Суд над Луи-Домиником Картушем

Франция, 1721 год. Знаменитый французский разбойник в руках правосудия. Расшифровка программы «Не так» (13.10.2022). Ведущий — Алексей Кузнецов. 18 часов и 5 минут в Москве, на YouTube-канале "Дилетант" программа "Не так". В студии Алексей Кузнецов, за звуко- и скорее видео- даже режиссёрским пультом Константин Рольнов. К величайшему сожалению, с нами сегодня в этой передаче не будет Сергея Бунтмана, он немножечко приболел и, ну, мне вдвойне обидно ещё и потому, что сегодня тема такая, которая относится к французской истории, следовательно, Сергей Александрович был бы особенно в этой передаче уместен и полезен, но, ребят, все мы живые люди, поэтому давайте пожелаем ему как можно скорейшего возвращения к хорошему самочувствию. Ну, а сегодня наша передача посвящена - сейчас нам Константин даст первую картинку, и я думаю, что очень многие узнают фильм, из которого этот кадр приводится. "Картуш". (кадр из фильма) Фильму как раз вот в этом, в 2022 году, исполняется ровно шестьдесят лет, в 1962 году он вышел на экраны, в Советском Союзе он был дублирован и показан заметно позже, уже в семидесятые. Замечательные совершенно, совсем ещё молодые Жан-Поль Бельмондо и Клаудиа Кардинале в фильме "Картуш". И вот этому человеку, легендарному с одной стороны, но с другой стороны абсолютно реальному человеку (Картуш - это прозвище его, значит, видимо, образованное от сильно офранцуженного варианта немецкой фамилии его отца, ну, это одно из предположений), вот ему будет посвящена сегодняшняя передача. Я сразу хочу сказать, что, ну, если вы помните, когда было такое вот радийное "Эхо Москвы", то в тогдашних передачах "Не так" я время от времени называл... если у передачи, если у содержимого есть основной источник - понятно, что источников всегда несколько, но бывает так, что они более или менее равные, или, там, первостепенные и второстепенные, но первостепенных несколько, а вот если первостепенный один, я его называл, и вот я хочу сейчас это сделать, тем более что вы без труда найдёте текст в Интернете в открытом доступе, и если кого-то заинтересуют подробности - а поверьте, что подробности в этом деле необычайно интересны - то вот для этой передачи основным источником и источником почти всех цитат будет диссертация, которая кандидатская диссертация по истории, которая была защищена в 2009, если я не ошибаюсь, году, Евгением Владимировичем Акельевым, сегодня доцентом Высшей школы экономики, называется она "Городская преступная среда и опыт борьбы с ней в России и Франции первой половины 18-го века", и эта диссертация построена на сравнении двух дел, значит, одного французского, это вот история Картуша и его банды, и другая - мы о ней уже делали в своё время передачу - это Россия, середина 18-го века, это история Ивана Осипова, Ваньки-Каина, и, соответственно, его тоже банды. И вот, ещё раз, значит, я хочу сказать, что практически все цитаты взяты именно - и большая часть информации - взяты именно из этой диссертации. Ну, я в конце передачи назову ещё несколько, так сказать, источников, где можно сегодня о Картуше прочитать. Значит, здесь самое такое вот, на мой взгляд, интересное заключается в том, что нам предстоит с вами, вот сейчас, в течение ближайших пятидесяти минут, постараться очистить чрезвычайно легендарную историю этого действительно такого, образцово-показательного в каком-то смысле разбойника. Очистить её от многочисленных наслоений, которые начали образовываться ещё при жизни Картуша, ну, а после его смерти, после его, уж сразу скажу, казни, расцвели пышным цветом. Значит, но сначала немножко исторического контекста, потому что вот по моему ощущению, так как-то получается, что у обычного образованного российского, значит, человека история Франции, ну, как и история других стран, она, в общем, так, дискретно воспринимается, какие-то периоды мы более или менее себе представляем, дальше лакуна, иногда довольно большая. И вот получается так, что Франция 17-го века - мы имеем какое-то представление, в первую очередь благодаря трилогии Александра Дюма о мушкетёрах, понятно, что как исторический источник, значит, надо всё время помнить о том, что Дюма чрезвычайно вольно обращался с историческими событиями, реальными вполне, но и с событиями, и с именами, он их, там, всячески микшировал, как было ему выгодно с точки зрения увлекательности сюжета и всё прочее, но тем не менее мы знаем фамилии Ришелье, мы знаем Мазарини, мы знаем, так сказать, представляем себе Людовика XIII и Людовика XIV. А потом следующий период французской истории, который очень, так сказать, хорошо известен образованному, значит, россиянину - это Французская революция. И вот получается, что значительная часть 18-го века, она как бы пропадает. Что такое Регентство, да, Людовик XV, кто-то помнит, что это было чрезвычайно длительное правление. Но вот с чем оно именно связано? Здесь начинаются такие вот провалы. И вот для нашей сегодняшней темы очень важно, что период, предшествующий эпохе Регентства - а мы будем говорить сегодня о событиях именно этой, не очень продолжительной, всего-то семь лет, но тем не менее этой эпохи, с 1715 по 1722-й, так вот, предшествовала эпохе Регентства в последние полтора десятилетия правления Короля-Солнце, Людовика XIV, предшествовала чрезвычайно важная война, одна из общеевропейских войн этого времени, наподобие Тридцатилетней в 17-м веке, например - это война за испанское наследство. И у нас в, как бы, ну, в той художественной литературе, которая у нас более или менее известна, об этой войне говорится, но она так, фоном проходит в пьесе Скриба "Стакан воды", который у нас известен благодаря замечательному совершенно фильму, в котором снимались блестящие актёры, значит, королеву, роль королевы Анны - Наталья Белохвостикова, Алла Демидова в роли герцогини Мальборо, неподражаемый Кирилл Лавров в роли Болингброка, пересмотрите этот фильм, если у вас будет настроение посмотреть что-нибудь такое, милое историческое, получите большое удовольствие. И вот там, собственно говоря, хотя сами события войны не изображены, но она постоянно упоминается. Это крупный европейский конфликт, который ожидали несколько лет, потому что ситуация, значит, была понятна, что вот она сложится рано или поздно, значит, после того как умрёт последний из испанских королей династии Габсбургов, Карл II, совершенно с рождения безумно больной человек, вот если вы себе представляете двухтомный справочник сельского фельдшера, то вот он может быть к нему ходячей иллюстрацией, потому что список его недугов от импотенции до эпилепсии, вот он необычайно совершенно широк. Естественно, он был бездетен, хотя бывали всякие ситуации, знаете ли, в истории. И вот он ещё до смерти завещал свои владения Филиппу, герцогу Анжуйскому, внуку французского короля Людовика XIV, который и станет в конечном итоге королём Филиппом V - испанским, естественно. Но по результатам этой самой войны за испанское наследство будет достигнута договорённость, что испанские Бурбоны не смогут претендовать на трон французских Бурбонов, то есть Бурбоны разойдутся по этим двум тронам, если можно так выразиться. Ну, а начиналась эта война с того, что император Священной Римской империи Леопольд I - Габсбург, да? - пытался защитить, несмотря на это завещание, права династии Габсбургов на испанские владения. Людовик XIV, который вообще в это время полагал чуть ли не всю Европу своим домашним хозяйством, значит, принялся за расширение территорий, некоторые европейские державы поддержали Священную Римскую империю, в первую очередь это Англия и Голландия, - собственно, об этом идёт речь в "Стакане воды", потому что муж герцогини Мальборо, герцог Мальборо, собственно, герцогский свой титул получит как полководец этой войны, в частности, дав начало известной солдатской песне русской армии "Мальбрук в поход собрался", Мальбрук - это он и есть, Мальборо. И вот в 1714 году подписывается мирный договор в Утрехте, который практически, очень незначительно меняет территориально границы, но политическая ситуация меняется достаточно значительно. И главное, наверное, с сегодняшней точки зрения, значение заключается в том, что заканчивается период французской гегемонии в Европе и вот то, что называлось Grand Siècle ("Великий век") постепенно приходит к концу. И вообще, опять-таки, глядя уже из нашего времени, можно сказать, что-то, что наступит непосредственно сразу вслед за окончанием этой войны и смертью Людовика XIV - это начало кризиса того, что называется во Франции Ancien Régime (старый режим), но поставит точку в этом кризисе, как вы понимаете, Французская революция. Почему война за испанское наследство так важна? Потому что, как я постараюсь вам показать в ближайшее время, многие участники банды Картуша, и не только банды Картуша, но и, так сказать, коллеги-уголовники из других преступных формирований и вообще вся криминальная ситуация во Франции конца 1710-х - начала 1720-х годов, она во многом определяется тем, что французская система комплектования армии (ну, это не уникальная ситуация, в Европе, собственно, практически везде так было принято), значит, она исходила из того, что после окончания большой войны значительная часть солдат и даже офицеров - они буквально выбрасываются из армии. И вот представьте себе, что эти люди остаются без источника средств к существованию, разгоряченные войной со всеми её беззакониями, насилием и всем прочим, и естественно, что после такой войны неизбежен всплеск преступности. Ну, собственно, даже в ХХ веке мы наблюдали такой всплеск преступности, так что это вещь достаточно обычная. И вторая чрезвычайно важная для нашей сегодняшней темы вещь заключается в том, что эта война настолько истощила и без того, прямо скажем, не блестяще организованный бюджет Франции, что преемнику Людовика XIV пришлось сразу, так сказать, с первых дней своего правления пытаться искать какие-то решения вот этих самых финансовых экономических проблем. Людовик XIV. (Wikimedia Commons) Ну, давайте мы посмотрим с вами на вторую картинку. Я, к сожалению, не вижу картинки, если я не ошибаюсь (если ошибаюсь, Константин меня поправит), там у нас должна быть старая гравюра "Площадь в Париже". Нет? Это Людовик XIV, видимо, у нас тогда был там, да? Ну вот мелькнул Людовик XIV, а сейчас у нас будет картинка, она привязана к совершенно определённому году - 1709 год - это площадь Вогезов, это ещё вот этот самый Grand Siècle, но вот Париж того времени, так чтобы быть уверенным, что изображена примерно эта эпоха, более удачной картинки я не нашёл. Площадь Вогезов. (Wikimedia Commons) А вот следующая картинка (там у нас должен быть портрет весьма импозантного мужчины) - это человек, который станет в течение вот этого периода регентства, вот этих семи лет до 1722 года, фактическим правителем Франции при малолетнем короле Людовике XV - Людовике XV, который будет править Францией большую часть 18-го века. И вот Филипп Орлеанский - так зовут регента, или, точнее, главу регентского совета, привлекает для решения финансовых проблем Франции, привлекает человека, ну скажем так, биография которого, наверное, тоже, как и биография Картуша, могла бы стать основанием для различных авантюрных романов. Ну правда, наверное, у читателя она не так была бы востребована, как благородного (кто видит - я показываю кавычки - на самом деле ничего благородного в нём не было) разбойника Картуша, потому что авантюрность и плутовство человека, о котором сейчас пойдёт речь, на следующей картинке вы увидите молодого человека в таком вот парике. Джон Ло. (Wikimedia Commons) Значит, это Джон Ло, иногда его по-русски пишут Лоу - это неправильно, потому что "Law" пишется его фамилия, как слово "закон" в английском языке. Вот он авантюрист, совершенно классический финансовый авантюрист, шотландец по происхождению. По первой своей основной профессии - карточный игрок, уж не знаю, шулер или нет, но карточный игрок очень удачливый, который именно этим занятием пробил себе путь в различные европейские, в том числе и аристократические круги. И вот он приобрёл репутацию человека с очень смелыми экономическими идеями. И так получилось, что когда Филипп Орлеанский становится фактическим главой Франции, к этому моменту Филипп уже расположен к Джону Ло и его делает своим экономическим советником и многим его советам следует. Начинается период совершенно таких вот ничем не контролируемых, совершенно беззастенчивых финансовых спекуляций. Потому что большая часть рецептов, если не все основные рецепты Джона Ло - они в сфере такой, знаете ли, спекулятивной финансовой политики: это выпуск различного рода ценных бумаг, облигаций, акций, это печатание не обеспеченных благородным металлом бумажных ассигнаций - то есть это попытка реанимировать финансы, ну, если не совсем из воздуха, то по крайней мере, рецепт в значительной степени состоит из этого самого воздуха. И это, естественно, открывает обширное поле деятельности перед людьми, мягко говоря, авантюрного склада, в том числе и перед обычными, иногда даже неграмотными уголовниками. Когда будет идти следствие по делу банды Картуша, один из них - неграмотный человек, он читать-писать не умел, но когда его спросили: "А как же вы занимались биржевыми спекуляциями?" - он сказал: "А что здесь сложного? Покупаешь ценные бумаги по 500, и они на твоих глазах, там, за несколько недель, а то и дней, начинают стоить 9000". Вот сама атмосфера порождала, ну скажем так, у многих сообразительных и предприимчивых людей идею заняться всякого рода полулегальными, а то и откровенно нелегальными махинациями, ну и плюс многие люди сделали быстрые лёгкие деньги, а это, естественно, всегда привлекает криминал классический, то есть грабителей, воров, и, так сказать, вымогателей - то есть тех, из кого в основном и будет состоять преступное сообщество нашего сегодняшнего героя. Ну, теперь немного о том, а кто с этим призван бороться. Есть ли во Франции полиция? Поклонники Дюма, наверное, помнят в "Трёх мушкетёрах" в середине романа одна из глав, где описывается в том числе охота на Д’Артаньяна, когда засаду оставляют там в доме господина Бонасье, глава открывается такой (примерно такой, я по памяти приблизительно цитирую) фразой, значит, что как только общество придумало полицию, полиция придумала мышеловку, то есть засаду. Из чего можно сделать вывод, при всём, так сказать, недоверии к точности исторических аргументов Дюма-отца, что в 17-м веке, по крайней мере, уже полиция во Франции существовала. Действительно, в начале 18-го века в Париже аж две полицейские силы занимались обеспечением общественного порядка: Garde de Paris (Парижская гвардия), но это в основном, это, прости господи, не к ночи будет помянута, но это что-то вроде современной Росгвардии, то есть они не столько занимаются борьбой с уголовными преступлениями, сколько поддержанием общественного порядка во время массовых мероприятий - ну, какими-нибудь такими масштабными операциями типа облав, когда они проводятся... Это в первую очередь военизированное подразделение и в этом качестве оно и действует - что-то вроде бывших внутренних войск. А вот вторая организация, которая называется Guet Royal (Королевская стража) - вот это ближе к полиции, к полиции общественной безопасности - ну, что-то вроде патрульно-постовой службы. Значит, они несут патрульную службу на улицах Парижа. Не очень многочисленная, но если мы с вами вспомним, что полицейские силы, скажем, в России, когда они Петром I были созданы - там кадровые сотрудники исчисляются вообще единицами и десятками, ну, а здесь в одном Париже только вот этих Guet Royal - несколько сот. У них есть такие стационарные, ну, что-то вроде полицейских участков, у них есть регулярные маршруты патрулирования, и в частности вот основная их задача - это борьба именно с уголовной преступностью на улицах, в других общественных местах. И борьба с резким ростом преступности в крупнейшем городе Франции и одном из крупнейших городов Европы как раз ложится вот на эту силу, на Guet Royal. Надо сказать, что к этому времени сила эта не только не очень многочисленна, её численность неадекватна тому масштабу задач, которые перед ней стоят. Но надо сказать, что она ещё... точнее, она уже довольно сильно коррумпирована, и не случайно в следствии по делу Картуша будут мелькать имена двух полицейских инспекторов, которые последовательно, один за другим были окружными инспекторами того района, где был центр биржевых спекуляций Парижа и они выполняли для профессиональных уголовников функцию наводчиков. То есть они указывали на тех людей, кто вот с набитыми карманами вышел из очередной биржевой спекуляции. Так что сила эта была не только не очень объёмной, но и по качеству, скажем, оставлявшей желать лучшего. Один из первых исследователей, можно сказать, первый научный исследователь истории банды Картуша француз Бертолеме Морис так сформулировал три основные причины, создавшие благоприятные условия вот для этого самого резкого роста криминала. Во-первых, это негодное управление армией, что приводило к тому, что, цитата, "всякий раз, когда заключался мир, огромное количество солдат и офицеров оставалось на улице, единственным источником пропитания которых было воровство или милостыня", ну, об этом мы уже с вами говорили. Надо сказать, что в банде Картуша... ну, трудно, поскольку полный состав банды не до конца известен, но примерно количество людей, пришедших из армии, как мы бы сегодня сказали, после демобилизации после окончания войны - примерно 40%. То есть они составляли достаточно значительную часть этого преступного сообщества. Вторая причина - отсутствие должного контроля над местами увеселительных заведений, которые составляли инфраструктуру организованной преступности. Да, всякие дома терпимости, хорошо или плохо прикрытые, всякого рода питейные заведения, всякого рода кабаре, в то время, по сути, хорошо прикрытые дома терпимости - вот там парижский криминальный мир чувствует себя в своей тарелке, через свою агентуру в лице дам - насельниц этих заведений, содержателей и хозяев этих заведений сбывается краденое, там происходят их совещания, о чём будет чуть дальше речь. Всё это понятно. Полиция, конечно, тоже свою агентуру имеет, но очень часто эта агентура двойная, на кого больше работает - непонятно. В общем, пока к руководству парижской полиции не придёт настоящий уголовник (кому интересно, пересмотрите нашу давнюю передачу об Эжене Франсуа Видоке) и не поставит вот эту вот хорошо ему известную инфраструктуру под контроль полиции, они будут источниками таких дополнительных возможностей для криминала. Ну и наконец, третье, о чём я тоже сказал - неспособность сил правопорядка противостоять явлению организованной преступности, поскольку полицейский аппарат-то есть, но он, в общем, не особенно годится для выполнения своих функций. Ну, сейчас мы с вами должны буквально на несколько десятков секунд прерваться на рекламу и затем продолжим. Мы продолжаем разговор о Картуше и его банде, и вот как раз настало время заняться тем, что я анонсировал в самом начале - давайте попробуем разобраться, где Картуш выдуманный, а где Картуш более или менее подлинный. В российской "Википедии" есть обширная статья, посвящённая этому человеку. Но та его биография, которая излагается там - это беллетризированная биография Картуша, она собрана из различных произведений, написанных сразу после его смерти, и дальше на протяжении 18−19 веков появлялись в том числе и на русском языке (одну из них я назову и даже в виде картинки мы вам покажем обложку). Вот эта, собственно, легенда о Картуше, о молодом человеке (молодом на момент казни, потому что по этой беллетризированной легенде в момент казни ему 29 лет). Он родился в 1693 году, согласно легенде, в семье ремесленника, бочара, бондаря, извините, бочара, изготавливающего бочки. Значит, он уже в детстве начал подворовывать, имел конфликты с законом. Видимо от этих конфликтов с законом в своё время смылся в армию. Это, кстати, очень многие делали - французские уголовники периодически, когда чувствовали, что им вот-вот на хвост наступят, вербовались, как тогда говорили, принимали королевский золотой (вспомните "Фанфан-тюльпан"), и таким образом пересиживали там, многие успешно пересиживали, кстати, не оставляя при этом своего ремесла - чем армия хуже, почему там воровать нельзя? Прекрасно даже можно, а потом возвращались. Вот он якобы послужил в армии, после того как война закончилась, он вернулся, осел в Париже и вот здесь он создаёт могучую, разветвлённую преступную организацию - 2000 человек в неё входят, всё у них тщательно планируется, у них есть мозговой центр - Картуш, естественно, во главе. Самые невероятные, сногсшибательные удаются им, дерзкие, обязательно дерзкие - без этого никуда. Просто так спереть что-то в простоте - это не комильфо, а комильфо - это поступить, например, так. Сейчас я процитирую "Записки палача", знаменитого парижского палача мэтра Сансона, который... Дело в том, что семь поколений Сансонов служило парижскими палачами. Автор записок не является очевидцем, он жил в следующем веке, но он передаёт воспоминания одного из своих предков о Картуше, которого этот предок в конечном итоге будет казнить. Вот, например, такой эпизод для примера. Речь идёт о начальнике вот этой самой Guet Royal, королевской стражи. "Этот чиновник обыкновенно обедал в зале, находившемся на нижнем этаже отеля, выходившего окнами во двор. Однажды около полудня, когда он садился за стол, ворота с шумом отворились, и во двор въехала превосходная карета, на запятках которой стояли два огромных лакея в красной, расшитой галунами ливрее. Старик важного и сурового вида вышел из экипажа и, выдавая себя за знатного англичанина, попросил свидания с начальником дозорной стражи. Его ввели в столовую. Увидев накрытый для обеда стол, знатный иностранец стал рассыпаться в извинениях, отказался от приглашения присесть и, объявив на ломаном языке, не допускающем никакого сомнения насчёт его национальности, что желает сказать господину начальнику дозорной стражи только несколько слов, удалился с ним в угол комнаты, встав таким образом, что его собеседник должен был непременно стоять спиной к окнам. Он рассказал ему, как в анонимном письме его известили, что следующей ночью бандиты" - имеются в виду бандиты Картуша, - "нападут на отель, в котором он живёт, попросил у него караульных и обещал 100 гиней", - огромные деньги, да, сто золотых, - "полицейским солдатам, если им удастся схватить знаменитого Картуша. Затем простился с хозяином дома, который, восхищённый новым знакомством, обещавшим ему весьма много хорошего, проводил его до кареты и в продолжение нескольких минут, стоя на пороге отеля, следил за быстро удалявшимся экипажем. Он был выведен из своей задумчивости громкими криками лакея, который, возвратившись в столовую, заметил, что со стола была унесена вся серебряная посуда. Картуш - потому что это был он сам - сыграл свою роль так искусно, что господин начальник дозорной стражи стал защищать своего посетителя от обвинений прислуги и утверждал, что его гость даже вовсе не подходил к столу. Но несколько солдат, проходя через двор, видели людей знатного иностранца, небрежно прислонившихся к отворённому окошку. Стол стоял на небольшом расстоянии от окна, и поэтому весьма вероятно, что в то время, как мнимый англичанин своим рассказом занимал всё внимание господина начальника стражи, огромные лакеи, ростом и ловкостью которых тот не успел даже полюбоваться, протянули руки и унесли драгоценности со стола". Но дерзость Картуша не только в том, что он начальника полиции, по сути, ограбил... Но вот якобы очень модное в то время воровское ремесло - это похищение шпаг, в частности из прихожих. Люди в гости приходят, да, со шпагой переться к хозяину и особенно к хозяйке вроде как неудобно - и её, как сегодня зонтик, оставляют в прихожей, откуда её легко украсть. Тем более что эфесы шпаг у богатых людей, так сказать, тонкой работы, украшены дорого и так далее. Так вот, якобы даже сам регент Филипп Орлеанский, зная, что за его шпагой, украшенной драгоценными камнями, охотятся, значит, он заказал её имитацию. Вот эту имитацию - правда, тоже не дешёвую, поскольку, сами понимаете, работа тонкая, да? - у него всё-таки украли люди Картуша. Но когда Картуш понял, что это имитация, он якобы прислал её обратно с запиской, что, дескать, вот, на такую дешёвку он не покупается. Любой благородный разбойник, помимо того что он чрезвычайно дерзкие дела проворачивает, должен, по классическому канону, отмечаться ещё двумя вещами. Во-первых, он должен часть награбленного отдавать бедным, да? Он должен быть благороден с этой точки зрения - он не просто уголовник, он некоторым образом восстанавливать справедливость. И вот легенда рождается, что якобы Картуш настаивает на том, что каждый порядочный человек за ночь может быть ограблен не более одного раза. Поэтому, когда люди Картуша на какой-то улице кого-то хватают - там, отнимают деньги, одежду, обувь и так далее - они выдают этому человеку такой вот билетик, что дальше он может идти по Парижу совершенно спокойно, он может не опасаться - остатки с него уже не снимут, потому что у него, что называется, увольнительная от Картуша - справка, что его уже один раз ограбили и он теперь на какое-то время имеет от этого дела иммунитет. Ну и наконец, конечно, особенно те, кто помнит фильм с Бельмондо и Кардинале - благородный разбойник должен быть совершенно неотразимым мужчиной. И вот рождается история про то, как Картуш убегает, там, по крышам от полиции и вот-вот его схватят - он прыгает в дымоход и вываливается в гостиной у некой благородной дамы. Наставляет на неё пистолет, требует, чтобы она вывела его куда-то там потайным ходом. Она его выводит, а через некоторое время она получает от него чрезвычайно дорогой драгоценный камень и, будучи порядочной женщиной, она сумму, эквивалентную стоимости этого камня, дарит какому-то монастырю, а камень... ах... оставляет у себя как память о встрече. Вот. Значит, вот это всё ерунда. Во-первых, про размер банды. К следствию по делу Картуша в общей сложности будет привлечено около трёхсот пятидесяти человек. Насчёт двух тысяч это как в старом анекдоте - вам с перепугу показалось. Но дело в том, что не просто с перепугу. Вот выводы той работы, которую я не устаю цитировать и не устаю благодарить автора Евгения Акельева за то, что он её написал, о... в том числе о Картуше. Значит, очень последовательно отстаивается мысль, что, собственно, вот эта вот чрезвычайно широко растиражированная репутация неуловимого, дерзкого, сверхопасного, сверхмогущественного разбойника и огромной преступной организации во многом исходит от власти. Власть, из своих, так сказать, целей, стремится показать как можно больший масштаб организации. И то, как будет организован процесс, и то, как будут организованы казни, об этом тоже свидетельствует. Потому что казни будут идти на протяжении нескольких месяцев, не меньше четырёх человек в день будут казнить сообщников Картуша - не "не меньше", а до четырёх человек в день. В среднем четыре человека в день, вот так точнее - извините, пожалуйста. Почему? Зачем это нужно власти? Во-первых, это каким-то образом оправдывает печальные, так сказать, времена, да? Разгул преступности - но вот смотрите, какой сложный, какой нам противостоит соперник - не какие-то там жулики-карманники, да? А могущественная организация, которая вообще, если захочет, то может тут и Париж захватить на какое-то время. Армия в две тысячи головорезов, из которых чуть меньше половины войну прошли, да? Кстати говоря, в легенде о Картуше есть и такие слухи, что, дескать, вот вроде бы Картуш говорил своим подельникам о том, что он собирается как-нибудь устроить и вырезать... устроить резню и вырезать всех богатых людей в Париже - не только потому, что это сопряжено со всякими сверхдоходами, но и чтобы показать могущество своей организации. Ну, может он что-то такое и трепал под хмельком, почему нет. Но, ещё раз говорю, возможности такой у него несомненно не было. И второе, значит, зачем власти нужно раздувать масштабы - тоже понятно, почему: а вот смотрите, мы с ними справились. Сколь бы они ни были дерзки и многочисленны, а тем не менее мы, вот, накрыли всю организацию - ура парижской полиции. Я хочу сказать, что вот людям - особенно людям старшего поколения, даже мне по рассказам моей мамы, которая это всё наблюдала ребенком, но уже в таком, достаточно сознательном возрасте - это всё не может не напомнить историю банды "Чёрная кошка", которой на самом деле не было. Я имею в виду, вот, "Чёрную кошку" первых двух-трёх послевоенных лет - 1946-й, 1947-й, 1948-й. Да, в 1950 году появится такая банда Ивана Митина, которая в том числе, помимо прочего, будет себя называть и "Чёрной кошкой". Но это они уже сплагиатили. А вот "Чёрная кошка" послевоенная - та, которую ловят в "Месте встречи изменить нельзя" - это вообще фикция. Это бандитский форс и огромное количество слухов. Только в советское время эти слухи питались исключительно сами собою - от властей никаких заявлений не поступало. А вот во Франции начала 18-го века власти как раз, наоборот, радостно преувеличивали масштабы деятельности преступников, поскольку тем больше славы им, что они таких вот неожиданных людей победили. Значит, теперь насчёт возраста Картуша и его службы в армии. Есть несколько документов о его предыдущих задержаниях - он действительно имел, несмотря на молодые годы, внушительный, так сказать, опыт конфликтов с законом - и в тюрьму попадал, и под следствие попадал. И вот в девятнадцатом году, в 1719 году, значит, за три года до своей казни, он в очередной раз попадается в руки полиции на каком-то там ограблении, и его родители - сначала матушка, а потом батюшка - обращаются к властям с просьбой сыночку, вот, особенно, так сказать, не наказывать... И вот, "пожалуйста, он нам нужен, он старший сын", вот, без его рабочих рук как бы семье очень сложно приходится... И тогда выясняется, что на самом деле, судя по всему, он не 1693, а 1699 рождения, то есть он совсем молодой человек, и попадается он в руки полиции в возрасте девятнадцати лет вот в тот раз, о котором я сейчас рассказываю. А кроме всего прочего, это указывает на то, что если это так - а судя по всему, это так - он не мог служить во время войны за испанское наследство в армии, потому что она заканчивается, когда ему было пятнадцать лет, да? Конечно, тогда не соблюдалось так строго, как сегодня, положение, так сказать, о том, что несовершеннолетние в армии служить не могут, но, конечно, пятнадцатилетний - ну, пятнадцатилетний это я, только в самом последнем уже, четырнадцатом году, когда и боевых действий-то особенно не было, так что похоже, что с армией - это тоже часть картушевой легенды. Вот. Теперь что касается масштабов. Вот этих самых двух тысяч человек. В то время была такая милая практика: значит, преступника арестовывали, вели следствие, на следствии пытку не применяли. Очные ставки, показания свидетелей, другие, так сказать, приёмы, ну, обычные приёмы следствия. А вот когда суд признавал человека виновным, вот после этого, если в приговоре суда это было обозначено, обычно это было обозначено, если его приговаривали к смертной казни - дальше начинались пытки, причём даже если он говорил - всё-всё, я сейчас всё скажу, я сознаюсь - всё равно человека пытали, он уже приговорён к смерти, да, что с ним процессуально церемониться, для того чтобы ввиду перспективы отдать богу душу он бы эту душу облегчил. Значит, пытки, а если пытки не помогают, то преступникам давали надежду отложить, отсрочить казнь, если вот они уже ввиду эшафота, они начнут давать признательные показания, то казнь откладывалась, это как слово и дело государево, знаменитая формула русского сыска, да? Казнь откладывалась, но не отменялась, а именно откладывалась. Но всегда же остаётся надежда, что я вот так поверну дело, что, может, и казнь отменят. Ну, тут понятно, на что люди надеялись. И люди нередко начинали, вот, именно на этой стадии всех и всё закладывать. Так вот, во время таких предсмертных показаний один из членов шайки Картуша, некто Пьер Дантран перечислил всех участников банды. Двадцать шесть имён. Конечно, это не означает, что вот ровно эти двадцать шесть, и ни одним больше, понятно, что в делах Картуша участвовали так называемые привлечённые силы наверняка не раз, но вот собственно банда - а я напомню, что закон определяет банду как устойчивое преступное сообщество - вот оно состояло, по версии одного из участников, из двадцати шести человек. Или этот же Пьер Дантран в другом месте показывает, цитирую: "Ферран по прозвищу Потапон покупал разного вида краденое и для этого каждое утро приходил в кабаре на улице Сен-Мартен, где была встреча всех членов банды Картуша". То есть если верить этим показаниям, то получается, что члены банды проводили по утрам что-то вроде, знаете, врачебных конференций, когда врачи собираются, так сказать, разбирают предыдущие сутки и строят планы на ближайшие по своему отделению или больнице. И вот, собственно говоря, если они все могли в одном месте в кабаре ежеутрене собираться, то понятно, что число этих людей, ну, в общем, достаточно ограничено. Немножко другие цифры, но масштаб примерно такой же. Другой член банды, Антон Дескруа по прозвищу Баранья Голова перед смертью показал: "Иногда на бульваре ночью на общую сходку собиралось до шестидесяти воров. И после того как все складывались" - ну то есть приносили свою добычу - "каждый после раздела получал свою часть, и никто не говорил другим, что он собирается делать. Каждый промышлял в соответствии со своим талантом, и те, кто воровали через окна, не ходили с теми, кто воровал со взломом. Так же и остальные. Например, он" - то есть тот, кто даёт показания - "занимался только кражами со взломом, и поэтому никогда не ходил с теми, кто воровал через окна", такая профессиональная гордость, да, звучит в этом во всём. То есть видите, в этих показаниях речь идёт уже не о банде, поскольку они все действуют каждый по своему усмотрению и по разным направлениям, здесь скорее речь идёт о таком своеобразном преступном профсоюзе. То есть они - члены разных банд или иногда даже работают, так сказать, может, там, в одиночку - вдвоём, но они состоят в этом профсоюзе, потому что вот эта вот идея раздела явно совершенно с оставлением какой-то части, значит, в, ну, то, что называется общаком, да, у современных преступников. На случай когда, чтоб помочь семье или, там, помочь самому арестованному и так далее и так далее, там, подкупить стражников. Вот это всё, опять-таки, вот профсоюз на шестьдесят персон, а банда, видимо, и того меньше, указывают на то, что полиция и те, кто над ней стоял, явно совершенно искусственно увеличивают численность вот этой самой публики. Значит, последний раз в своей жизни Картуш был схвачен осенью 1721 года. Выдал кто-то из своих. То ли кто-то из дам лёгкого поведения, то ли кто-то из, так сказать, товарищей по ремеслу. В общем, ну, обычное дело, да, полиция всё-таки, как ни плохо она работала, но какую-то агентурку имела. И в конечном итоге, значит, вышли на него, схватили его, опять же, легенды рассказывают, что в комнате у него во всех местах находились заряженные пистолеты, то есть он был готов драться до последнего, но полиция так дело провернула, что, в общем, он не успел ни до одного дотянуться. И определили его в одну из парижских тюрем, из которой он через некоторое время бежал. Причём естественно, что легенда тут же - значит, тюрьма называлась Большой Шатле - легенда тут же рассказывает - тоже очень популярный разворот сюжета, что, вот, оказавшись в камере, он всем сказал "я здесь ненадолго, я скоро убегу", и убежал. Он действительно убежал. Ну, только дурак он был бы, если бы он начал заранее распространяться, что вот я скоро убегу. Он действительно убежал. Одним из соседей по камере оказался каменщик, причём этот каменщик не был закован в кандалы. Они как-то разобрали кладку, проникли через дымоход, дальше сумели проникнуть в соседний дом, через подвал, выбрались. Но довольно быстро, там, через некоторое время неподалёку от этого места были на улице ещё раз схвачены. Вот после этого его направляют в знаменитую тюрьму Консьержери. Те, кто бывал в Париже, вполне возможно, в ней - там сейчас музей, там, как сказать, так, очень всё наглядно, прямо скажем. Вот в Консьержери уже совсем другой режим, Картуша не держат в общей камере, с ним очень плотно ведут работу следователи, а в то время что он находится в камере, за ним постоянно приглядывают специально назначенные стражники, тут побег уже практически невозможен. Картуш. (Wikimedia Commons) Говорят, что на следствии он часть своих грехов признал - ну, будучи припёрт, в общем, неопровержимыми доказательствами к стенке, но категорически отказывался называть кого-либо из членов своей банды, и, значит, после чего был доставлен в суд, вот эта вот череда судебных процессов над членами банды Картуша, она начинается с него. Ну, это логично с точки зрения организатора процессов. Во-первых, на его обвинительный приговор потом можно ссылаться как на своеобразный прецедент, во-вторых, вполне вероятно - и так на самом деле, видимо, на практике и получилось, что... Да, Константин, я что-то совсем забыл о наглядности, да? А учитель должен о ней помнить. Портрет самого Картуша у нас там, если я не ошибаюсь, на очереди. Картуш. (Wikimedia Commons) Этих портретов несколько, но этот - тот, кто читает по-французски, он внизу снабжён припиской, что это портрет с натуры. Так что вот, видимо, он выглядел как-то более или менее вот так. Вот, значит, о чём бишь я? О том, что его казнь должна была подействовать в сторону смягчения упрямства его товарищей, и они тоже должны были начать бороться за свою жизнь и пытаться её купить признательными показаниями. И на некоторых это, кстати говоря, так, видимо, сработало. Ну, а дальше - по легенде, опять-таки, трудно сказать, как на самом деле... То есть на самом деле, видимо, нетрудно. Мне трудно. Не потому что документов нет, насколько я понимаю, пыточные записи, ну, протокол пытки Картуша имеется вроде бы в распоряжении следователей, но я, честно говоря, не обратил на него особенного внимания. Значит, Картуш тоже ничего особенного не говорит, а вот когда его привозят на Гревскую площадь, где воздвигнут эшафот, вот там он просит разрешения очистить душу, и его отводят в Отель-де-Виль, Гревская площадь так и называется сейчас, в современном Париже, да, площадь Отель-де-Виль, и там почти сутки он даёт показания, к нему на очные ставки привозят людей, в том числе и только что по его показаниям арестованных, вот. Приходят опознают его свидетели, то есть идёт такое чрезвычайно интенсивное доследование, доследствие. Ну вот, а потом, ну, тем не менее, казнь это его отсрочит только на сутки. Он был приговорён - тогда еще гильотины нет в практике, поэтому приговаривали либо к колесованию, либо, кто полегче, к повешению. Колесование, напомню, - человека воздвигают на горизонтально расположенное колесо, ломают ему руки-ноги, дальше либо ускоряют казнь и душат, либо оставляют умирать вот таким образом, тогда это особенно мучительная многочасовая процедура. Так вот, складывание легенды о Картуше начинается или продолжается в том, что он... ещё идет следствие, ещё идёт суд, а уже сочиняют о нём пьесы, потому что народ хочет слышать. 20 октября, то есть вскоре после его ареста, через пять или шесть дней, в театре королевского дворца играли итальянскую комедию в пять актов под названием "Арлекин Картуш", а 21 октября для Comédie-Française состоялась премьера комедии в пяти актах под названием "Картуш", поставленная комедиантом Легран. И адвокат Парижского парламента (Парижский парламент - это судебный орган), Эдмон Жан-Франсуа Барбье записал в своём дневнике по этому поводу: "Вторник, 21-е, играли Картуша во Французской Комедии, маленькую пьеску, достаточно милую. Собралась интересная публика. Однако здравомыслящие люди не могут не признать, что нехорошо допускать играть на сцене человека, который реально существует, изо дня в день подвергается допросам и которого ждёт колесование. Это совсем неприлично". Ну и последняя на сегодняшний момент наша иллюстрация, сразу после смерти. "Подлинное описание жизни французского мошенника Картуша". (Wikimedia Commons) Вы видите обложку старой книги, сразу после смерти Картуша появляется французское беллетризированное описание его героической жизни и героической смерти, опять же, в кавычках. Ну, а дальше, в 1771 году это сочинение под названием "Подлинное описание жизни французского мошенника Картуша" было переведено неким майором Нееловым, который прям сразу в предисловии оговорил, что он не ждёт никаких для себя переводческих лавров, а главная его задача в том, чтобы вот пример этого преступника послужил каким-то там назиданием для остальных людей молодых, которые вступают на скользкий путь. Вот что я вам сумел, успел сегодня рассказать, не судите строго, в одиночку говорить чрезвычайно тяжело, это я не жалуюсь, это я объясняю. Ну, у меня предшественник Олег Овчаренко, я подозреваю, упёр программу наших передач на ближайшее время, мы её сегодня не раз слушали, в следующем часе Ольга Журавлёва беседует с Львом Шлосбергом, после 21 Алексей Венедиктов, которого считают иноагентом почему-то, беседует со своим всегдашним собеседником, "Пастуховские четверги", ну и кончается четверг на канале "Живой гвоздь", Дмитрий Быков* (власти РФ считают иностранным агентом), который в последнем часе своей программы "Один" будет говорить о романе Юрия Олеши "Зависть". Всего вам самого доброго.