Сон мертвеца.
— Йосенька, как ты? — с этими словами просунулась в Дверь голова-кадушка соседки Александры Николаевны, — Сон мне приснился странный. И начала свой рассказ.
Приснилось Николаевне, что вместо старого проблемного еврея Иосифа Израилевича Юхтмана, жил по соседству тихий, скромный и неприметный человек. Не было у него странной собаки, книжного шкафа, остатков сервиза костяного фарфора, безумной Машки и прочих признаков, непоместимых Александрой Николаевной в раздел «нормальный человек».
Сосед из сна вставал утром по будильнику, наливал чай, сооруженный из пакетика с черной крошкой в нормального размеру кружку, а не «вот это вот на два глотка», надевал костюм (настолько серенький, что цвет его определить было невозможно), шёл на службу и ровно в 18:45 возвращался, тихо затворив за собой Дверь. Тихо здоровался, тихо снимал шляпу, тихо жил и тихо умер. Собственно, это и стало соседкиным ночным кошмаром: умер — как будто и не было.
— Ты понимаешь, Иосиф, что выходило по этому сну, что и меня не было. Ни одного дня своей жизни рядом с этим соседом припомнить не смогла. Вроде порядочный человек живет рядом, а на поверку — смерть смертная о двух ногах. И я рядом такая, что и вспомнить нечего, всю жизнь по соседству с мертвецом прожила и не заметила, то бишь и меня нет, и я мертвая.
— Ты, Александра, не горюй так. Мысль о жизни появляется у человека только потому, что есть смерть, и когда мы с ней сталкиваемся, только тогда о жизни и можем думать.
— Так что ж это получается тогда, Йосенька?! Вся эта наша с тобой ненормальность соседства с вечными твоими выходками — то ты на рябину в голос молитвы читаешь, то пса своего драного бульоном из сервиза подчуешь, то начальству на подмазе дебоши устраиваешь, оголтелая Машка твоя вообще хуже ядерной бомбы, один ее приезд травит нас на несколько месяцев — все то, от чего я все время избавиться хочу, за что хаю тебя и травлю помойными запахами, это и есть то, что делает мне жизнь, то, от чего я себя помню?!
— Видишь, Саш, как выходит. То, что мы привыкли называть порядком, по смыслу — смерть, хаос и распад, а то, что требует твоих усилий думать и перерабатывать,— да взять хоть последний Машкин набег — то и есть по смыслу создание порядка или жизнь. Порядок ведь сам собой не держится, мы его держим, и это делает наше с тобой дворовое общежитие возможным и живым. А само только то, что мёртво. Хочешь, что-нибудь из Аристотеля почитаем?
— Бог с тобой. Только чур, тунику из простыни не сооружать и по улице с воздетыми к небу руками не бегать.