То ли время такое, то ли возраст…
Даже не помню, когда настал в жизни такой момент, когда непреодолимо потянуло к истокам.
Последнее время истеричная русофобия западных соседей многократно усилила эту тягу.
Потому что как дерево может противостоять бурям и непогоде, крепко вцепившись в землю корнями, так и корни нашей истории сейчас питают силами и укрепляют веру!
И чтобы почувствовать это не надо, как говорится, далеко ходить.
Потому что старейший город, получивший статус столицы северной Руси еще до Великого Новгорода, находится в часе с небольшим езды по Мурманскому шоссе, что тянется вдоль берега Ладожского озера.
Всего 124 км отделяют Старую Ладогу от Центра Санкт-Петербурга.
Сейчас это тихое село на 2000 жителей.
Оно потеряло статус города еще при Петре, который построил Новую Ладогу в 12 км выше по течению древней реки Волхов, там где ее воды соединяются с большой Ладожской водой. Эти два города неразрывно связаны историей.
Но пожалуй именно с нового города стоит начать рассказ, прежде чем идти дальше в глубину веков.
В 1704 году в приказном порядке Петр переселил в Новую Ладогу большую часть жителей и купечество, лишил Старую Ладогу герба, на многие века остановив ее развитие.
Почему, спросите Вы?
У меня есть ответ на этот вопрос, но прежде чем ответить, надо понять какие надежды он связывал с новым городом , и рассказать ЧЕМ для реформатора Петра была Старая Ладога.
Поскольку Ладожское озеро всегда мало отличалась от моря своим буйным нравом, Петр решил прорыть вдоль озерного берега канал ( ныне Староладожский)- уж слишком много судов , доставлявших в Петербург продукты и стройматериалы, гибли во время штормов.
Шутка ли сказать! По статистике за год более 100 судов могла поглотить ненасытная Ладога.
Еще шла Северная война, а царь уже вплотную думал о новом проекте.
Канал должен был начинаться от реки Волхов в Новой Ладоге. Петровские шлюзы Староладожского канала напоминают и сейчас об этой странице истории.
Так вот по указу Петра каждая губерния обязана была отправить на строительство определенное количество работных людей. Всего в проекте участвовало 60 тысяч строителей!
В России с 1719 года был введен так называемый канальный налог- 10% с купечества и 70 копеек с каждого крестьянского двора.
И это была очень большая сумма тогда!
Освобождались от налога лишь семьи, кормильцы которых отправлялись на строительство тогда еще Петровского канала. Но это была мнимая выгода!
Копали вручную. Работали круглый год. Дожди и зимняя стужа усложняли и замедляли процесс, унося десятки жизней строителей . Смертность была как на войне.
Условия ужасные. Холодные землянки, каша из гнилого зерна два раза в день, рабский труд без оплаты- все это даже под страхом смерти заставляло людей бежать и прятаться в лесах и болотах.
Тогда в народе говорили, что уж лучше на войну, чем на канал…
Петр гневался, угрожал и наказывал, но всё равно его проект превратился в долгострой.
Заменив руководителя строительства Скорнякова-Писарева на генерала Миниха, Петр вынужден был согласился с ним , что политика кнута не работает, и придется ее менять.
Для рабочих были построены нормальные бараки, ввели оплату труда и систему поощрений, возможность обучения грамоте и строительному делу.
И в первую очередь конечно заменили поставщиков продовольствия и построили больницу.
Тем не менее на строительство канала ушло 12 лет…
При этом функционировал он недолго.
Курировавший проект и после окончания строительства генерал Миних при Елизавете Петровне попал в немилость, поэтому канал никто не обслуживал.
Он постепенно зарастал и мельчал, пока наконец не пришел в полный упадок.
А позже при Александре I настало время паровых машин, и параллельно Петровскому значительно меньшими усилиями и расходами был прорыт другой канал, который теперь носит имя Новоладожский.
Так что Новая Ладога , как Венеция, испещрена реками и каналами, и могла бы наверное стать жемчужиной русского туризма, если бы не….
Можете поставить те не совсем приличные , но вполне справедливые слова, которые в этом случае приходят в голову. Я не решаюсь.
Тем более, что несмотря на внешнюю разруху, этот маленький уездный городок тронул мое сердце.
Его центральная улица полна противоречий. Учитывая, что она с советских времен по сей день носит имя Карла Маркса, латунные охранные таблички на полуразвалившихся купеческих домах, немного обескураживают.
И очень пугает то, что такие таблички сияют и с обугленных стен руин сгоревших особняков.
Как-то очень странно их охраняет государство, если многим позволили выгореть дотла.
На свободных от построек участках открыты суперсовременные игровые детские площадки, которые по стилю выглядят чужими на старинной улице…
Но практически вдоль нее за домами текут воды древнего Волхова, и это как-то сглаживает все несоответствия.
В конце концов. Нет у города денег...
Практически стоит судоремонтный завод, основанный еще при Петре, улицы пустынны.
И только аромат свежеиспеченного хлеба с выжившего Волховского хлебозавода наполняет городок теплым провинциальным уютом.
Но есть в этом городе место, которое меня поразило и покорило навсегда. Уже ради него стоило приехать сюда.
Петр основал Новую Ладогу не на пустом месте…
Еще на рубеже 14-15 веков здесь на берегу Волхова уже существовал Николо -Медвецкий мужской монастырь.
Царь упразднил его в 1704 году для строительства на его месте Новоладожской верфи, отправив монахов в Старую Ладогу.
Но!
Каким-то чудом сохранились старые стены древнего Никольского собора и погост, превратившийся в городское кладбище.
Первое упоминание об этом соборе встречается еще в 1500 году.
Конечно в годы советской власти его закрыли и хотели даже снести, потому что рядом с ним возвышается более современный собор Иоанна Богослова, ныне имеющий статус кафедрального.
Посчитали, зачем рядом две церкви…
Если обойти Никольский собор, то снаружи со стороны реки можно увидеть необычную кованую винтовую лестницу, ведущую вверх.
На высоте 8 метров широкая площадка- балкон, с которой довольно крутая лестница ведет еще выше.
Высоко-высоко, почти под куполом собора на облупленной стене чудом сохранившаяся икона Николая Чудотворца, обращенная к реке.
Говорят, ее неугасимая лампада была своеобразным маячком для путешественников.
Николай-Чудотворец здесь им помогал не заблудиться не только божественной силой, но и живым огнем.
Я решилась подняться на самый верх , чтобы помолиться и постоять у старинной иконы .
Шел холодный осенний дождь. Если бы не листопад, можно было бы сказать, что вокруг было серым-серо.
И только мокрая фреска была поразительно яркой.
От нее исходила такая сила, что я невольно почувствовала , что меня накрыла волна какой-то очень теплой и доброй энергии.
Согрелась я не только снаружи, у меня потеплело на душе. Я повернулась, чтобы начать спуск, и застыла в немом восторге.
Предо мной во всей красе раскинулся седой Волхов. С высоты птичьего полета любовалась я его красотой и не могла оторвать глаз.
Да, недаром эти места так любили во все времена художники!
На эти берега ни раз приезжали Иван Айвазовский и Орест Кипренский.
А Николай Рерих особо чувствовал их сакральность , которой преисполнены его картины.
Я стояла на площадке у иконы и чувствовала, что живая сила этих мест гораздо мощнее, чем энергия самых харизматичных картин…
Именно эту несокрушимую силу именуют русским духом.
Можно все сломать, убить и разрушить войнами и забвением, но эта сила будет жить как неугасимая лампада и маяком указывать путь.
И каждый, кто к ней обратится, получит такую мощную поддержку издревле, что сумеет противостоять любым бедам.
Просто помните, что эта сила есть и она рядом.
Хотела в одной статье рассказать и о Старой Ладоге, и о причинах холодного отношения к ней Петра, но видимо придется это сделать отдельно.
Продолжение можно почитать ЗДЕСЬ
Надеюсь, что вам тоже будет интересно)
