Ушел человек. Нет, не вынесли, именно ушел.
Вот уже покрывала в его мастерской занесло пылью; пиджак, сбоку, на вешалке, сиротливо так выглядывает: "Где хозяин? Где хозяин?" Подрамники в углу так и не сгодились, стоят, неприкаянные.
Этюдник, отважный спутник хозяина – ни одной пылинки, не приемлет он это дело. Кстати, на прошлой неделе, в среду были сборы на этюды... Да не случилось, да и не случится.
Картины, что выглядывают из-под тяжелых покрывал, разом скукожились, поблекли.
Ворчливо, тяжело отрывается обложка блокнота, пригрелась к теплым листам, хранителям мыслей дома и самого блокнота, да, хранитель записей тоже имеет кое-какие мыслишки.
Закладка просит открыть блокнот, она хранит дату, на которую было намечено очередное, четвертое по счету, занятие по истории искусства со студентом Андреем, сыном супруги, он и привез закладку из Египта, сказал, из натурального папируса. Художник поверил.
Теперь все разом вспомнилось, походы на этюды, картины, гуляющие по квартире, занятия по искусству, и деньги, что художник нашел для лечения молодого человека.
Что останется, когда меня не будет?
Что останется, когда меня не будет? – человек задается этим вопросом, будучи наивным ребенком, затем неказистым подростком..., пока вопрос не поблекнет, не затрется в череде исканий и сует. Но смотришь, отщипнув половинку от века, наш вопрошатель вернулся к вопросу, как блудный сын к отцу.
Беспомощность, бессилие, усталость, страх, – да сколько вас, короедов...
Гоголь бормочет из темноты комнаты, той, что на Никитском бульваре: «Разум есть несравненно высшая способность, но она приобретается не иначе, как победой над страстями». Как он это делал? Карты, выпивка, женщины, нет, это не для него. Он опять стоит за конторкой, – пылающий огонь в камине, вот его судья.
Значит, останутся творения и "рукописи не горят".
Но есть еще что-то...
Рецепт от хандры и незнакомый Гоголь...
Этот рецепт лежит у каждого в кабинете, его местонахождение – в верхнем ящике письменного стола. Сразу-то не разглядишь. Потребуется небольшой жест воображения – представить себя у постели больного, который в тебе крайне нуждается. На современном квази-языке это называется "выйти из зоны комфорта".
Вернемся к Гоголю. По его мысли выходит оставить надо духовные блага, а там уж и материальные оценят.
Гоголь оставил в наследство свои творения, ...и не только.
Малоизвестный факт
Будучи донельзя впечатлительным и крайне нуждающимся в деньгах, Николай Васильевич оказался в Риме. Восторги его от вечного города не составит труда найти пытливому исследователю. А вот есть факт, что драгоценное время Гоголь тратил на помощь и ухаживание за талантливым, но неизлечимо больным юношей Иосифом Виельгорским. Осуществлял уход за молодым человеком со всей тщательностью, ему свойственной. Знакомый Гоголя по Петербургу страдал от чахотки.
Гоголь добросовестно исполнил просьбу матери больного. А я, как говорится, человек "испорченный нарзаном" думаю, окажись в Италии, радость туриста, спешка, пицца и культура, а мне б сказали: посиди с больным чахоткой, стал бы искать повод улизнуть на Капитолийский холм, вот она, подлая натура...
Сколько слышали мы о капризах и болезнях Гоголя, а о благородном поступке как-то не слышали.
Душа бессмертна, и если поступок от души, – он останется после тебя
Как? Как выглядит это?
Элементарно. Читаем "Флорентийские ночи" Гейне - написано так, что не замечаешь ни начала, ни конца. Лаконично, изысканно, скульптурно, романтично и страстно.
"Ей надо лежать спокойно, не двигаться, не шевелиться, ничего не говорить, для нее целительно одно - чтобы был занят ее ум. Сделайте милость, рассказывайте ей опять всякую чушь, тогда ей поневоле придется спокойно слушать".
Это доктор говорит молодому человеку. Но молодой человек нетерпелив, а болезнь не терпит суеты. Он спрашивает доктора:
"...Но она-то долго ли еще протянет?.."
И гениальный ответ, доктора, взывающий к мужеству юноши.
"- Я до крайности занят, --отрезал доктор и был таков".
Максимилиан все ночи напролет с ходу выдумывает и рассказывает разные истории для умирающей от чахотки красавицы.
И в какой-то момент он уже не понимает, где выдумка, а где быль.
"Завершив свой рассказ, Максимилиан торопливо схватил шляпу и выбежал из комнаты".
Последние слова, что он услышал от умирающей Марии были "дорогой друг!"
...Ушел художник
Но я нашел его благородный поступок...
Так произошло и с моими сегодняшними героями, их умением вдохновлять. Помните, Жуковский вдохновил Пушкина, Пушкин – Гоголя, Гоголь – Булгакова...
Музыка Паганини, Paganini: 24 Caprices, вдохновила Гейне на этот рассказ. А сколько авторов вдохновились рассказом Гейне?
Спасибо художнику из Сан-Франциско Заку Здрале за драматизм и светотень.
Спасибо моим потрясающим читателям: Сандалье, Светлане, Илье, Жанне, Наталье, Татьяне, Людмиле. И конечно, должен назвать еще одно имя: Kudryaschova O.V.