Витьке никто не знал, значит напрягала меня только железная дорога. И напряжение зашкалило, и я дошла до нервного срыва. Но ложиться в нервное отделение было слабо, не то пальто, поэтому было решено лечь в психушку, в психоневрологический диспансер. Но в психушке я уже лежала, к тому же не один раз, и как там лежать, и какие могут быть последствия от этой больнички я знала. Повторять это не хотелось.
Именно поэтому мы решили искать другой вариант, не такой тяжёлый, так сказать, более слабый. Нужно было найти какой то иной вариант, он должен был быть. Должна же где то быть психбольница с более маленькими палатками, и с больными, которые не дошли не до острого, не до пограничного состояния, но нуждались в, помощи специалистов такого профиля.