«В семью с двумя детьми (6 лет) требуется временная няня. Проживание на территории работодателя. Оплата 300 $ / день. Требования: одинокая женщина, 30-40 лет, славянка, отсутствие менструации (подтвержденное медицинскими справками, беременность исключена), атеизм, способность четко выполнять указания, не задавая лишних вопросов».
Ниже – адрес коттеджного поселка в Подмосковье. Откинув мысли о сексуальном рабстве и прочих прелестях, которыми могут обернуться такие предложения, Кристина поехала на собеседование, после которого сейчас и спешила на электричку, вдыхая морозный воздух вместе с сигаретным дымом. Если бы не заявленные триста долларов в день, Кристина бы поостереглась, но деньги были нужны позарез.
Она боялась столкнуться с неадекватным поведением, ведь чего можно ждать от людей, указывающих в требованиях по найму «отсутствие менструации» и «атеизм»? Впрочем, в эти параметры Кристина вписывалась. После операции по удалению матки, проведенной пару лет назад из-за прогрессирующего эндометриоза, месячные её больше не посещали. Вера в Бога, вялая и до болезни, ушла вместе с ними. Кристина не хотела ни верить, ни, тем более, поклоняться тому, кто и так не сильно её баловал, а позже сделал неполноценной, почти инвалидом. Хорошо, что Лику успела родить…
Лика осталась в Рязанской области с Кристининой мамой. И они нуждались в деньгах, которые Кристина в последнее время добывала с всё большим трудом. Съёмное жильё на окраине Москвы сжирало львиную долю заработка, а те крохи, что удавалось отослать семье, практически не стоили того, чтобы оставаться в столице. Кристина уже готова была всё бросить и уехать домой – за копейки можно батрачить и там – когда ей подвернулось это странное, но заманчивое объявление.
Наниматели выглядели порядочными людьми. Дмитрий – высокий бледный брюнет, невозмутимый, излучающий уверенность. Жанна – его жена, безукоризненно вежливая холёная блондинка.
Дети, шестилетние близнецы Оля и Алёша, были милыми, пусть и слегка заторможенными и насквозь больными. «И у богатых есть проблемы» – подумала Кристина не без мимолетного злорадства. Дети страдали фотодерматитом – аллергией на солнце. Все шторы в доме были задёрнуты, гулять дети не ходили. Кроме того, оба страдали лунатизмом, и на ночь их запирали. Этим же объяснялись решётки на окнах детской на втором этаже, которые сперва привели Кристину в недоумение. Вдобавок ко всему, дети ещё и не переносили вида крови. По словам Жанны, даже одна капля могла спровоцировать у близнецов паническую атаку.
– Поэтому мы и ищем няню без, простите, критических дней. Мне неловко об этом говорить, но случаи бывают разные, сами понимаете, – Жанна с извиняющимся видом пожала плечами. – Также прошу вас быть предельно внимательной, чтобы не пораниться.
Кристина заверила, что будет осторожна, показала выписку об операции. Про атеизм развивать тему не стала, сухо ответила, что крестик не носит и не собирается, и на этом вопрос был исчерпан.
Обязанностей у Кристины было немного: готовить для детей («Только рыба и морепродукты, овощи, каши», – говорила Жанна), чем-то занимать их в течение дня, запирать на ночь, следить, чтобы везде были задёрнуты шторы – собственно, всё. И это за баснословную сумму. Кристина была готова прожить так и дольше, но хозяева уезжали всего на неделю. В Восточную Европу – как пояснила Жанна, к родственникам, договариваться о переезде на ПМЖ.
– Хотя немного жаль уезжать, нам нравится тут, – Жанна повела рукой. – Тихо, спокойно, лес, свежий воздух. Соседей вы не застанете – дом справа от нас выставлен на продажу.
Слева начинался хвойный лес – коттедж нанимателей был последним на короткой улочке, негусто заставленной дорогим жильём с высокими бетонными заборами и тяжёлыми воротами. Людей по дороге от станции Кристина не встретила – видимо, местные жители сидели по домам. Посёлок был небольшим и, хотя располагался не слишком далеко от железнодорожной станции, казался обособленным ото всего мира.
Бодрым шагом приближаясь к платформе и стягивая варежку, чтобы достать из кошелька билет, Кристина мысленно перебирала вещи, которые нужно в первую очередь закинуть в чемодан. Семья была странной, коттедж – мрачным, дети – больными, но аванс, который Кристине уже перевели, был достаточно крупным, чтобы закрыть на это глаза.
***
Кристина подняла взгляд от раковины, по привычке потянулась рукой к голове, убрать выбившуюся из конского хвоста прядь, и застыла. Зеркала в ванной не было.
– Оля, Алёша, – позвала Кристина через приоткрытую дверь. – А как же вы без зеркала в ванной?
– Папа разбил!
– Мама разбила!
Дети воскликнули одновременно, и вслед за этим послышалось приглушенное хихиканье. Кристина представила, как близнецы переглянулись.
Кристина вытерла руки и вышла из ванной. Окинула взглядом сумрачную гостиную на первом этаже, поморщилась. Бедные дети. Постоянно жить в полутьме – должно быть, тоскливо и уныло. Впрочем, детей это, видимо, не сильно напрягало – при первой встрече они показались заторможенными, но сейчас бегали по дому, играя в какую-то свою игру. По родителям, расцеловавшим их с утра в тёмной прихожей перед отъездом, они, очевидно, не сильно скучали.
Кристина зашла в кухню. Здесь было светлее: мощная шестирожковая люстра разгоняла тени по углам. Кристина покрутила головой, пытаясь найти зеркало, но из отражающих поверхностей в её распоряжении был только стоящий на плите стальной чайник. Кристина вгляделась в его отполированный бок, разглядывая свое искажённое отражение.
– Тётя Крис! – голос за спиной заставил Кристину подскочить.
Она резко обернулась: перед ней стоял Алёша, невинно хлопая глазами.
– Ты что так подкрадываешься?!
– Простите… – мальчик смущённо улыбнулся и стал ещё сильнее похож на мать. Близнецы, белокурые, голубоглазые, унаследовали от отца разве что внушительные носы. Алёшин чёрный спортивный костюмчик, с изображением Бэтмена, оттенял его бледную, до синевы, кожу.
– Ты голодный?
– Не, мы же паэлью ели. Вкусная, – за брата ответила Оля, незаметно вошедшая в кухню. На ней было надето трикотажное платьице, тоже чёрное и тоже с изображением чего-то летучемышиного.
– А мяса вы совсем не едите?
– Не. Там кровь может быть, а нам нельзя, до Перехода… – Алёша умолк: Оля сильно ткнула его кулачком в плечо.
– Дурак, что ли?! Мама сказала, нельзя говорить!
Кристина сдвинула брови:
– Что за «переход», не поняла?
Оля тоже нахмурилась, не по-детски сёрьезно.
– Нам нельзя говорить. У нас от этого бывают пни.
– Какие еще пни?
– Ну эти… Пнические атаки.
– «Панические», – Кристина улыбнулась. – Неприятные штуки, согласна. Может, хотите заняться чем-то, поиграть?
– Да! Давайте в прятки! – глаза у детей загорелись, они переглянулись и захихикали.
– Ох! У вас такой большой дом, не знаю, справлюсь ли я, – Кристина притворно задумалась.
– Справитесь, справитесь! Мы поддаваться будем!
– Ну хорошо. Только, чур, и правда поддавайтесь! А то я вас и за неделю не найду! Давайте, считаю до пятидесяти, пойдёт?
– Да! – дети засмеялись и выбежали из кухни.
Кристина отвернулась к стене и начала считать вслух.
Игра началась. В отличие от кухни, обставленной в современном стиле, гостиная была оформлена под старину. Пухлые кресла с резными ножками, диван, обитый то ли коричневой, то ли темно-фиолетовой тканью, в полумраке и не разобрать. Напротив – декоративный камин. Вдоль стен – книжные шкафы и резные полочки, заставленные какой-то ерундой. Из гостиной можно было попасть в кухню, в гостевую комнату, где разместили Кристину, а также в одну из ванных комнат, совмещённых с туалетом, и небольшой холл с тамбуром. Из холла на второй этаж вела вычурная винтовая лестница.
Кристине внезапно стало неуютно. Дети затаились – и в доме повисла тишина, тяжёлая, давящая на уши. Кристина шла, стараясь погромче топать, чтобы хоть как-то разогнать тишину, но толстый ковер приглушал, скрадывал её шаги. В горле пересохло, она откашлялась и громко заговорила:
– Где же дети? Где же они спрятались? А ну-ка, сейчас я их найду!
Голос дрогнул, и она замолчала, почувствовав себя глупо. Сжала губы и ускорила шаг, захотев поскорее закончить игру. В гостиной прятаться было негде, несмотря на обилие мебели, и Кристина направилась к лестнице. Взялась за витые перила, посмотрела вверх.
– Поднимаюсь! Кто не спрятался – я не виновата!
На втором этаже по по обе стороны узкого коридора располагались детская и хозяйская спальни, санузел и спальня для гостей. Бра на стенах давали слабый свет. Кристина толкнула дверь в детскую. Напротив двери было окно, с приставленным вплотную большим письменным столом. Мрак разгонял ночник в виде луны, стоящий на столе. Слева, у стены, стояла двухэтажная кровать; в углу, ближе к двери, массивный платяной шкаф. Внутри что-то зашуршало, и Кристина ухмыльнулась: судя по всему, игра не затянется. Подойдя к шкафу, она резко распахнула дверцы.
– Попались!..
Она осеклась: внутри никого не было. Сверху что-то заворочалось, зацокало, будто собачьи когти по паркету. Кристина вскинула голову и увидела две светящиеся зелёные точки. От неожиданности она вскрикнула и шарахнулась назад, а нечто прыгнуло на неё сверху. Задыхаясь и отбиваясь, Кристина свалилась на пол, больно стукнувшись локтями. Попала кулаком во что-то мягкое, раздалось громкое «Ой!», и Кристина наконец узнала Алёшу. Тот взгромоздился на неё, потирая живот.
– Ты что творишь?! Так можно шею сломать! Слазь с меня! – шокированная, Кристина отпихнула ребёнка в сторону, он скатился на бок и заревел. Кристина с трудом поднялась и включила верхний свет. Алёша скорчился на полу, громко плача. – Блин, ну извини… нельзя так делать! – Кристина присела на корточки, её трясло. – Ты цел?
– Извините меня! Я думал, будет весело…
– Ничего себе «весело»! Живот сильно болит? Руки-ноги не отбил? Сестра где?
– Вроде не отбил. Оля сама прячется, мы не сговаривались…
– Оля! – Кристина выглянула в коридор, – Выходи, игра закончена!
Никто не отозвался. Кристина подняла Алёшу на ноги, осмотрела, мельком оглядела и себя: вроде, всё цело.
– Так, иди на кухню, подожди меня. Я найду Олю и будем чай с печеньем пить, ладно?
Алёша хмуро кивнул, глядя исподлобья.
– Не обижайся. Ты поступил глупо. Мы оба могли покалечиться, понимаешь? Мир? – она протянула ему мизинец.
– Мир, – сердито буркнул он, но потом слабо улыбнулся. Пожал её мизинец своим и вышел из комнаты.
Кристина обхватила виски ладонями, пробормотала: «Дурдом какой-то», – и двинулась на поиски Оли. Зашла в комнату родителей. Остановилась перед огромным шкафом – близнецом того, с которого на неё прыгнул Алёша. Вспомнились огоньки в темноте: что это было? Он вымазался в какой-то фосфоресцирующей ерунде, из которой делают звёзды для украшения детских?
Кристина рывком распахнула дверцы, испытав дежавю, и окаменела. Внутри шкафа вертикально стоял детский гроб. Больше там ничего не было. У Кристины отпала челюсть. Кристина ухватилась за крышку и откинула её. Из гроба посыпались комья земли, усеяли ковер.
– Ч-чт…
Внизу забарабанили во входную дверь. Кристина ошарашенно обернулась, посмотрела на дверной проём, потом опять на гроб, не понимая, что ей делать. Стук продолжался, и Кристина заторопилась вниз. Опередив её, мимо проскользнула Оля – как оказалось, она пряталась в дальней комнате.
– Стой! – Кристина бросилась следом.
Оля подбежала к брату, застывшему посреди гостиной, обняла. Оба напряжённо смотрели в сторону прихожей.
– Стойте тут.
Кристина приблизилась к двери, рявкнула «Кто там?!».
– Откройте, пожалуйста! Помощь нужна! – приглушённо запричитал женский голос.
Помедлив мгновение, Кристина завозилась с замками. Дверь не сильно, но напористо толкнули снаружи – и в дом ввалилась молодая женщина.
– Слава Богу, вы дома! – тараторила она, энергично дёргая руками, сцеплёнными в замок, – я соседка ваша, только дом купили, а тут никого нету, и бинты все убраны, а я вот, с машиной…
Она расцепила руки и показала на ребре ладони глубокую рваную рану.
– Поможете? – соседка бесцеремонно направилась в гостиную.
Кристина вышла из мимолётного ступора и ринулась следом.
– Стойте, вы что? А ну назад! – она подбежала к женщине, схватила её за плечо и потянула обратно, к двери. Соседка застыла, глядя на детей. Кристина тоже посмотрела на них, не зная, чего ожидать.
Близнецы перестали обниматься и вытянулись по струнке, неотрывно следя за рукой соседки, обильно залитой кровью. Их головы мелко подрагивали, шеи конвульсивно дёргались. Глаза налились кровью и лезли из орбит. У Алёши распахнулся рот, неестественно широко – нижняя челюсть вытягивалась, меняя форму, с заострившегося подбородка стекала слюна. Руки и ноги удлинились, истончились, спортивный костюмчик теперь выглядел не по размеру. Олино тело изменялось под стать. Искажённые рты близнецов ощерились длинными, мощными клыками.
Соседка истошно заорала. Алёша оказался рядом с ней в два звериных прыжка, повалил на пол. Голодно урча, присосался к ране на руке. Тут же к барахтающимся телам подлетела Оля, обвила женщину паучьими конечностями и с размаху впилась в бедро прямо через одежду. Из прокушенной артерии брызнула кровь, часть которой попала на остолбеневшую Кристину. Это вывело её из ступора, и она бросилась к лестнице – путь из дома был отрезан. Тоненько подвывая, Кристина влетела на второй этаж, распахнула дверь детской и ввалилась внутрь. Потянулась к замку и взвыла – он запирался только снаружи. Кристина заметалась по комнате, схватила стул и подперла им дверь. На миг это успокоило, дало передышку. Твари сразу сюда не влезут. Но дальше-то что? Кристина подошла к окну, резко раздвинула шторы, тюль и зло взвыла, увидев решётки. Вгляделась в пейзаж: посёлок был тих и как будто пуст. Ни одного освещённого окна, ни одной струи дыма из трубы. Если бы не уличные фонари, она решила бы, что смотрит на большой заброшенный недострой.
– Что за ху…
Раздался скрежет. Кристина взвизгнула и обернулась. Дверная ручка дёргалась, по двери снаружи скребли… судя по звуку, звериные когти. На мгновение всё стихло, и из-за двери прозвучал издевательски спокойный детский голосок.
– Тётя Кристина, вы чего спрятались? А играть? – на последнем слове голос стал низким, утробным. Затих, сменившись гнусным, визгливым хихиканьем.
Дверную ручку принялись дёргать с удвоенной силой.
Кристина, всхлипывая, пошарила по карманам толстовки и спортивных штанов. Телефон остался на первом этаже. Рука нащупала маленький продолговатый предмет. Зажигалка!
Кристина подбежала к окну, схватилась обеими руками за пышный тюль и резко дёрнула. Ткань треснула, сползла с карниза с одной стороны. Оторвав приличный кусок, Кристина скомкала его и чиркнула зажигалкой. Тюль занялся быстро, обжигая руки. Шипя от боли, Кристина отпихнула стул и, резко распахнув дверь, швырнула горящий ком. Пылающий тюль попал прямо на голову твари.
Резко запахло палёными волосами. Тварь завизжала, завертелась на месте, суча тонкими лапами, пытаясь сбить пламя.
Кристина, не мешкая, скатилась по лестнице на первый этаж. Боковым зрением заметила позади вторую тварь. Метнулась к выходу. Сильный удар в спину повалил её на распластанное тело соседки. Кристина забарахталась, пытаясь перевернуться. Тварь, повисшая на спине, верещала и драла её когтями, распарывая кожу через толстовку. Руки Кристины слепо шарили по телу мёртвой соседки, под пальцы попалась цепочка с подвеской. Кристина машинально зажала её в кулаке и наконец перевернулась, сбросив с себя тварь. Отдышаться не успела – та уже взгромоздилась сверху, щёлкая клыками у самого лица. Кристина боролась из последних сил. Цепочка выскользнула, оставив в кулаке подвеску — массивный серебряный крест. Кристина перехватила его пальцами и воткнула, вдавила в красный глаз твари, второй рукой схватив ту за затылок.
Раздался свист, похожий на звук закипевшего чайника, тварь отпрянула, истошно, дико визжа на высокой ноте. Из окровавленной пустой глазницы вился сизый дымок. Дым спускался и сверху, с лестницы – на втором этаже начался пожар.
Кристина, не помня себя, вскочила и наконец добралась до входной двери. Вырвавшись в зимнюю ночь она, как была, босая и в разорванном спортивном костюме, побежала к станции, мимо тихих, мёртвых коттеджей, мечтая об одном: сесть в электричку и доехать прямо до самого дома, без посторонних людей и вопросов, ответов на которые не было у неё самой.
Автор: Мария Синенко
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
#рассказ #хоррор #вампиры