– Город тебя удивит! Но знай, всё не то, чем кажется.
– Я помню, мам. Даже не представляю, что там может быть.
Автобус со скрипом распахнул двери. Плотная толпа людей вылетела из него, как крупа из упаковки, рассыпавшись по улице во все стороны. Самыми последними к выходу шли двое: тридцатисемилетняя Эмма Дэвис и её сын Клайв, которому сегодня исполнился двадцать один год.
Выбравшись наружу, парень стал озираться.
– Невероятно!
– Пойдём. Не будем терять времени.
Прохожие на них оборачивались. Эмма этого будто не замечала, а вот Клайв занервничал. Казалось, в нём проснулся маленький ребёнок. Он то и дело дергал мать за рукав, осыпая вопросами.
– Почему на нас смотрят?
– Наверное, наша одежда им не по вкусу.
И действительно, вокруг не было никого в таких же широких зелёных балахонах, как у них.
– Почему люди одеты по-разному, а у нас в общине ходят в одинаковом?
– Одежда выделяет человека. А у нас все равны.
Ревя мотором, на светофоре затормозил красный кабриолет, и внимание Клайва тут же переключилось на него.
– Ого! Что это за машина?! Почему у нас в общине таких нет?
– Мистер Хейз ведь объяснял тебе. Видишь человека за рулём?
Клайв кивнул. Водитель автомобиля – молодой мужчина в кожаной куртке казался королём дороги.
– Что ты о нём думаешь?
– Он крутой!
– Нет, он только хочет казаться таким, а на деле может быть очень закомплексованным.
– Почему?
– Уверенные в себе люди не ездят на красных кабриолетах!
Лицо Клайва омрачилось лишь на несколько секунд, пока он не заметил витрину магазина с широкоугольными телевизорами. На экранах мелькали цветные картинки.
– Ничего себе! – от удивления он широко раскрыл рот.
– Телевизоры.
– Телевизоры… – мечтательно повторил Клайв. – Это так красиво! Мы можем взять себе один?
Женщина мягко рассмеялась и потрепала сына по густым волосам на макушке.
– Нет. Староста говорит, что они портят зрение и захламляют мозг.
– Ну почему? – Клайв раздражённо пригладил взъерошенную причёску.
– Хватит вопросов. Мы почти на месте. Теперь будешь знать, где продаётся твоё лекарство. И, если что, сможешь купить его сам.
Закончив дела в городе, Дэвисы пошли к остановке. На каждом шагу Клайв не переставал восхищаться необычностью мира, с которым встретился впервые. С рождения он жил в общине «добрых ремесленников», расположенной, как он теперь узнал, в шестидесяти милях от города. Управлял поселением староста – Дэвид Хейз. Это был мудрый мужчина с большим кошельком и хорошими связями (так говорили о нём).
На полпути мать и сына привлёк чей-то крик.
– Отпустите! Мы ничего не сделали, – умоляла женщина в зелёном балахоне.
– Вы пытались проехать без билетов! Думали, я вас не замечу? – водитель рейсового автобуса метал гром и молнии.
– Мы заплатим. Прошу, только не привлекайте к нам внимание, – заговорил мужчина в такой же одежде.
– Мам, это же Робинсоны!
Эмма нервно кивнула.
– Заплатят они, как же! Раньше надо было думать. Я уже вызвал полицию, пусть решают, что с вами делать. А у меня рейс, – водитель раздражённо сплюнул на дорогу.
Дэвисы испуганно переглянулись.
– Сегодня же наша очередь на поездку в город.
Эмма молчала, явно что-то обдумывая.
– Отпустите их! – она резко крикнула, обращаясь к водителю. Он обернулся.
– О! Ещё одни! Да кто вы вообще такие?!
– Это сектанты из посёлка за городом, – раздалось из толпы собравшихся зевак. Водителя такая информация возмутила.
– Ах вы богомерзкие уродцы! – он обращался к Дэвисам. – А ну, пошли прочь! Пока я и вас не сдал копам.
Им часто приходилось слышать подобные оскорбления, хотя сектой они не были. Но у людей на всё своё мнение. Робинсоны ничего не говорили. Жена плакала, муж стыдливо отводил глаза. Эмма не стала больше вмешиваться и легонько подтолкнула Клайва в спину.
– Нам пора.
Люди приходили в общину по разным причинам. Кто-то искал место, где можно спрятаться от проблем. Другие, как Робинсоны, потеряли всё нажитое и остались на улице. Но всех их объединяло одно – реальный мир настолько по ним потоптался, что идти было некуда. А община всех принимала, как ласковая мачеха чужое дитя – ты, главное, будь благодарен и соблюдай правила, а всем необходимым тебя обеспечат.
Вернувшись домой, Эмма доложила старосте о случившемся.
– Я должен был заметить!
Дэвид Хейз нервно расхаживал по комнате. Он не прощал предателей. Если ты стал членом общины, покидать её запрещалось. Конечно, взрослые могли выезжать в город, но не чаще одного раза в три месяца – он считал, что этого достаточно, чтобы сходить за покупками или просто прогуляться и немного сменить обстановку. Но случалось и так, что кто-то переставал нуждаться в общине.
– Говоришь, их забрала полиция?
– Скорее всего.
– Ладно, я разберусь. Буду ближе к вечеру.
Дэвид кивнул и ушёл. Эмма вернулась к сыну.
Община располагалась на трёх гектарах земли, находящейся в собственности мистера Хейза. На небольшом участке стояли жилые и хозяйственные помещения, а остальную территорию занимали фермерские угодья. Каждый взрослый занимался, чем умел. Среди них были и врачи, и бухгалтера, и строители. Но большинство трудилось в полях. Эмма была кухаркой. Клайв – помощником фермера (занимался поддержанием порядка в зернохранилищах). Работа простая, но скучная. Но так решил староста.
Эмма сделала сыну укол.
– Знаешь мам, я ведь могу и сам.
– Мне не сложно, дорогой. Люди должны помогать друг другу.
Она поднялась с кровати, потирая отекшие ноги.
– Болят?
– Да всё в порядке. Немного устала.
– Получается, что Робинсоны сбежали?
Эмма с грустью опустила взгляд.
– Они совершили ошибку.
– А что сказал мистер Хейз?
– Он поехал в полицейский участок. Наверное, договорится, чтобы их отпустили.
– Почему он им помогает? Мы же не сможем принять их обратно.
– Кто его знает? Ладно, мне пора готовить ужин.
Клайв оживился.
– А ты приготовишь банановый пирог в честь дня рождения?!
– Да. Но съешь не больше одного кусочка.
– Да, да… Сладкое очень вредно, знаю.
– Умница!
Эмма улыбнулась и с умилением потрепала сына по щеке.
– Люблю тебя.
– И я тебя, мам.
Мистер Хейз вернулся к ужину. Все ждали от него новостей.
– Робинсоны сбежали, привлекли много внимания и их задержала полиция.
– Неблагодарные! Община давала им всё! – раздались возмущенные голоса.
– Я договорился, чтобы их отпустили, но больше ничем помогать не стал. Они теперь сами по себе.
Пошли перешёптывания: «что с ними будет?», «это уже не наше дело», «сами виноваты!».
– Верно, – подытожил староста, пресекая дальнейшие расспросы, и сменил тему. – Как тебе город, сынок?
– Потрясающе! Мы видели красный кабриолет и телевизоры! А ещё столько разных магазинов. И были в кафе!
Староста и миссис Дэвис обменялись многозначительными взглядами. Эмма покачала головой, как бы говоря: «он не такой, как они, он нас не предаст».
– Ты должен знать, мой друг, мир за пределами общины чертовски жесток. Ты увидел лишь красивую декорацию. Но на деле там только грязь и пустота.
Клайв опустил голову.
– Лучше бы тебе не знать его истинное лицо. Поверь.
Прошло полгода. Накануне Клайв побывал в городе в третий раз. Ему нравилось всё: красивые небоскрёбы, вкусная еда (в общине была только здоровая пища) и развлечения (особенно видеоигры).
Когда выезжаешь в город, никто не ограничивает тебя в действиях. Можно есть фастфуд, пить алкоголь, посещать любые заведения – всё на твоей совести. Но нужно быть осторожным. Если соседи узнают, потом не скроешься от косых взглядов и осуждений. Клайв отдыхал всей душой, но всё же старался не сильно отступать от правил сообщества. Наверное, мистер Хейз так много им позволял, чтобы люди не считали себя пленниками и не хотели сбежать. Но иногда это срабатывало в обратную сторону.
Со временем Клайву всё больше надоедала его работа. Он хотел быть гонщиком (о них он узнал из компьютерных игр). Но в общине и машин-то не было (опасный и грязный транспорт). Только один пикап старосты Хейза, которым он пользовался в крайних случаях. Единственное, чем мог бы управлять Клайв, был трактор, и то лет через десять, когда кто-нибудь из фермеров уйдёт на пенсию. И хоть окружающие были добры и во всём помогали, ему было грустно. За пределами общины кипела настоящая жизнь. Все люди были разными. Тысячи профессий и развлечений. Свобода! Здесь же все жили по строгим правилам, а нарушения карались заточением в яме. Никто туда не хотел – никто ничего не нарушал. Все были такими до тошноты правильными и милыми, что Клайва это стало раздражать. Он решился сбежать, хоть и понимал, что вернуться не сможет. Ему хотелось, чтобы мама ушла с ним, но она презирала тот мир. Ей было пятнадцать, когда она пришла сюда. Грязная, потерянная, с ребёнком под сердцем. О своём отце Клайв знал лишь то, что он был подонком. Мистер Хейз приютил Эмму и решил все её проблемы.
Клайву удалось пробраться в кабинет старосты и выкрасть паспорт. Он даже не присутствовал при его оформлении и видел документ впервые. Каждый человек, присоединившийся к общине, больше не принадлежал себе. Только сейчас парень понял, что староста создал свой маленький город-утопию, в котором всё было по его правилам. Но Клайв оказался здесь не по своей воле.
Первым делом Клайв побежал в ломбард, который заприметил ещё во время второго визита в город. Ему удалось заложить пару вещиц из кабинета мистера Хейза, и на вырученные деньги снять крохотную комнату в полуподвальном помещении. Потом он пошёл в кафе и объелся пирожными. После чего ему было очень плохо и сильно болел живот – теперь стало ясно, почему в общине запрещали есть много сладкого. Когда полегчало, Клайв целых два дня провел в компьютерном клубе, наслаждаясь видеоиграми. У него оставался запас лекарств на месяц вперёд, провиант, прихваченный с собой из общины, и немного денег прозапас. Он был счастлив!
Прошёл месяц. Работу найти не удалось. Оказывается, чтобы устроиться автогонщиком, нужно потратить много денег, получить соответствующие навыки и иметь физическую подготовку – у Клайва не было ничего из этого списка. Лекарство заканчивалось. Он тосковал по маме. А ещё реальный мир оказался очень сложно устроенным. Здесь тебе никто не готовил, не убирал, не находил работу и не поддерживал. Хозяин комнаты выгнал Клайва не колеблясь, как только он не смог внести плату.
К ночи парень добрался до окраины города. В запустелом грязном районе, окружённом свалкой машин, у горящей бочки грелись люди. Клайв так продрог, что, не задумываясь, подошёл к ним. Бездомные оказались не рады незваному гостю. Его поколотили. В себя Клайв пришёл только под утро от колючего света солнечных лучей, режущего и без того пересохшие глаза. Ноги отекли и гудели, во рту было сухо, как в пустыне, а тело жутко болело.
– Зря ты к ним сунулся, – раздался голос за спиной. Клайв обернулся. Перед ним стоял парень в перепачканном моторным маслом комбинезоне. – Вид у тебя был странный, да и чужаков здесь не любят.
– Вы не знаете, где мои вещи?
– Хах! Забудь про них.
– А вы мне не поможете? Я очень хочу есть и мне негде жить, а ещё моё лекарство пропало.
– Ещё чего! Радуйся, что не убили.
– Но, разве люди не должны помогать друг другу?
– Ты идиот или прикидываешься? Плевать я хотел на тебя. Вали отсюда!
И Клайв, с трудом передвигая ноги, побрёл по жаркой улице. Добравшись до ближайшей пустой подворотни, он уснул в уголке за пожарной лестницей. Ему снились пинающие его мужики, тела которых объяло пламя.
В газете, оставленной кем-то на улице, Клайву удалось найти работу на стройке. Чудом вымолив у начальника аванс, парень купил себе лекарства.
Прошло три месяца. Работа давалась с трудом. Клайв практически ничего не умел и был так слаб, что едва ли от него вообще была польза. Платили мало. Никто из коллег не хотел его приютить. Зато позволили спать на стройке и даже принесли ему матрас. Он плохо выглядел, часто жаловался и практически ничего не знал о реальной жизни, так что мужики над ним часто посмеивались. Но начальник всё же был добр и не увольнял. Клайв чувствовал, что сдаётся. Силы кончались. Он решил вернуться в общину. Знал, что это невозможно, но хотел хотя бы попробовать. Там была любящая мама и справедливый мистер Хейз. Там он жил в чистоте и тепле и мог рассчитывать, что когда-нибудь у него сложатся отношения с девушкой. Здесь он был на дне.
Вечером, когда скрылось палящее солнце, Клайв поехал в общину. Добравшись до посёлка, постучал в ворота. Добрый сторож – мистер Майлз не узнал его и пропустил внутрь, решив, что это очередной бродяга, пришедший за помощью. Его проводили в кабинет старосты.
– А, это ты, – скучающе заметил мистер Хейз, увидев на пороге потрёпанного жизнью Клайва. – Зачем пришёл?
И Клайв ответил. Он плакал, ползал на коленях, цеплялся за брюки старосты и умолял принять его обратно. Уверял, что будет очень полезен общине и больше никогда их не предаст. Пытался давить на жалость и даже был согласен провести в яме столько времени, сколько потребуется. Но тщетно.
– Ты всё знал, когда собирался сбежать. Обратной дороги нет! Так и быть, могу тебя накормить, но потом уходи!
– А моя мама? Сделайте это ради неё, прошу! Она ведь для вас что-то значит?
Ножки стула громко прочертили по деревянном полу, когда мистер Хейз резко поднялся.
– Ты её больше не увидишь! Убирайся, щенок! Ты сам выбрал свой путь!
Сторож увёл Клайва. Парня накормили, дали отмыться и выдали чистую одежду. А потом выставили за территорию.
– Иди с богом, сынок.
Клайв плакал, хватаясь за руку мистера Майлза.
– Прошу, скажите маме, что я здесь. Почему она не захотела встретиться? Неужели я стал для вас никем?
– Ох, сынок…
– Пожалуйста. Хотя бы передайте ей мой адрес.
Мистер Майлз помялся и печально ответил:
– Эмма Дэвис умерла.
У Клайва подкосились ноги.
– Это случилось через месяц после твоего побега. Такой удар пошатнул здоровье окончательно. Мы делали всё возможное, но... Мне жаль.
Мистер Майлз закрыл ворота общины, навсегда отсекая парня от последнего шанса на счастливую жизнь.
Клайв вернулся в город. У него оставалось ещё немного денег на лекарства и простую еду, но он решил потратить их иначе. Вспомнив, что сладкое поднимает настроение, парень набрал в магазине целую корзину пирожных, конфет и печенья – настоящий сладкий рай! И пошёл домой – на стройку.
В углу пустой комнаты стоял сколоченный из плохих досок стол со скамейкой. Клайв разложил еду и заварил чай. Без лекарства тело уже начинало страшно гудеть. Сладости выглядели так красиво, но аппетита не было. Глаза пересохли и болели. Изо рта шёл неприятный запах ацетона. Но Клайв всё же взялся за ярко-розовое пирожное. Он ел, ел и ел, пытаясь заглушить боль. Он так скучал по маме! Винил себя. Где теперь были его мечты и позитивный взгляд на жизнь? С каждой новой конфетой сердце колотилось всё чаще, сладкий вкус смешивался с солёным. В глазах темнело, а живот сдавливала острая, тягучая боль. Ощущение времени потерялось, а сознание постепенно меркло. Клайв знал, что так будет, но это лучше, чем ничтожная жизнь никому не нужного предателя. Его вырвало, и он потерял сознание.
Была уже глубокая ночь. Работники стройки мирно спали в своих домах. Клайву никто не помог. Община не готовила его к жизни в реальном мире.
Автор: Таня Вильгельм
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
#рассказ #фантастическийрассказ #грустнаяистория