«Сражение при Прейсиш-Эйлау почти свеяно с памяти современников бурею Бородинского сражения… Предмет спора оружия под Бородином был возвышеннее, величественнее, более хватался за сердце русское, чем спор оружия под Эйлау, под Бородином дело шло — быть или не быть России… Предмет спора оружия под Эйлау представлялся с иной точки зрения. Правда, что он был кровавым предисловием Наполеонова вторжения в Россию, но кто тогда видел это?» — так начинает свои воспоминания об одном из самых кровавых сражений легендарный Денис Давыдов.
В своём телеграмм-канале https://t.me/solapaev39 я уже рассказывал о памятнике на месте сражения при Прейсиш-Эйлау. В данной статье постараюсь описать само событие, коему он посвящён.
В ходе наполеоновских войн создавалось несколько коалиций европейских стран с целью противостояния Наполеону. В ходе третей коалиции, где Пруссия металась между Францией и прочими, вполне себе удовлетворилась присоединением Ганновера, отданного Наполеоном с широкого плеча с условием не пускать на территорию англичан. Фридрих Вильгельм III ощущая начавшийся патриотический и военный подъём, который захлестнул всю страну, подбиваемые правительством и военным командованием вновь взял курс на сближение с Лондоном и Петербургом. Убеждённый, что хоть завтра под его начало может встать 250-тысячная армия он выставляет ультиматум зарвавшемуся корсиканцу. И… огребает по самые помидоры.
В первой же битве при Зальфельде, 10 октября 1806 г. пруссаки потерпели поражение, за которым 14 октября последовал полный разгром сразу в двух битвах — при Йене и Ауэрштедте. А 27 октября Наполеон вступает в Берлин. Прусский король быстро эвакуируется сначала в Кёнигсберг, а потом и в Мемель. Из всех войск у него остаётся только корпус генерала Лестока , который под постоянными ударами французов постепенно оттягивался на восток. И здесь вступает в дело русская армия под командованием Леонтия Леонтьевича Беннигсена.
В январе войска под командованием Мишеля Нея в поисках лучших зимних квартир (непринято тогда было по зиме воевать) сильно отклонился на север в сторону от предписанного места квартирования. Беннигсен принял перемещение корпуса Нея за начало большого наступления на Кёнигсберг - главный город Восточной Пруссии, где находились основные склады союзнической армии. Кроме того, Кёнигсберг был единственным значительным городом, остававшимся под властью прусского короля.
Русская армия немедленно снялась с зимних квартир, и, оставив двадцатитысячный корпус под командованием Эссена перед Варшавой, двинулась на Гейльсберг. Беннигсен решил атаковать 1-й армейский корпус маршала Бернадота, будущего короля Швеции, находившийся неподалёку от реки Пассарга, а после форсировать реку Висла и перерезать коммуникации Великой Армии в Польше.
Ввиду наступления превосходящих сил противника, Бернадот через Торн (нынешний польский Торунь) отступил на Остероде (польская Оструда), пока русские войска остановились и сделали остановку в Морунгене (польский Моронг), который они заняли после успешного боя с французами. Наполеон, узнав 28 января о движении русской армии, вначале выразил крайне сильное недовольство самовольными действиями Нея. Однако в то же время наступили заморозки и дороги, в отличие от декабря, вновь стали проходимыми. Французский император решил совершить манёвр, аналогичный йенскому, с целью окружить и разгромить русскую армию. В режиме величайшего секрета он отдает приказы о перемещении войск таким образом, чтобы заманить в ловушку русскую армию, разгромить и тем самым закончить прусскую кампанию, т.к. после этого противостоять Бонапарту было бы просто некому.
К тому времени в русской армии утвердилась полезная практика рассылать дальние казачьи дозоры, которые должны были заранее обнаруживать противника или перехватывать его курьеров. Так и случилось, благодаря внимательности и резвости казаков письмо, отправленное Жану-Батисту Бернадоту, оказалось в распоряжении штаба Беннигсена. Узнав о намерении Наполеона окружить и уничтожить его армию, генерал решил опередить противника. Череда маневров и боестолкновений привела к тому, что к 7 января большая часть армий сосредоточилась у прусского городка Прейсиш-Эйлау.
Русский арьергард под командованием Багратиона занял позиции на плато примерно в миле перед Эйлау. Французы быстро атаковали позиции и были отбиты. Приказ Багратиона состоял в том, чтобы оказать упорное сопротивление, чтобы выиграть время для прохождения тяжелой артиллерии Беннигсена через Эйлау и присоединиться к русской армии на ее позиции за Эйлау.
Арьергардные действия продолжались, когда французские войска двинулись на штурм войск Барклая в городе Эйлау. Историки расходятся во мнениях относительно причин. Позже Наполеон утверждал, что это было сделано по его приказу и что наступление преследовало двойную цель: сковать русские войска, не дать им снова отступить, и предоставить своим солдатам хоть какое-то укрытие от ужасного холода. Однако другие сохранившиеся свидетельства убедительно свидетельствуют о том, что наступление было незапланированным и произошло в результате недисциплинированной перестрелки, которую маршалы Сульт и Мюрат должны были подавить, но не смогли этого сделать. И вот в последнее верится гораздо больше. Бонапарт хотел обогреть 45 000 солдат в городке с населением 3000? Я вас умоляю!
Какова бы ни была причина битвы за город, она быстро переросла в крупное и ожесточенное сражение, продолжавшееся еще долго после наступления ночи и приведшее к потерям около 4000 человек с каждой стороны, включая Барклая-де-Толли, который был ранен в руку и вынужден покинуть поле боя. Среди других офицеров, французский бригадный генерал Пьер-Шарль Лохе был убит. Город четыре раза переходил из рук в руки. Уже в темноте остатки русских войск подтянулись к своим. Несмотря на овладение городом, большая часть французов провела ночь под открытым небом, как и все русские.
Ставка Наполеона размещается на возвышенности, возле городской кирхи, с ее колокольни открывается отличный обзор. Император понимает, что русские решились на генеральное сражение только утром 8 февраля, увидев развернутую в боевые порядки армию Беннигсена. И это для Наполеона плохая новость - корпуса Даву и Нея еще не подошли, у русских - численное преимущество: 67 тысяч штыков против 49 тысяч. И в артиллерии у Беннигсена большой перевес, по разным источникам от 50 до 100 орудий. Беннигсен был хороший штабист, но хреновый вояка. Выставил всю армию в чистом поле, неправильно выбрал позицию артиллерии и решил подождать Лестока с его 6 000 пруссаков. Типа без хозяев будет неудобно начинать.
Во всей этой истории много свидетелей с обеих сторон. Но нет ясности ни в количестве участников, ни в количестве потерь, даже с моментом начала битвы полная неразбериха. Все сходятся в одном, началось с артиллерийской дуэли. Некоторые утверждают, что началось всё в 8 утра. Плюньте им в глаз. В это время в январе ещё тьма непроглядная. Вот 12 часов время более подходящее. О чем есть подтверждение в схеме.
Начали с артиллерийской дуэли. Наши стреляли чаще и больше, французы результативней. Канонада длится не меньше двух часов, а потом Наполеон, не дожидаясь подкрепления, решается на атаку. Вначале вперед устремляются батальоны маршала Сульта на правом фланге, но их атака быстро отбита. Затем в атаку идет 10-тысячный корпус Ожеро. Его задача - пробить позиции русских по центру.
Но случается непредвиденное. Прибалтийская погода и сейчас переменчива, такой же она была и двести лет назад: только что светило солнце, но вот небо затянуло и пошел снег. 8 февраля 1807 года вышло еще драматичней - под Прейсиш-Эйлау разыгралась настоящая снежная буря. Ряды французов расстроились, они побрели по полю, как слепые котята, значительно отклонились влево и вышли... прямо к русским батареям. Снегопад резко прекратился, и французы остолбенели от ужаса: прямо на них, глаза в глаза смотрели ужасные жерла семи десятков русских пушек. Расстояние - убийственное: 200 - 250 метров. Это не битва, это расстрел. От дружных залпов орудий содрогнулась земля. А затем слово взяла русская пехота.
"Семьдесят жерл рыгнули адом, и град картечи зазвенел по железу ружей, застучал по живой громаде костей и мяса, - вспоминает участник сражения, адъютант генерала Багратиона Денис Давыдов. - В одно мгновение Московский гренадерский, Шлиссельбургский пехотный и пехотная бригада генерала Сомова, склоня штыки, ринулась на него с жадностью. Французы всколыхнулись, но, ободрясь, они подставили штыки штыкам и стали грудью. Произошла схватка, дотоле невиданная. Более двадцати тысяч человек с обеих сторон вонзали трехгранное острие друг в друга. Толпы валились. Я был очевидным свидетелем этого гомерического побоища и скажу поистине, что в продолжение шестнадцати кампаний моей службы, в продолжение всей эпохи войн наполеоновских, справедливо наименованной эпопеею нашего века, я подобного побоища не видывал!.. Груды мертвых тел осыпались свежими грудами, люди падали одни на других сотнями, так что вся эта часть поля сражения вскоре уподобилась высокому парапету вдруг воздвигнутого укрепления. Наконец наша взяла"!
20 минут кровопролитного, ужасного боя - и двух великолепных французских дивизий не стало. Вообще! Командир первой дивизии генерал Дежарден погиб, командир второй дивизии генерал Эдле и маршал Ожеро ранены... Снежно-кровавый ад. Пять с лишним тысяч человек буквально выкошены картечью. Корпус Ожеро разбит вдребезги.
С командного пункта император видел, как полки русских гренадер сплошной лавиной пошли вперед, опрокидывая французов. Русская кавалерия почти прорвалась к его ставке, гоня перед собой откатывающихся кавалеристов и пехотинцев неприятеля. Вокруг Наполеона сплошным дождем ложились ядра и гранаты. У его ног уже лежало несколько убитых человек из императорской свиты; лишь его хладнокровие удерживало солдат от бегства. И в этом огне и грохоте приближенные услышали, как, увидев атаку русских, Наполеон произнес: "Какая отвага! Какая отвага!"
Русская конница уже была близко, и сам император мог быть убит или захвачен в плен. Но в этот миг 10 тысяч кавалеристов маршала Мюрата во весь опор ринулись на поле битвы. Кавалерия Мюрата, поддержанная гвардейской конницей маршала Бессьера обрушилась на армию противника. Разрезав русские линии надвое, французская кавалерия столкнулась с русской конницей.
"Французская кавалерия все смяла, все затоптала, прорвала первую линию армии и в бурном порыве своем достигла до второй линии и резерва, но тут разразился о скалу напор волн ее, - вспоминает Денис Давыдов. - Вторая линия и резерв устояли, не поколебавшись, и густым ружейным и батарейным огнем обратили вспять нахлынувшую громаду".
Во второй половине дня на поле битвы наконец-то появляется 16-тысячный корпус Даву, и ему удается переломить ход боя в пользу французов. С боями они прорывают левый фланг русской армии, занимают господствующую высоту и устанавливают там артиллерию. Разворачивают фронт на 90 градусов, дугой охватывая русские позиции. В результате полки Беннигсена попадают под перекрестный обстрел, и теперь уже русские несут кошмарные потери от ядер и картечи.
Красавчик Беннигсен бросает армию и лично скачет к Лестоку с просьбой поторопиться к месту битвы! И вот когда, казалось бы, всё, приплыли на помощь приходит конная артиллерия (36 орудий) будущего героя Кавказской войны в то время подполковника Ермолова, которая начинает метко бить по позициям Даву, заставляя его пятиться. Ближе к вечеру подтянулись, наконец-то, пруссаки и сразу вступают в бой и совместно с русскими возвращают прежние позиции. Тут опять сработал короткий световой день, и битва закончилась. Хотя по некоторым источникам продолжалась аж до 21 часа. Кто там кого добивал в полной темноте не понятно.
По воспоминаниям разных участников в штабе Беннигсена состоялось совещание. Лесток кричал, что порвёт Даву как Тузик грелку и рвался в бой. Что раньше ему мешало – не понятно. Но, прямо как в Филях, главнокомандующий принимает решение отойти и сохранить армию, точнее то, что от неё осталось. Бонапарт в тоже время, не зная об исходе битвы валялся на сеновале конюшне и пребывал в пессимизме, пока адъютант вдруг не приносит радостное известие: «Русские уходят!». Насколько великий корсиканец был подавлен и измотан говорит тот факт, что на утро он пишет своей Жозефине всего две строчки. Обычно влюблённый император писал пространные письма со всякими финтифлюшками а тут:
«Мой друг! Вчера провел большое сражение. Я остался победителем, но имею тяжелые потери. Потери противника считаю еще тяжелее. Эти две строчки я пишу собственноручно, несмотря на то, что устал. Весь твой Наполеон. 3 часа утра 9 февраля»
Корпус Нея подтянулся совсем в темноте. И наткнувшись на казачьи разъезды решил заночевать. Утром же, обозревая поле битвы французский маршал, видя десятки тысяч убитых и раненых, воскликнул: "Что за бойня, и без всякой пользы!"
Беннигсен же, отступая к Кёнигсбергу отправил императору Александру I депешу, сообщавшая, что под Прейсиш-Эйлау одержана блестящая виктория. Однако французы были уверены в своей победе. Поле боя осталось за ними. Но потери были такие, что ни о каком преследовании Наполеон не мог даже и мечтать. Пиррова победа, не иначе. Десять дней армия Наполеона зализывала раны и отступила. Чем не преминули воспользоваться казаки, которые преследую войско «непобедимого императора» взяли в плен до 2000 французов!
Кстати, о том, что это была победа русского оружия в разговоре с императором Александром I в Тильзите признался сам Наполеон: «Я только потому объявил о победе, что вам самим было угодно отступить!». Да, к сожалению, потом был Фридланд и Тильзитский мир, но об этом в отдельной статье.
Поэтому в России с полным правом отчеканили специальные офицерские кресты: бронзовые с позолотой, на одной стороне которых была надпись: «За труды и храбрость», на другой — «Победа при Прейш-Ейлау. 27 ген. 1807 г.». Таким знаком отличия награждались офицеры, которые не получили никаких иных наград: их набралось 900 человек. Еще 18 офицеров были награждены орденом Святого Георгия 3-й степени, трое — 4-й степени, а еще несколько человек, среди которых был и адъютант генерала Багратиона ротмистр Денис Давыдов — орденом Святого Владимира. А командовавшего русской армией генерала Леонтия Беннигсена пожаловали высшей наградой Российской империи — орденом Святого апостола Андрея Первозванного.
Кстати и идея учреждения солдатской награды была высказана в поданной январе 1807 года на имя Александра I записке, где предлагалось учредить «5-й класс или особое отделение Военного ордена Св. Георгия для солдат и прочих нижних воинских чинов… который может состоять, например, в серебряном кресте на Георгиевской ленте, вдетой в петличку». Знак отличия Военного ордена был учреждён 13 (25) февраля 1807 год манифестом императора Александра I, как награда для нижних воинских чинов за «неустрашимую храбрость». Не думаю, что это простое совпадение и родиной Георгиевского креста надо считать не Фридланд (ныне Правдинск), где собственно была вручена первая подобная награда, а Прейсиш-Эйлау.
