30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. И это повод – поговорить на данную тему.
В обществе сложилось два мнения о политических репрессиях 30-х-50-х годов прошлого века. И ни одно из этих мнений, на мой взгляд, не соответствует действительности в полной мере.
Одни считают, что репрессии имели под собой реальную основу в виде подготовки заговоров и мятежей с целью насильственного свержения советской власти. Другие утверждают, что это были произвол и беззаконие. Обе стороны правы лишь частично.
Убежден, что абсолютное большинство контрреволюционных дел было сфабриковано. Но это не дает оснований говорить, что людей, в отношении которых такие дела были заведены, судили незаконно, поскольку с помощью законов в послеоктябрьский период, по сути, узаконили беззаконие.
В систематизированном виде каркас идеологического подавления был сформирован еще в 1922 году и тогда же была узаконена внесудебная репрессия[1] (менялись лишь названия органов внесудебной репрессии). Это была реакция на мощнейший всплеск инакомыслия в Кронштадте, на тамбовщине и в других регионах страны.
Подробнее на эту тему прочесть в моих книгах и статьях «Как узаконили беззаконие».
Основные законодательные акты, обеспечившие проведение массовых репрессий в отношении социально-чуждых элементов и «врагов народа» (называть эти акты правовыми не поворачивается язык) были приняты в 30-е годы. Так, в 1934 году увидели свет несколько постановлений ЦИК и СНК СССР (от 27 февраля, 10 июля и 1 декабря), которыми к подсудности военной коллегии и военных трибуналов были отнесены контрреволюционные преступления, совершенные кем бы то ни было, а не только военнослужащими. Эти дела предписывалось слушать в закрытых заседаниях и в упрощенном порядке: без участия защитников и по истечении 24 часов после вручения подсудимым обвинительного заключения.
Еще более одиозный характер носили ведомственные приказы и распоряжения НКВД СССР. Такие как, секретный приказ НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 года «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Во исполнение этого приказа все «антисоветские элементы» разбивались на две категории: первая «наиболее враждебная» категория подлежала расстрелу на основании решений особых троек НКВД; вторая – заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет.
Ученые давно обратили внимание, что широкий и неопределенный подход к понятию контрреволюционного преступления в Уголовном кодексе РСФСР дополнялся возможностью объективного вменения (статьи 58, 66, 68, 69, 73 УК), приданием некоторым нормам обратной силы (ст. 67 УК), применением уголовно-правовых санкций при недоказанности контрреволюционных действий (ст. 73 УК), расплывчатостью диспозиций конкретных составов, что позволяло репрессировать любого неугодного человека. Мой учитель, известный криминолог В.В. Лунеев в этой связи отмечал, что «с введением данных норм началась организованная массовая расправа за инакомыслие»[2].
Печально знаменитая статья 58-10 УК РСФСР, унифицировавшая состав контрреволюционной пропаганды и агитации, позволяла без особого труда расценивать как направленные на подрыв советской власти – устное слово, написанную фразу, рассказанный анекдот или пропетую частушку.
Об этом можно прочесть ЗДЕСЬ:
Прокурор страны А.Я. Вышинский пошел еще дальше. Он отменил прокурорскую директиву от 23 января 1935 года, которая предписывала одобрение террористических актов приравнивать к самим терактам и дал указание подчиненным прокурорам квалифицировать таким образом даже «обычные высказывания террористических намерений». В соответствии с указанием Прокуратуры СССР от 8 октября 1937 года за № 1/001590 репрессии первоначально затронули людей, которые что-то не то или не так сказали о «вождях». В дальнейшем судебная практика шла по пути постоянного расширительного толкования этого термина. К указанному кругу лиц стали относить даже председателей колхозов и всех коммунистов (постановление Пленума Верховного Суда Союза ССР по делу Белякова) и даже членов ВЛКСМ (директива Минюста № 18/7 с.с.)…
К чему все это привело – сегодня хорошо известно. Написано об этом достаточно много. Например, в книге «Политическая юстиция в СССР»[3], авторы которой определяют число репрессированных в те трагические годы в пределах от 8 до 13 млн. человек.
Впрочем, о статистике поговорим в следующий раз.
(окончание следует)
[1] Особая комиссия при НКВД была учреждена декретом ВЦИК от 10 августа 1922 года «Об административной высылке».
[2]Лунеев В.В. Преступность XX века. М. 1997.
[3]Кудрявцев В.Н. Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР. М. Наука. 2000.
