За неимением официального русского перевода, продолжаю самостоятельный перевод избранных глав 4-го тома «Хроник» Жана Фруассара.
Жан Фруассар. Книга IV. Глава XXV. Как граф Блуа и его жена Мария де Намюр, продали графство Блуа и все свои земли герцогу Туренскому, брату короля Франции.
Вы уже слышали, ибо это записано в нашей истории, как Луи де Блуа, сын графа Ги де Блуа, умер очень юным (Жан Фруассар указывает что наследнику было четырнадцать лет) в городе Бомон в Эно и из-за этого мадам Мария де Берри, дочь герцога Берри, стала вдовой, здесь она потеряла много благ этого мира, ибо этот ребенок был великим наследником, а со временем должен был стать великим сеньором. Возможно в будущем, я вижу, это наследство вернется к тому, кому должно принадлежать.
Сам граф Блуа и его супруга Мария де Намюр, уже вряд ли смогли бы произвести на свет еще одного наследника, от излишеств питья, вкушения сладкого мяса, оба они слишком располнели. Граф уже и верхом не мог ездить, возили его только на повозке, когда хотелось ему выехать на охоту с гончими или соколами – всем сеньорам Франции это было хорошо известно.
Случилось так, что, когда король и вышеназванные люди находились в Туре, в Турени, герцогу Туреньскому (брату короля) пришла в голову идея, которую он претворил в жизнь. Вот о чем расскажу я вам. Он (Луи, герцог Турени) располагал большими деньгами, ведь в приданное за своей супругой, госпожой Валентиной Миланской, он получил миллион флоринов. Он и не знал куда деть эти деньги. Между тем он видел, что у графа Ги де Блуа много владений, которые все после бездетной смерти последнего перейдут в разные руки.
Графство Блуа должно было перейти к Жану Бретонскому, потому как он приходился двоюродным братом Ги (совсем неверное титулование, ибо Жан де Пентьевр, был подданным герцога Бретани), земли Эно – герцогу Жульеру или герцогу Ланкастерскому, за исключением сеньории Шиме, которая должна была вернуться к Конфланам де Шампань; графство Суассон, принадлежавшее ранее графу Блуа и так было потеряно – его получил сир де Куси, когда граф избавился от английского плена, земли Аржи и Нувион также вернулись к другим наследникам, как и земли в Голландии и Зеландии должны были вернуться к графу Эно.
Вот что представляло из себя это великое и прекрасное наследство, о чем хорошо было известно всем сеньорам Франции, вот поэтому герцог Туреньский, у которого было немало средств, был более чем готов заплатить за все это. И ведь графство Блуа – красивый и плодородный край примыкал к границам Турени, что было очень удобно герцогу.
Герцог Турени не собирался лишь мечтать и начал действовать, рассказав о своем плане сначала своему брату королю (Карлу VI), затем герцогу Бургундскому и сеньору де Куси, так как последний был соседом Ги де Блуа, дружен с ним и состоял в родстве – был женат на дочери его двоюродного брата, герцога Лотарингии (речь о Изабель, второй жене Ангеррана VII, сира де Куси). Герцог Туреньский и все упомянутые выше старались держать эти обсуждения в тайне и вот почему, скажу я вам – они не хотели, чтобы об этом прознал герцог Беррийский.
Ведь его дочь Мария, будучи вдовой, получала в графстве Блуа шесть тысяч франков в год. Будучи жадным человеком герцог Беррийский, боясь потерять вдовью долю дочери, мог препятствовать сделке.
Был заинтересован в сделке и герцог Бургундский, так как его дочь Маргарита была замужем за Гийомом де Эно, сыном графа Эно, а его сын Жан Бургундский был женат на Маргарите, старшей дочери графа Эно и некоторые земли в Голландии, Зеландии и Эно (принадлежащие Ги де Блуа) были спорными и могли не попасть в руки детей герцога Бургундского, если были бы наследованы должным образом.
Все эти четверо решили отправиться из Тура в графство Блуа, чтобы увидеть графа Блуа, который жил всего в восьми коротких лье от Тура в красивом замке Шатель-Рейно. Надеялись они предложить ему эту сделку, ему и его жене Марии де Намюр, которая была очень жадной.
Случилось так, что некий рыцарь, доблестный и благоразумный человек, который служил еще бальи графства Блуа, по имени Рене де Сенс, узнал об этих планах. Не могу вам сказать от кого. Он пожалел своего сеньора графа де Блуа, который из-за этой сделки только бы опозорил себя, лишив наследства своих верных наследников. Он выехал в Шатель-Рейно, скакал без промедления всю ночь и встретился с графом. «Монсеньор, король, герцог Туреньский, герцог Бурбон и сир де Куси едут к вам. – Зачем же? – Они хотят предложить вам продать свои владения. Что вы думаете по этому поводу?»
Граф удивился этим словам и сказал – «Бальи, я не могу запретить этим людям обратиться ко мне с таким предложением, но уверяю тебя, и ты сам в это убедишься – лучше уж пусть у меня не останется ни серебряного блюда, ни каши, чтобы на это блюдо положить, но я не обману своих наследников и не обесчещу себя. Не сомневайтесь в этом, бальи. Я не настолько безумен или молод, чтобы пойти на такую сделку».
После этих слов бальи покинул графа и отбыл в город Блуа, так как он не хотел, чтобы важные господа застали его у графа. Через два дня после этого, король, герцог Туреньский, их дядя герцог Бурбон (если герцог Бургундский Филипп II, был дядей короля и его брата по отцу, то Луи II Бурбон, были их дядей по матери), и сир де Куси прибыли в Шатель-Рейно. Граф и графиня приняли их очень благосклонно и были рады, все-таки посещение королем их замка было большой честью.
Король, чтобы расположить к себе графа, сказал ему – «Милый кузен, вы славны в своем владении щедростью вашей, потратили много сил и средств, в качестве нагрды я хотел бы предложить вам помощь в размере 20 тысяч франков» – «Благодарю вас» - ответил граф, но отказался от этого дара, который не принес бы ему пользы. После этого король и герцог Бурбон заговорили о покупке графства Блуа для герцога Туреньского, но граф отвечал им довольно холодно.
Тогда эти сеньоры обратились к графине де Блуа и сказали ей немало красочных слов о том, что в будущем она станет бедной женщиной, если переживет своего мужа. Не лучше ли ей остаться богатой дамой, ходить в золоте, серебре и драгоценностях, надо лишь уговорить мужа совершить эту сделку. Графиня была одной из самых жадных дам на свете, в алчности своей склонялась перед блеском флоринов и не прочь была нажиться на этой сделке.